Полтора года назад ко мне обратилась группа самарских изобретателей, объединившихся в общественное движение "За лидерство в инновациях". Они попросили принять посильное участие в реализации их изобретений. Обратились не юные ниспровергатели фундаментальных научных постулатов, не творцы "вечного двигателя". Это были матерые практики, спецы космических технологий, многие из которых прошли огонь, воду и медные трубы в ЦСКБ "Прогресс" и НПО "Энергия", участвовали в создании "Бурана" и знаменитой королёвской "Семерки". Доктора физико-математических наук, кандидаты технических и биологических наук — двадцать шесть изобретателей, ныне имеющих, в общей сложности, около 150 запатентованных изобретений.
Их обращение для меня не было, в общем-то, дискомфортным либо неожиданным. Немалая доля журналистских и писательских публикаций в прежние годы была посвящена именно этому: "проталкивать" в экономическую практику наработки российской пытливой мысли, помогать авторам в реализации их изобретений.
Изобретения самарчан поразили вопиющей актуальностью и востребованностью в современной индустрии, предлагая технологические решения, многие из которых затыкали зияющие дыры в экономике России.
Чего стоил, например, качественный прорыв в производстве подшипников "Роликоподшипники чистого качения" — для машиностроения, автомобилестроения, и аэронавтики: от 17 миллиметров до 5 метров, в диаметре! Новый подшипник, по сравнению с традиционным, служил дольше в несколько раз, экономил топливо до 20%, практически убирал шум, в пять раз снижал расходование смазки. По сути, это была революция в подшипниковом производстве.
По технологической значимости и конструкторскому изяществу "роликоподшипникам" не уступала "Многофункциональная установка для выработки энергии" — гибрид полусферно-парусного ветряка (сбросивший на обочину традиционные пропеллерные) с генератором на биотопливе плюс — солнечная батарея. Мощности этой установки вариировались от 3 до 150 квт: бесценная находка для фермеров, мини-заводов и небольших сельхозпредприятий, снижавшая долю энергетических затрат в себестоимости продукции с 30-50% — до 10-12%.
К этому инновационно-элитному семейству можно было причислить "Автономный электросварочный дизельный агрегат АЭСД-300 К" — для новостроек и полевой прокладки трубопроводов , где нет электросетей. Работ в таких условиях в России десятки тысяч, а существующие аналоги АСДК существенно уступали ему по эффективности и стоимости.
Буквально ошеломило "Малое производство по глубокой переработке (95,5 %) твёрдых бытовых отходов". Производительность ТБО — 10 тонн в час, с количеством рабочих 80-100 человек. Эти мини-заводы, поставленные в городах, практически полностью решали мусорную проблему мегаполисов, задыхающихся в окружении свалок. Причём, решали прибыльно, поскольку вторичные ресурсы, получаемые после переработки мусора (бумага в брикетах, чёрный и цветной лом в порошках, древесина в опилках, резина и пластмасса в хлопьях и брикетах плюс мульча-компост) — всё это предельно востребовано в экономиках многих стран.
Еще один инновационный всплеск — "Малое производство кремния солнечной чистоты (99,999%)". Кремний такой чистоты — неотъемлемый ингредиент в производстве солнечных батарей, которое растёт в мире в геометрической прогрессии. Дополнительная дефицитнейшая продукция, получаемая на установке, — водород и сверхчистая вода.
Этот весомый набор дополняло "Мини-производство промышленного холодильного оборудования" для витрин, хладошкафов и камер, овощехранилищ и.т.д. Это оборудование "съедало" электричества в два раза меньше, чем все аналоги, предлагаемые Россией и Европой, с себестоимостью в 1,5 раза дешевле.
Ну и, наконец, "Автомеханический, сборный передвижной гараж в 5-ти уровнях" — сооружение, многократно более дешевое и компактное по сравнению с подземными парковками — панацея от парковочного коллапса мегаполисов.
Практически все изобретения не облачались в академическую мантию и не выпрыгивали в сферы высоколобого сверхзатратного "синхрофазотронства".
Весомо, грубо, зримо они работали на модернизацию реальной экономики (а значит — на социальную стабильность) и на реанимацию российской промышленности с её "эффективными", а вернее — дефективными менеджерами, пропустившими вперед по промышленным показателям даже Турцию и Грецию. Более того, всё это инновационное богатство было прозондировано всесторонним мониторингом на европейском и мировом уровнях и убедительными бизнес-расчетами.
