Что определяет значимость человека в XXI веке? Его природные таланты? Или, быть может, достижения? У современности другой ответ: она может вывести в первую когорту людей даже без свойств или хоть какой-то истории за плечами, просто упоминаемых всюду и везде. И тут не будет важен цвет кожи, пол или социальный статус. Важно станет лишь одно: обида, уязвлённость и оскорблённость.
Оскорблённость — это неотъемлемая часть абсолютного духа нашего времени. Оскорбляться можно чем угодно, где угодно и сколько угодно. Оскорбившиеся могут носить сутану, подрясник, тюбетейку, чалму, фиолетовые волосы или не характерное для своего пола нижнее бельё. Оскорбившийся может отзываться на "он", "она", "оно", "они" и любое другое местоимение (а иногда даже и выдуманное слово). Суть останется та же: "оскорблённый" значит "правый". А "оскорбивший" — всегда зол, неправ и вот-вот будет перемолот колёсами прогресса. То, что оскорбило — это то, чего не должно быть, от чего необходимо избавиться. В англоязычных медиа даже закрепилось слово "cancelling", которое для наших реалий лучше всего перевести, как "отмена". Американское и европейские общества активно занимаются отменой ещё с 2020 года, подвергая остракизму практически всё: от брендов (к примеру, Facebook за сбор информации о пользователях или Amazon за рабский режим работы сотрудников) до конкретных людей (Джоан Роулинг за нелюбовь к транссексуалам). Частенько достаётся уже почившим историческим фигурам: в академической среде британских и американских университетов постоянной ревизии подвергаются отцы-основатели США, колониальные деятели Британской империи, первопроходцы, полководцы и даже звезда классических вестернов Джон Уэйн.
Отечественное политическое пространство не отстаёт от западных трендов: оскорблённость, будь она искренней или надуманной, не раз выступала катализатором изменений. Сейчас, когда случайная фраза в социальных сетях американских или европейских политиков с лёгкостью может послужить причиной их (политиков) отмены, любой уважающий себя государственник в России обязан иметь если не Telegram и Twitter, то хотя бы аккаунт в Instagram. До цифровизации наши власть имущие оскорблялись опосредованно через подведомственные телеканалы (например, кампания по дискредитации Евгения Примакова за авторством Березовского и Доренко в 1999 году или антилужковский документальный фильм "Дело в кепке" 2010 года) либо на страницах газет (к примеру, статьи того же Лужкова в период президентства Медведева). Работа по агрессивной отмене определённых людей, событий, партий активно ведётся в СМИ и по сей день.
Однако в национальном сознании россиян есть плеяда неприкасаемых личностей, чья значимость априори не может ставиться под сомнение. Какие вопросы можно задавать героям Отечественной и Великой Отечественной войн или другим деятелям, и буквально, и фигурально проливавшим кровь во имя будущего страны? Сколько бы ревизий истории они ни проходили, сколько бы властителей идеологий их ни анализировало, героев отечества от Александра Невского до Георгия Жукова очернить невозможно. По крайней мере, так было до недавнего времени.
В середине июня политик из Черкесска, член партии "Справедливая Россия" и этнический ногаец, Адлер Туркменов выразил сильнейшее возмущение изображением Александра Суворова. В порыве истой оскорблённости он записал видео прямо под плакатом, посвящённым полководцу, и сравнил его размещение с открытием памятника Иосифу Сталину. На следующий день портрет Суворова сняли, а господин Туркменов благодарил "общественность за понимание и искреннюю поддержку". Поступок политика не остался без внимания со стороны партии, и уже 21 июня член "Справедливой России", председатель комитета Государственной Думы по делам национальностей и бывший футбольный тренер Валерий Газзаев заявил:
"Адлер Туркменов в данном случае, по сути, единолично выступил от лица ногайского народа, провоцируя тем самым рознь с соседями. Мы будем выступать за вынесение партийного взыскания за данный поступок, идущий вразрез с ценностями социализма и с принципами взаимоуважения, лежащими в основе национальной политики нашего государства".
Вместе с тем, того же 21 июня Президиум Центрального совета "Справедливой России" выпустил целое заявление о демонтаже плаката с Суворовым:
"Делать себе имя за счёт великих имён, за счёт имени полководца, освободившего многие народы России от Османского ига, — это удел политических провокаторов. Они предательски, продажно подыгрывают тем, кому сегодня тяжело видеть возрождающуюся, сильную Россию. Таких людей нет и не будет в Социалистической политической партии "Справедливая Россия — Патриоты — За правду"".
