Как достичь полифонии, избежав какофонии? Как впрячь в одну упряжку коня и трепетную лань? Сочетать новаторство и технократизм с классической традицией и лиризмом? Одновременно наслаждаться высоким и ужасаться низменным? С небесных горних вершин — в Содом и Гоморру? Возможно ли это вообще?
Возможно. Сходите на спектакль "Концерт по случаю конца света". И узнайте, что конец света близок. Но вы живы. Все чувства в вас живы. Они в вас кипят, клокочут. Узнайте, что хотите жить долго. Потому что предотвратить конец света можете и вы. Но это дело нескорое и трудоёмкое. Потому и жить надо долго. И когда вы увидите, что и ваши скромные усилия влились в борьбу народа с тьмой, будете счастливы.
Автор пьесы и режиссёр Николай Губенко совершил удивительное: он сказал новое слово в стране высшей театральной традиции. Когда до тебя сказали всё, поставили всех, высмеяли всякого и оплакали каждого. Ты смотришь, слушаешь, вдыхаешь дым отечества (его клубы идут в зал, создавая ощущение парения) и понимаешь: всё во мне и я во всём. Ты радуешься, гордишься, веселишься, насмехаешься, наслаждаешься, любишь, преклоняешься, сострадаешь.
И ненавидишь, презираешь, возмущаешься. Понимаешь: конец света близок, но тьму остановить в наших силах — всего народа. И этот народ везде, весь: и на сцене, и в зале. В спектакле заняты и пятилетние дети, и их, условно говоря, бабушки. Каждый — личность. А все вместе — народ.
Этот спектакль — краткий курс истории России. Преподанный любящими её людьми. С взлётами, достижениями и неудачами. С героями и предателями. "В горе и в радости…" "О, Русь моя! Жена моя!" Это — русская поэзия. Трудно определить, что вообще ты видишь. Это — впервые. Но как это назвать? Наверное, определение дал Николай Губенко в названии — концерт. Отдельные номера разных жанров, складывающиеся в одно действо. Артисты, режиссёры, авторы, постановщики, декораторы, зрители… Отдельные люди, здесь и сейчас ставшие сообществом, коллективом. Отдельность здесь — не разрозненность.
…Но что было вначале? Свет в зале гаснет. В полной темноте — голос, читающий стихи. Сначала и было слово. Этот голос отовсюду — это глас. Вот из тьмы — луч света, и сверху падают белые листы. "И слово было от Бога". Ты уверен: на листах — эти стихи. Такие строки и Пушкину, и Маяковскому могли быть только навеяны свыше. Они, эти стихи — молитвы людей светских. Вот на сцене на возвышении освещается экран. Театр теней: на белом фоне узнаваемые силуэты. Пушкин, Горький, Маяковский, женские образы… Каждый поэт выходит из-за этого прозрачного экрана, из силуэта превращается в живого человека: с вершин спускается к нам со своим словом. "И слово было Бог". Поэты для нас — боги. Их слова — проповеди. "Когда б вы знали, из какого сора", "Не с теми я, кто бросил землю на растерзание врагам…" Все строки — воззвания. К человеку, его сердцу, его совести. Поэты за кулисами, но в "час назначенный" выходят на авансцену. Они — главные герои. В буквальном смысле слова. Они совершенны: их слова, их облик.
И как они контрастируют с нами, нашим веком, нашими "служителями муз", которые выскакивают в чудовищном виде на сцену и начинают кривляться, выкрикивая нецензурщину и белиберду.
Спектакль построен как репетиция концерта. Хлопотливый, задёрганный режиссёр, его обалдевшая от суеты и суматохи помощница готовят представление, на котором артисты читают стихи классиков русской литературы, современных поэтов: от Пушкина до Николая Зиновьева, труды философов и высказывания политических деятелей. Поют русские романсы и рэп, песни советских лет и рок. Танцуют балет и менуэты на дворцовых балах, русский танец и лезгинку, "Яблочко" и диско. "И это всё — моя Россия! Россия, родина моя." Она всякая, она разная, она живая и выживающая.
Этот спектакль — просветительство в действии. Мы узнаём историю страны, её руководителей, её духовных лидеров. Знакомимся с её музыкой, строками Золотого и Серебряного веков русской поэзии. Перед нами на экране картины исторических событий, написанные в разных жанрах.
