* Все исторические и географические параллели абсолютно произвольны, любое сходство персонажей с ныне живущими, ранее жившими либо имеющими родиться впоследствии реальными личностями случайно, а все понятые в дурном смысле намёки полностью лежат на Вашей совести, дорогой Читатель. Животные при съёмках не пострадали.
***
Кнопку остановили под самым Замком. Она очень любила проезжать по широкой набережной под его древними кирпичыми стенами, украшенными сверху игривыми зубцами в форме хвостов райских птиц. Сегодня, на диво, здесь не было пробки, и Кнопка с наслаждением подставила лицо солнцу и ветру, вдыхая запах могучей, вспучившейся от сильных дождей реки. Она уже едва умещалась в берегах, и помутневшая вода с водоворотами и струями пены мощно стремилась вниз по течению, к далёкому и тёплому морю... Ах, море!
Она резко затормозила ещё до того, как поняла, почему она это делает. Мёртвые тормоза из углепластика схватили как зверь, и её самобеглый экипаж оставил две тёмные полосы палёной резины на дороге, слегка развернувшись по ходу дела. Сзади заскрипели куда как менее эффективные тормоза догнавших её наконец драндулетов, каждый из которых сделал положительно всё возможное, чтобы даже не коснуться золотого бампера её неброского транспортного средства.
Остановившись под самой башней сурового камуфлированного под шашечку танка, преградившего ей дорогу, Кнопка с интересом глянула в дуло его неимоверно грозной толстой и длинной пушки и элегантным движением, не вставая, воткнула в него красную гвоздику.
Танк как-то сразу весь покраснел и обмяк. И подошедший к ней постовой, пялясь и на её рыжий парик, и на её роскошные формы, обтянутые до звона полупрозрачным вечерним платьем, и на блестящий золотой борт её неприметного самобеглого экипажа, на всякий случай козырнул и был изысканно вежлив:
— Ваши документы!
Кнопка наскоро порылась в покрытой простыми розовыми жемчугами сумочке, ничего там не нашла от волнения — ей было страшно приятно, что даже танк не смог устоять перед её чарами — и вдруг наткнулась на мерцающий златом, платиной и самоцветами маленький, почти игрушечный мобильный дальномолв. Недолго думая, она выбрала номер, одиноко стоящий в списке на первом месте, и, дождавшись соединения, сказала:
— Дорогой, не мог бы ты поговорить тут с одним...
Конечно Он мог. Постовой, неуверенно приняв драгоценную и слегка тёплую от Кнопкиной унизанной перстнями руки и грешно душистую трубку — при этом Кнопка невольно повернулась к нему в фас, и он почувствовал, как от увиденного земля буквально уходит у него из под ног — при первых же звуках известного всей Стране голоса Игемона в трубке оторвал её от уха, недоверчиво посмотрел сначала на дальномолв, потом на ласково и ободряюще улыбнувшуюся ему писаную красавицу, и наконец на своё ближайшее будущее на урановых рудниках, и с трудом продолжил разговор, состоявший с его стороны из кратких и сплошь утвердительных армейских междометий.
Короче, Кнопка подъехала в своему любимому тайному ночному клубу в центре Города в сопровождении всех уцелевших при попытке объехать её драндулетов, а над головой её кортежа нарезал круги тот самый винтокрыл — совсем уже не такой грозный, кстати.
Небрежно припарковавшись поперёк оживлённого проспекта, Кнопка лёгким движением бросила подбежавшему поспешно молодому симпатичному постовому в маске ключи от своего самобеглого экипажа и попросила, если это возможно, присмотреть тут пока за её машинкой — и стрельнула при этом в него глазками — так, вполнакала, почти шутя.
Покидая сцену, состоявшую из остолбеневшего со счастливой улыбкой на перепуганном лице постового, её стоящего по диагонали, блистающено золотом неприметного экипажа, сердито дудящих в клаксоны колонн совершенно не разделяющих всех этих восторгов самобеглых экипажей привычных ко всему горожан, и потерянно рокочущего над головой винтокрыла, на который никто уже не обращал внимания, а ему это было очень обидно, Кнопка вдруг вспомнила, что сегодня в клубе был тематический вечер, и поспешно натянула на уши выуженную из сумочки траурную тёмную маску.
Вход в тайный ночной клуб сегодня был оформлен в виде чикагского похоронного бюро времён Сухого закона. Над ним мерцала яркая неоновая реклама с какими-то иностранными словами, а из приоткрытых по случаю вечерних жаров стрельчатых окон доносилась едва слышная за шумом кротко отходящего ко сну Города печальная органная музыка.
Кнопка постучалась в дверь заведения условным стуком — один сильный удар, потом два коротких — и легко проскользнула в приоткрывшуюся массивную дверь рядом со стеклянной витриной, где был выставлен на всеобщее обозрение богато украшенный гроб из массивного дуба.
Внутри заполненного подчёркнуто скорбными венками полутёмного зала к ней подошёл строго одетый хозяин заведения и с печальной аффектацией произнёс:
— Добрый вечер, мисс. Я — мистер Моцарелла. Чем могу служить?
Кнопка указала на свою напяленную на уши траурную маску и смело произнесла условленную кодовую фразу:
— Я пришла помянуть мой любимый Карантин!
Услышав её, мистер Моцарелла кивнул органисту, и тот, отнюдь не прекращая играть, ловко потянул за какой-то рычажок на органе.
Невидимая доселе тайная дверь в стене откатилась в сторону, и откуда-то снизу донёсся звон кофейных чашечек и развесёлый джаз.
***
Положив на место трубку дальномолва правительственной связи, Игемон удовлетворённо откинулся в своём кресле и даже закинул руки за голову.
Похоже, Кнопка наконец оживала. Именно такой — опасной, искромётной, безумно манящей — он её и помнил. Ну что ж, пусть пока позабавится.
И он опять обратил свой внимательный, несколько усталый мысленный взор к геополитической шахматной доске.
(продолжение следует)
Ссылки
1. https://zavtra.ru/blogs/sud_ba_plitochnika_-_35
