Сталин и оппозиция. «Левый-правый уклоны»

Умственный уровень либералов таков, что в борьбе на изломе эпох, в историческом социально-политическом процессе эпохи НЭПа, в политических бурях, нарождении классов и их яростных схватках, в продвижении участниками своего понимания происходящих событий, они не видят ничего, кроме примитивной борьбы за личную власть,– истинные политические дальтоники, без оттенков. Недалёкие критиканы-либералы не в состоянии диалектически анализировать складывавшуюся ситуацию, стремительно менявшиеся обстоятельства. Им не хватает ума видеть большее, чем «личную» борьбу в руководстве ВКП(б). Их уровень не даёт понять, что столкнулись, прежде всего стороны, отстаивавшие свои политические взгляды, позиции людей, которые ради революции отказывались от личного благополучия, во имя идеи, за свои взгляды, сознательно шли на каторгу и даже на виселицу, что и в новом столкновении они были столь же тверды и последовательны в отстаивании позиции, которую считали правильной, в утверждении своего понимания происходящего и выбора пути решения проблем. В бескомпромиссном столкновении политических позиций, обыватель видит лишь борьбу за кусок пирога. Горе-«исследователи» оставляют вне рассмотрения истинные цели, интересы и устремления сторон, которые оказываются выше их мещанского понимания. Никакими аргументами их не проймёшь. Либеральные «крестьяноведы» уворачиваются от всех социальных вопросов существования и развития крестьянства, ловчат, смешивая различные факты, страны, эпохи. Поверхностные наблюдатели видят лишь, что Сталин с группой соратников, сначала блокируется с частью правых партийцев, против другой группировки – фракции левых. А затем, по прошествии нескольких лет, выступает против вчерашних попутчиков, вытесняя и их. Из этого «наблюдатели» делают глубокомысленный вывод, что Сталин просто интриговал и боролся за личную власть, полностью игнорируя какой курс партии, какие решения он разрабатывал и проводил в жизнь.

Они не понимают, почему большинство, во главе со Сталиным, в первый период НЭПа, поддерживали интенсивников, и почему сменили курс в дальнейшем, в чём была причина перемены позиций. Либеральные «исследователи» демонстрируют элементарное непонимание социально-экономических и политических процессов, игнорирование сути происходившего, не понимают, что партия была в постоянном поиске точки равновесия. Манёвр справа-налево 25-29 годов был нужен для стабилизации и обеспечения, в последующем, начала роста экономики.

Предваряя рассмотрение истории выбора курса партии, борьбы мнений, столкновений и позиций в руководстве ВКП(б), отметим, что период НЭПа в Советской России, был отмечен единственным в мире, уникальным совпадением; одновременного свершения двух революций;

аграрной и индустриальной, что неимоверно усложнило, запутало, всю ситуацию. Уже в 1924 году, вскоре после смерти Ленина, «левая оппозиция» Зиновьева и Каменева, (их идейным лидером был Троцкий), предприняла атаку на НЭП, развернув полемику о целесообразности продолжения политики НЭПа в селе, ссылаясь на «опасность кулака», требуя немедленно свернуть новый курс в селе. Аргументы левых были примитивными страшилками, что «кулак подомнёт под себя Советскую власть». Призывали отбирать у крестьян законно заработанное, но нужное стране; изъять 150 миллионов пудов хлеба, немедленно начать коммунизацию села, т.е. звали к фактической войне с крестьянством.

Их поддерживали широчайшие массы партийцев, многие революционеры со стажем, воспринимавшие НЭП, как поражение. Сторонники линии ЦК возражали. Ленинскому ЦК, во главе со Сталиным, потребовались титанические усилия, чтобы доказать ошибочность левой позиции. Некоторым представляется, что Сталин использовал административный ресурс. Вопреки утверждениям либералов, в то время у Сталина не было никакого административного ресурса; влиять на решение вопросов на Пленуме или Съезде партии, он мог только силой убеждения. Более того, прибывавшие на съезды, часто были решительно настроены против, и приходилось бесконечно, до хрипоты, доказывать, убеждать, спорить. У оппозиции, напротив, было несравненно больше административных рычагов; у Рыкова – председателя Совнаркома, и у председателя Реввоенсовета Республики – Троцкого. Левые, не имея аргументов против ЦК, перешли к угрозам. Так, заслуженный комдив и ярый троцкист, прямо на съезде партии, заявил Сталину: «я тебе ухи отрежу». Кидались на него и с кулаками. Но Сталин твёрдо отстаивал мнение, что третировать крестьян в тот момент было нельзя. Позицию большинства на партконференции выразил В. М. Молотов, заявив, что тот, кто предлагает политику насильственного изъятия хлеба, – враг рабочих и крестьян. Сталин твёрдо поддержал: «Правильно!». Калинин писал, что «кулак это жупел, это призрак старого мира. Это не общественный слой, даже не группа, даже не кучка, это вымирающие единицы». В 1926 году на XV партконференции ВКП(б) троцкистско-зиновьевская оппозиция была бесповоротно осуждена.