В спектакле занята вся труппа. И вся труппа — мастера на все руки-ноги: все танцуют, все поют, все декламируют стихи. И нет главных действующих лиц! Все — значимы. "Без меня народ неполон", даже если я просто вышел на сцену в составе хора, в танцевальной группе. (Но как бы ни были все на сцене точны и замечательны, выходит — всего-то пару раз по несколько минут в течение трёх часов действа — Николай Губенко. И превосходит всех!)
Гармония — живого тела, голоса, кадров из Интернета, документального кино, художественных фильмов. Нам рассказывают горькую правду о нас. Мы не знаем свою историю. Даём осквернять наши святыни, бесчинствовать либералам повсеместно. Вот они — ельцины, чубайсы, новодворские. С их истеричной русофобией и ненавистью к людям. Я, глядя на эту свору, думаю: люди ли это? Да, человек не совершенен. Но чтобы так? Не может же Бог быть столь немилостивым. "И Он сказал бесам: идите. И они, выйдя, пошли в стадо свиное. И вот, все стадо свиней бросилось с крутизны в море и погибло в воде." Может, всё-таки ускользнули и побежали в сторону России? И до сей поры беснуются.
Как актерам надо быть уверенным в своих силах, чтобы под документальные разрывающие сердце (щемящие или трагические) кадры на экране произносить тексты, не боясь потеряться и затушеваться! И рождается сотворчество: современный актёр с русской историей. "И звезда с звездою говорит".
Как героические кадры нашей истории, так и позорные или трагические. Вот Ельцин приносит присягу Российской Советской Федеративной Социалистической Республике. И вы видим — это клятвопреступник, самый большой грешник и пред Богом, и перед людьми.
Вот наши солдаты победоносно идут по столицам освобождаемых во время Великой Отечественной войны стран. Вот наши солдатики, совсем дети, в Чечне, передают привет своим: мама, у меня всё хорошо. И тут же кадры — раненые, убитые, без ноги, руки. Может, это они? Те самые, что только что улыбались, ободряя своих мам?
Расстрел Верховного совета, залпы танков и — семибанкирщина, лоснящиеся от наглости и вседозволенности лица Гусинского, Березовского, Авена…
И ты любишь этих солдат, что боролись, гибли и выживали. Ты внемлешь с обожанием строкам Ахматовой, любуясь её царственным ликом. Ты замираешь, слушая музыку Свиридова и Прокофьева. Ты восхищаешься подвигом Минина и Пожарского. Ты горд и счастлив: это твоя страна, это твои соотечественники. Ты негодуешь: ведь и они — эти авены и новодворские- твои сограждане. Ты ненавидишь и презираешь этого подлого беспалого предателя, эту сбежавшую во времена оны свинью.
В конце спектакля поэты уходят за экран — всё на круги своя. Они в нужный час выходят на авансцену и чувства добрые в людях пробуждают.
…Сейчас ты понимаешь, из чего растут такие спектакли. Из суеты, хаоса, неразберихи, злости, отчаяния, из валидола и крепкого кофе, истерзанных нервов. И огромной любви и преданности. Стране, её культуре, истории, людям, профессии. Всё это во имя кого, ради чего? Чтобы мы поняли: никто не даст нам избавленья от нынешней тьмы. Ради этого перед войной ставили фильмы "Суворов", "Александр Невский". "Кто с мечом к нам придёт". Произведения искусства призывали бороться с врагами внешними и внутренними, укрепляли дух. Но тогда это делало государство, а сейчас… И один в поле воин. Такая постановка — огонь на себя. Режиссёром можешь ты не быть, но гражданином… И чтобы не через поучение, наставление, а через поэтическое слово, через звуки "Священной войны", через изящный и решительный жест.
Спектакль окончен, ты встаёшь, чтобы пойти домой, но тебе вдогонку с экрана — документальные кадры. Песенный конкурс. Российские дети, ряженные в крутых парней и эстрадных див, кривляются, крича песню на английском. А мамы за кулисами не ужасаются тому, что их дети уже познали конец света, они восторгаются.
Да, авены готовят нам конец света и даже концерт по этому поводу. Ведь признавались же они, эта свора, что залпы по Верховному совету встречали шампанским. Но мы должны отпраздновать свой праздник, потому что это — наша улица!
И Крым — русская земля!