Признаться, усвоение всей этой инновационной роскоши, которую можно было воплотить в металл, в пионерские проекты на базе одного приличного цеха с набором хороших станков и техно-спецов, взбудоражило и подтолкнуло к решению: впрячься в проблему.
Наши кандидаты и доктора наук уже исписали горы бумаг, предлагая свои конструкторские ЗАПАТЕНТОВАННЫЕ (то есть пожирающие личные сбережения) новинки. Но везде натыкались на стену, выстроенную чиновными паразитариями вокруг венчурных фондов и инновационных отчислений, призванных модернизировать экономику. Это была "корпоративная собака" на бюджетном "сене", прокручивавшая деньги в банках. И чужак со своей чертежно-инновационной загогулиной, продиравшийся к этому "сену", значился как враг №1. Для выхода на зарубежные источники финансирования тогда не хватало ни опыта, ни связей , ни возможностей.
Был еще один вариант: послав ко всем чертям паралитично-распилочное государство, заинтересовать своими изобретениями мощного частника. Инноваторы, оказалось, хлебнули и этой отравы: предложили бывшему "красному директору"-прихватизатору, загребшему в карман мощнейший подшипниковый завод, изготовить и испытать запатентованный "роликоподшипник чистого качения". Наскребли финансов, уплатили за изготовление опытных образцов. Сделанные экземпляры запустили в испытание. Те, вращаясь практически бесшумно, проработали втрое дольше стандартных заводских образцов, почти в пять раз меньше израсходовали смазки. И вогнали хозяина завода в шок. В итоге изобретателю воткнули в лоб повеление: забудь про свой подшипник и эти испытания. После чего назвали его домашний адрес. Вечером едва успели вытащить мытаря из петли.
Стало понятно: уповать на одну только промышленность бесполезно и бесперспективно. В наших условиях необходима связка промышленных инноваций с сельским хозяйством. Я обратился к своему давнему знакомому Анатолию Ивановичу Шугурову, о котором газета "Завтра" в свое время опубликовала две мои статьи: "Его величество Мужик" и "Мытие чёрного кобеля". Оказалось, его "товарищество-на-вере" стоит по-прежнему прочно. В 2010 году, при удушающей, нескончаемой жаре, при резком росте цен на "горючку", средний урожай абсолютно экологически чистых пшеницы и ячменя в его хозяйстве составил 26 центнеров с га (это без пахоты, гербицидов-пестицидов и минеральных удобрений), а рентабельность хозяйства в 2010 год впервые рухнула до отметки 170%. Практически у всех соседей в то изуверское, палящее лето она предсмертно трепыхалась в районе 20-40%.
После бесед с Шугуровым с предельной ясностью представился слепок хозяйства нового типа. При нынешнем олигархическом бешенстве цен на энергоресурсы, в него — кровь из носу — надлежало встроить нашу ветро-энергетическую установку с дизелем на собственном биотопливе, возвести комбикормовый и мукомольный мини-заводы для своего зерна. Затем обогатить весь этот комплект растительного белка "быстрым" животным белком: кроличья ферма и неповторимая рыборазводная технология Бекина — с добавлением в нее утиного поголовья. Кормовой базой для них станет роскошный многолетний злак — галега восточная (козлятник) и всё то же дешевейшее по себестоимости зерно: 80-100 руб. затрат на центнер. Для сравнения, средняя затратная себестоимость зерна по России — 220-240 руб., в США — 310 руб., в Германии — 434 руб. Максимальная рентабельность зерновых хозяйств Европы — 110-130 % (30% — дотации). Сравните с 170% у Шугурова ( без дотаций).
Окончательно сложившаяся концепция агро-промышленного гибрида была письменно изложена и зафиксирована как проект "ПРОМАГРИН": Промышленно-Аграрная Интеграция. О том, как мы пытались запустить его в жизнь, можно написать целую книгу. Перипетии — более чем интересны и поучительны. Результат — печален. Проект поддержал министр сельского хозяйства и продовольствия Самарской области Виктор Вильгельмович Альтергот, но усилий на региональном уровне в конечном итоге не хватило.
Оказалось, в России комплексный высокотехнологичный проект, включающий свыше 100 запатентованных и работающих изобретений, никому не нужен. Зато сегодня его авторов активно приглашают работать за границу. Скучно на этом свете, господа…