А тем временем события на селе стремительно развивались; интенсивники на глазах превращались в новых кулаков. В деревне нарастало напряжение между кулаками и бедняками, разворачивалась классовая борьба. Ещё в период зарождения НЭПа, Ленин указывал: «Крестьяне составляют гигантскую часть всего населения и всей экономики, и поэтому на почве этой свободной торговли капитализм не может не расти…». Кулаки, почуяв свою силу, начали бороться против политики партии, направленный на подъём промышленности.

Саботаж кулаков, отказывавшихся исполнять свои обязательства по поставкам, в счёт кредитов и субсидий, развернулся в полный рост. В городах начались голодные бунты, тогда как кулаки придерживали огромные запасы зерна, а их амбары ломились от непроданного урожая. В 1928-29 годах, в ответ на саботаж кулаков, Советская власть перешла к чрезвычайным методам хлебозаготовок.

«Правая оппозиция» взъярилась. В Политбюро и в ЦК это вызвало борьбу, между Сталиным и его сторонниками с одной стороны, и Н. Бухариным, А. Рыковым, М. Томским и их сторонниками – с другой. Правые словно не видели, что происходит в стране, что творится на селе. Бухарин и Ко упорно продолжали требовать не трогать кулаков, убеждая, что «само рассосётся». При этом решительно выступали и против индустриализации. Ослеплённые восхитительным рывком непмановского села, внезапным и невероятным, в начале НЭПа, развитием послереволюционного крестьянства, правые не увидели надвигающейся опасности классовой борьбы в селе, её тягчайших последствий для дела революции. Возражая правым, Сталин писал: « Многие ещё до сих пор не могут объяснить того факта, что кулак давал хлеб в порядке самотёка до 1927 года, а после 1927 года он перестал давать хлеб в порядке самотёка. Но в этом обстоятельстве нет ничего удивительного. Если раньше кулак был ещё сравнительно слаб, не имел возможности серьёзно устроить своё хозяйство, не имел достаточных капиталов для укрепления своего хозяйства, ввиду чего он был вынужден вывозить все или почти все излишки своего хлебного производства на рынок, то теперь, после ряда урожайных годов, когда он получил возможность маневрировать на рынке, он получил возможность отложить хлеб, эту валюту валют, в резерв для себя, предпочитая вывозить на рынок мясо, овёс, ячмень и прочие второстепенные культуры. Смешно было бы теперь надеяться, что можно взять хлеб у кулака добровольно. Вот где корень того сопротивления, которое оказывает теперь кулак политике Советской власти». Правые не понимали, что если бы в селе развились полноценные капиталистические отношения, – власть Советов пала. Страна и село не избежали бы жестоких гражданских столкновений, пострашнее прошедшей Гражданской войны, потому, что в ней схлестнулись бы не тонкая прослойка дворян и буржуев с народом, а война шла в гуще села, в народных массах. Только благодаря гению Сталина страна преодолела это страшнейшее препятствие с минимальными потерями. Ладно, не шибко грамотные крестьяне не понимали смысла и значения аграрной революции и коллективизации, но и высокообразованные политики и учёные-аграрники являли поразительное непонимание происходивших исторических процессов. Курьёзно, как отметил Троцкий, что эту убогую позицию поддержал Сокольников, который, в отличие от других правых, прекрасно разбирался, знал и понимал политическую и экономическую ситуацию в стране и в мире. Принудительные заготовки хлеба, проведенные в первой половине 1928 г., Бухарин назвал военно-феодальной эксплуатацией крестьянства, а Рыков – попыткой превратить деревню «в дойную корову индустриализации». Бухарин, который по-Ленину, «не знает и не понимает марксизм», призывая «Обогащайтесь …», забыл или не знал, что при капитализме все подряд, без исключения, обогатиться не могут. Капитал можно нажить только за счёт разорения и обогащения трудящихся (это и к Волобуеву, который желает обогатить всех разом). Социалистическая система не могла принять в своё существо чужеродное тело кулачества, несшее чуждые бациллы капитализма, не превратившись сама в капиталистическую систему.

Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, М. П. Томский предлагали выйти из кризиса хлебозаготовок путем корректировки ценовой политики, частичного сокращения капиталовложений в металлургию и машиностроение, т. е. в сворачивание, снижение темпов индустриализации на неопределённое время. Сталин выступил с резкой критикой правых, прямо озвучил положение о том, что текущая политика (сотрудничества с интенсивниками) себя изжила, и стране нужен новый подход к развитию села. В ответ Бухарин заявлял, что «дальнейший темп, такой, как мы взяли, а может быть, даже больший, – мы можем развивать, но при определенных условиях, а именно только при том условии, если мы будем иметь налицо подъем сельского хозяйства как базы индустриализации и быстрый хозяйственный оборот между городом и деревней». И дальше: «Ну хорошо: сегодня мы заготовили всеми способами нажима хлеб на один день, а завтра, послезавтра что будет? Что будет дальше? Нельзя же определять политику только на один день! Какой у вас длительный выход из положения?». Сталин отвечал: «Политическая позиция правого уклона в ВКП означает капитуляцию перед трудностями… Пролетарская диктатура на данном этапе означает продолжение и усиление (а не затухание) классовой борьбы… Как «Записки экономиста» т. Бухарина, так и в особенности платформа трех 9 февраля, а также выступления этих товарищей на пленуме ЦК и ЦКК явно направлены к снижению темпов индустриализации». Пленум обвинения правых в том, что ВКП(б) «сползает к троцкизму», назвал «неслыханным поклепом на партию». История рассудила, кто был прав в том споре; страна выстояла и расцвела, пройдя коллективизацию и индустриализацию одновременно. Позиция правых отбрасывала страну на эпоху назад, лишала шансов на быструю индустриализацию, ради корыстных интересов сельской буржуазии превращала СССР в сырьевой придаток Европы, неизбежно вела к уничтожению советской системы. Позиции Бухарина, Рыкова и Томского на пленуме ЦК 1928 года, были осуждены как «совпадающие в основном с позицией правого уклона». На пленуме решался вопрос, как дальше будет развиваться село. Необходимость укрупнения хозяйств была очевидна. А вот как; через пауперизацию, или коллективизацию, вопрос стал ребром. На апрельском пленуме ЦК 1929 года, по предложению Сталина, было принято решение о форсированной индустриализации и коллективизации, правые потерпели полное поражение.

Объективные наблюдатели отмечают, что все годы НЭПа было хроническое отсутствие продовольственной безопасности страны, Советская власть постоянно преодолевала один за другим кризисы. Уже первый кризис хлебозаготовок 1925 года, показал всё несовершенство НЭПа. Начавшаяся индустриализация потребовала резкого увеличения экспорта оборудования, машин и механизмов, за счёт средств, получаемых от экспорта зерна. Это изменило баланс бюджета, который в начале двадцатых наполовину пополнялся налогами с крестьян, а в конце десятилетия формировался уже на три четверти селом. Но в это время начался кулацкий саботаж сдачи зерна, что вызвало тяжелейший кризис. Стало ясно, что аграрный сектор, должен был быть реорганизован самым радикальным способом, путём быстрой и решительной коллективизации. Уже в 1932 году СССР отказался от экспорта тракторов, построив собственные заводы. К середине тридцатых коллективизация, в основном, была завершена. Не будет преувеличением сказать, что Сталин боролся за русского мужика, и против левых, и против правых, сохраняя равновесие в пути.

Он сохранил российскую деревню, спас людей от новой гражданской войны и пауперизации.

Черчилль, зная о чудовищных физических и психологических перегрузках Сталина, во время Мировой войны, спросил, какой период его жизни был самым трудным. Сталин ответил: – Коллективизация.

Продолжение следует