На сегодняшний день статус господина Туркменова по отношению к партии не ясен, так как в новостях встречается информация как о его исключении из рядов партии, так и том, что он остался её членом, но будет подвергнут дисциплинарным взысканиям. Где-то и вовсе пишут о том, что в "Справедливой России" он никогда не состоял.
Как бы то ни было, молниеносная скорость реакции партии на поступок господина Туркменова свидетельствует о том, сколько наболевших точек затронула эта, казалось бы, локальная попытка отмены фигуры Суворова. Во-первых, реальный отказ принять прославленного полководца как защитника не одной нации, а целого государства — это жест в духе националистического популизма и следствие того, что оскорбившийся политик не знаком с историей собственной страны или рассматривает её в призме собственных интересов, идущих вразрез с интересами этой страны. Строго говоря, зацикленность господина Туркменова на Суворове выглядит странной, учитывая то, насколько давними узами связаны ногайцы с Россией. Ещё в XV веке Ногайская Орда, являвшаяся осколком Золотой Орды, не раз выступала союзником Московского государства. В 1480 году в Стоянии на реке Угре ногайцы приняли сторону союза Московского и Вологодского княжеств. Во времена же экспансии Османской империи, именно благодаря Суворову, ногайцы выжили как этнос: без подавления восстания в 1783 году и признания ногайских земель частью Российской империи Малую Ногайскую орду проглотила бы и ассимилировала Высокая Порта. Как известно, турецкая политика в отношении покорённых наций подразумевает не сохранение, а поглощение, — националистическая прыть ногайских мурз была бы пресечена саблями и мушкетами имперских янычар. Если посчитать Адлера Туркменова выразителем мнения среднего ногайца, то выводы получаются неутешительные.
Во-вторых, та лёгкость, с которой власти Черкесска молча согласились снять плакат Суворова, напоминает о покорности властей США в отношении движения Black Lives Matter. В сегодняшней России ногайцы не являются хоть сколько-нибудь притесняемым народом. Прецедент с демонтажом плаката, в свою очередь, символизирует обратное: да, мы с трактовкой действий Суворова как "человека, который почти уничтожил ногайский народ" абсолютно согласны и потому плакат нужно снять. За этим, если спроецировать на эту ситуацию западный опыт, обязательно пойдут покаяния, причитания и вопли о том, что ногайцам досталась наихудшая доля. В Черкесске проживают не только ногайцы, но и русские, черкесы, абазины, карачаевцы, армяне и др. Чувства вины местным властям на все народы не хватит, рано или поздно хрупкий баланс, вырабатывавшийся десятилетиями осмотрительных действий, может быть нарушен. Тогда-то проецирование принципов американского BLM превратится в сепаратизм на Северном Кавказе, на чьи хребты уже давно, ничуть не стыдясь, вожделенно взирают турки.
В-третьих, влияние фигур типа господина Туркменова на жизнь регионов важно правильно оценивать. Раньше фронда регулярно возникала в одном из центров — Москве или Петербурге — и представляла собой либо реальное неприятие конкретных государственных решений, либо осадок западной повестки. Теперь отказ от общегосударственной политики, от национальных связующих элементов стал приходить с периферии. Федеральным властям нужно вовремя спохватиться, ведь слабость в решении проблем внутренней политики всегда ведёт к ослаблению государства в целом. А если вдруг одновременно найдётся свой Адлер Туркменов для каждой области, края, республики? Итогом станет попытка отмены самого Российского государства.
Наконец, не совсем понятны мотивы господина Туркменова. Его максимально протурецкое прочтение личности Суворова, отменяющее своей нарочитой националистичностью и оскорблённостью любой другой взгляд, походит на зарубежные упражнения в политической дестабилизации. Говорил ли Адлер Туркменов искренне или следовал чьему-то наказу, не имеет решающего значения. Критично то, что подобные деятели появляются под эгидами своих партий всё чаще и становятся всё заметнее. Заявить о себе громким лозунгом, наветом, привлечь к себе внимание любой ценой — очень в духе новых оскорблённых, и здесь господин Туркменов своим поступком может породить нездоровую моду на кавказский BLM. Вот только прошедшие века преподают хороший урок: корыстная оскорблённость всегда изобличается. Шестерни истории перемалывали и не таких склочников.
