Сообщается, что XVII, внеочередной, съезд Общероссийской общественной организации "Союз писателей России" (СПР) пройдёт 27 февраля 2025 года в Доме Пашкова (здание Российской государственной библиотеки). Главной темой съезда заявлено принятие Декларации об объединении профессиональных литераторов на базе СПР, а если ещё точнее — "консолидация усилий профессионального литературного сообщества по сохранению духовно-нравственных ценностей". При всех сопутствующих этому событию вводных обстоятельствах: от происходящих в сфере большой мировой политики и экономики до происходящих в сфере политики и экономики малой, литературной, сугубо российской и даже местной, — его объективное значение, как представляется, будет определяться решением (или же, напротив, нерешением) следующего круга проблем, которые, к сожалению, нельзя представить ни в строго индуктивном (от частного к общему), ни в строго дедуктивном (от общего к частному) порядке рассуждений. Но, ухватившись здесь за ключевое звено (писатель, профессиональный литератор), попытаемся, в меру своих сил, вытащить в сферу видимости обе эти логические цепи: как индуктивную, так и дедуктивную.
Индуктивная цепь
Кого вообще следует признавать литератором, а кого — писателем? Объективно, по большому культурологическому счёту, литератором является любой автор любого литературного произведения: от афоризма до романа-эпопеи, — то есть текста, содержащего в себе систему словесных образов. С данной точки зрения литератор выступает прежде всего как производитель идеального продукта, в одном ряду и роду с другими видами производителей идеального продукта: от композиторов и художников до учёных и программистов.
В рамках общепринятого сегодня экономического дискурса вся сфера производства идеального продукта трактуется как "сектор услуг", включающий в себя не только искусство и культуру, но также образование, здравоохранение, науку и вообще всё, что нельзя "потрогать руками", но принципиально можно продавать, что выходит за рамки так называемого реального сектора экономики. И этот "сектор услуг" в целом занимает уже большую часть современной мировой экономики в её денежном измерении, а бурное развитие и продвижение информационных технологий с «цифровизацией» всего и вся не просто усилит этот процесс, но уже в обозримой перспективе поставит вопрос о правосубъектности «искусственного интеллекта» (ИИ). Уже сегодня тексты, сгенерированные при помощи ИИ, всё шире используются в сфере образования и науки. Практически нет сомнений в том, что этот процесс рано или поздно затронет также сферу создания литературных — сначала через появление сначала кибераналогов «литературных негров», а затем и «авторов киберлитературы». Данная проблема сейчас может казаться ещё неактуальной, надуманной и даже фантастической, однако поставить и обсудить её на Съезде писателей России, как представляется, не только можно, но и нужно, поскольку она затрагивает профессиональные интересы всех производителей идеального продукта в целом, а не только писателей и литераторов. Этот производительный культурный слой на деле является куда более взаимосвязанным и цельным, а его проблемы и развитие — намного более общими, чем это обычно представляется.
При этом статус автора как писателя (статус, отличный от литератора, хотя эти статусы часто смешивают между собой) традиционно определялся кругом его читателей: и в количественном, и в качественном отношении. Пересечение двух этих множеств в пространстве и времени составляло корпус русской литературной классики как основы, фундамента русской словоцентричной цивилизации. И не случайно Александр Проханов в своё время особо заострил противостояние двух миров: Слова и Числа (Цифры), — продолжив в новых культурно-исторических условиях гениальное предвидение-прозрение этого противостояния Николаем Гумилёвым:
В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо своё, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города...
А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъярёмный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передаёт…
Сегодня копирование/тиражирование и принципиальная доступность литературных произведений — в форме электронных текстовых, аудио- или видеофайлов — перестало быть затратной технологической проблемой, которая со времён "революции Гутенберга", то есть на протяжении добрых пяти веков, решалась при помощи типографского станка. Сейчас эта проблема во всё большей степени решается при помощи сложного комплекса интернет-серверов и линий, обеспечивающих онлайн-связь. Говорить о "тираже" литературных произведений, уже выложенных в эту сеть, совершенно бессмысленно — этот показатель ограничивается уже не числом материальных, "бумажных", носителей, а количеством читателей, имеющих доступ к этому "гипертексту" и обративших внимание на конкретный сегмент/фрагмент этой сети здесь и сейчас. Второе теперь не менее важно, чем первое. Тем не менее традиционные "бумажно-типографские" носители литературных произведений даже вследствие утраты своей былой монополии вряд ли совсем исчезнут из реальности, как не исчезли из неё, например, лошади после распространения автомобилей и военной бронетехники, — по причине как понятной инерции, так и ряда своих особых качеств. Эти особые качества существуют и у "бумажных изданий". В частности, можно указать на известную формулу "Что написано пером, не вырубишь топором". Как уже показывает практика, к электронным носителям информации, в том числе литературных произведений, она не вполне применима — перевести любой корпус текстов из публично доступного пространства в режим рукописи теперь можно, не сжигая книги, а условно "одним нажатием кнопки".
