Его книге об античном философе Плотине, вышедшей в разгар ельцинских "реформ", в 1996 году, в знаменитой молодогвардейской серии "Жизнь замечательных людей" (ЖЗЛ), было предпослано посвящение отцу, инвалиду Великой Отечественной войны, "до конца пронёсшему великую любовь к Жизни". И, как представляется, это очень знаковый момент. Шамиль Загитович Султанов (16 мая 1952 г.— 18 февраля 2022 г.) известен прежде всего как политолог и политик, но в его случае хрестоматийная метафора про видимую и подводную часть айсберга более чем применима. Особенно в том, обычно находящемся вне фокуса внимания смысле этой метафоры, что айсберг может растаять в окружающей его воде, что его, приложив некоторые усилия, можно разбить или расколоть, но вот утопить невозможно, поскольку это несовместимо с его природными свойствами, его внутренней сущностью. Шамиль Султанов был человеком страстным, увлекающимся, не застрахованным ни от сомнений, ни от ошибок, ни от неудач, но вряд ли кто-то сможет сказать, что видел его подавленным или сломленным. Всегда он был сгустком энергии, равно готовым и к трудам, и к бою, и к молитве, которые, собственно, и составляли так любимую им стихию жизни.
"Его познания были безграничны — от дионисийских таинств, премудростей Аристотеля и Платона до авангардных политологических концепций и ультрасовременных философских учений. И, конечно, Коран, его заветная книга, его путеводитель", — писал о Шамиле Султанове Александр Проханов. "В моей памяти он останется очень ярким, активным представителем исламского возрождения 1990-х — начала 2000-х в России" — это слова первого заместителя председателя Духовного управления мусульман России Дамира Мухетдинова. "Никто в таком объёме не имел об исламе столько информации", — утверждал Владимир Овчинский. Причём эта информация основывалась на постоянном личном взаимодействии не только с внутрироссийскими, постсоветскими или зарубежными инсайдерскими источниками по всему мусульманскому миру — интересы и контакты Шамиля Султанова по времени и пространству не ограничивались пределами уммы, а его следование исламским традициям носило не радикально-политизированный или, напротив, консервативный до закостенелости характер, но живой, откликающийся на все тенденции современности, не только в её линейном или циклическом, но и метафизическом, магическом аспекте, как и положено последователю суфизма. Впрочем, эта внутренняя и весьма напряжённая духовная активность, внешними проявлениями которой можно считать уже упомянутую выше книгу о Плотине или вышедшую в 2007 году в той же серии ЖЗЛ написанную в соавторстве с братом Камилем книгу об Омаре Хайяме, всё-таки в целом относилась к подводной части айсберга.
Уроженец узбекского Андижана, Шамиль Султанов в 1971 году (согласно некоторым источникам, получив среднее специальное образование в сельскохозяйственном техникуме) поступил на факультет журналистики МГИМО, после окончания которого был принят на работу в лабораторию системного анализа своей alma mater, а в 1981 году там же успешно защитил диссертацию по теме "Критический анализ буржуазных концепций принятия внешнеполитических решений" на соискание учёной степени кандидата исторических наук. В 1989–1990 годах был заместителем заведующего отделом в Институте внешнеэкономических связей МГИМО, а с 1991-го стал членом редколлегии газеты "День", после разгрома и закрытия которой в "чёрном октябре" 1993-го до середины 1997-го являлся заместителем главного редактора газеты "Завтра". Он стал одним из создателей рубрики "Табло", подача материалов в которой предвосхищала нынешнюю практику мессенджеров и социальных сетей. Был непримиримым противником западного либерал-глобализма и ельцинизма как его российской версии. С 1995 года входил в общенациональный совет Союза народов России, в 2003–2004 годы был сопредседателем Партии российских регионов, в 2003–2007 годы — депутатом Госдумы IV созыва от блока "Родина", возглавлял созданный им Центр стратегических исследований "Россия — Исламский мир: стратегический диалог", был участником Изборского клуба с момента его основания. Неизменно критически — и в допутинский, и в путинский период — относился к деятельности и перспективам Российской Федерации, указывая прежде всего на глубинное противоречие между конституционно закреплённым федеративным государственно-политическим устройством её и тем фактом, что "в контексте экономических реалий, и прежде всего требований обеспечения экономической безопасности, Россия, безусловно, унитарное государство, причём жёстко унитарное", а это требует высокого уровня социально-политического потенциала власти, в свою очередь несовместимого с принципами представительной демократии.
Шамиль Султанов исходил из того, что ключевое, решающее значение для судеб государств и народов имеют не вожди и народ, а особым образом объединённые и организованные элиты — и приводил в пример послевоенный СССР. "В советском народе в результате Великой Отечественной сформировалось новое ядро, объективно ориентированное на будущее, — важнейшая ключевая социальная группа — несколько миллионов пассионарных людей, способных к креативному, в том числе и технологическому, мышлению, умеющих обращаться со сложной техникой, способных принимать критически важные решения в условиях дефицита времени". Такой внутренний, духовный аристократизм определял не только всю деятельность Шамиля Султанова, который ушёл из жизни (оторвался тромб) буквально за несколько дней до начала Специальной военной операции, реалии и последствия которой, как позитивные, так и проблемные, он хорошо осознавал, а потому не верил, что Россия всё-таки решится на такой конфликт с коллективным Западом — конфликт, в котором сам он видел единственно возможный путь к спасению и возрождению нашей многонациональной и многорегиональной страны как единого субъекта человеческой цивилизации и мировой истории в целом.