Дедуктивная цепь
Социальный и властный запрос со стороны российского общества и российского государства сегодня становится иным, с разворотом чуть ли не на 180 градусов. Провозглашённая ещё горбачёвской "перестройкой" и закреплённая ельцинскими "реформами" цель следования "общечеловеческим" рыночным ценностям и глобальному "порядку, основанному на правилах" сменяется целью развития самобытной русской цивилизации, основанной на традиционных ценностях, что требует соответствующих изменений в нашей культуре и литературе, одним из инструментов которых, как следует из доступной информации, и намерен выступить Союз писателей России, претендующий примерно на ту же роль, которую в годы советской власти играл Союз писателей СССР. Вопрос, насколько это возможно сейчас? Дело здесь даже не в том, что профессиональных литературных и даже писательских объединений со статусом федеральной или межрегиональной общественной организации сегодня не одно и не два, и даже не десять. Дело в том, что ни одно из них не решает для писателей и литераторов насущных жизненно важных вопросов: где и на каких основаниях публиковать свои произведения? На какие средства жить, особенно после выхода на пенсию, в нынешних правовых условиях обретающей форму "запрета на профессию"? Как и где в случае необходимости лечиться, получать необходимую социальную помощь? И так далее и тому подобное. Решение этих вопросов, хотя бы более-менее отвечающих реальным нуждам принципу справедливости, потребует реформ такого же, если не большего, масштаба и глубины, каким был для СССР переход от НЭПа к строительству социализма в одной отдельно взятой стране, что тогда сопровождалось практически полной государственной монополией на издательское дело и полиграфию.
Некоторые писатели предлагают для этого "покончить с издательской монополией АСТ — "Эксмо" и со свободным ценообразованием на книжную продукцию". Лет пятнадцать назад я беседовал с "первым лицом" этой монополии Олегом Новиковым, и уже тогда он сетовал на жёсткую конкуренцию не только внутри российского книжного рынка, но между этим рынком и тогда только набиравшем обороты рынком электронных текстов. Если правильно помню, проблему удалось решить введением специального, кажется, пятипроцентного, налога на продажу любых носителей электронной информации: дискеты, лазерные диски, флешки и так далее в пользу авторов издаваемых произведений. Что-то подобное, только в несколько иных масштабах, обусловленных широкой пользовательской базой, имеет смысл установить для компаний-"держателей" нынешних социальных сетей и мессенджеров, уже сегодня получающих сверхприбыли, которые завтра станут гиперприбылями, в русскоязычном сегменте мировой Сети. Что ничуть не отменит, но значительно укрепит, в том числе на государственном уровне, финансовую базу как традиционной "бумажной" издательской индустрии, так и всех профессиональных сообществ литераторов и писателей, особенно не противоречащих требованиям как государства, так и общества.
В этом смысле данные сообщества могут и должны выступать не только просителями у власти, а его активно работающей частью, требующей надлежащего технического обслуживания для соответствующего функционирования и развития. При этом литераторы и писатели, как представляется, должны защищать интересы не только своего цеха, но и всего Русского Мира, который подвергается гибридной агрессии со стороны либерал-глобалистского Запада. Стоит ещё раз повторить: писатели — это прежде всего их читатели, а потому расширение сферы русского языка: и количественное, и качественное — общая цель и нашей государственной власти, и нашего писательского сообщества, и всех производителей русскоязычного идеального продукта как частей одного Русского Мира. Если в Великобритании, например, "Би-би-си" долгое время существовало за счёт особого налога на жителей, то в данном случае речь будет идти о дополнительном налогообложении ИТ-корпораций, действующих на территории России — прежде всего из недружественных стран. Это не должен быть только "налог на литературу" — это должен быть налог на поддержание и развитие культурного и языкового пространства Русского Мира в целом, да, включая его национальные культуры и языки.
Искренне не хочется, чтобы предстоящий съезд оказался только лишь формальной вешкой-"верхушкой айсберга" в общении литературных, политических и прочих функционеров, посвящённой в основном очередному переделу власти и собственности под актуальным идеологическим флагом. Снятый, согласно предварительной информации, всего на полтора часа для проведения съезда зал отдела редкой книги в Доме Пашкова указывает на то, что это мероприятие будет носить в основном технический характер, но неким рубежом в решении обозначенных, назревших и перезревших, проблем российского писательского сообщества он тем не менее стать способен. Как говорится, "спасение утопающих — дело рук самих утопающих".
На фото: зал заседаний I Всесоюзного съезда писателей. Москва, 1934 год
