Был 2000-й год. Шел. 90-е годы закончились. От них осталась контузия и несколько «ранений» – как после хорошей мировой войны. Люди стали похожи на «ветеранов» каких-то боев: просто так их не сживешь со света, для этого надо постараться, люди научились выживать в этих условиях. Кто не научился, тот ушел, как уходят у первобытных народов усопшие в места, где много еды, земли и воды.
Я не боюсь прошлого. Хотя понимаю, что для многих сегодняшних встреча с ним была бы – самое малое – шоком, многие бы просто не пережили эту встречу. Хотя это не потому, что прошлое такое плохое. Встречу с будущим, или с правдой будущего, многие бы тоже не смогли вынести. Это хуже, чем узнать в детстве, что Деда Мороза не существует. И вдруг острой высоко звенящей нотой начинает звучать почти библейский вопрос: А что есть (=существует)?
Ведь правда?
Вот и я путями судьбы оказался ночью на тульском железнодорожном вокзале. Было что-то около полуночи и что-то или кого-то я встречал, размещал. В общем, мне там надо было быть. И, как всегда, во время этих ночных путешествий по нашей стране, многое видишь, со многими говоришь, и многое становится более видимым и понятным.
Я периодически покупал кофе, пил его. Ведь спать на вокзале нельзя, а тем более в одиночку. Находил я себе, короче, чем заняться в ночи. Не исключаю, что и о коммунизме думал. А чем еще заниматься в 2000-м году, ночью и на границе исторической «засечной черты»? Это ведь край нашей земли, судьбы, а тут ещё и граница истории.
И вдруг началось движение. Кто-то начал создавать вокруг себя оживление. Гам, шум, движение. То в одну сторону все это продвинется, то в другую. Вот и меня коснулось:
- Ты видел?! Ты видел это??
- А что случилось? – спрашиваю я.
- Ну это! Вокруг! Ты видел?! Видел, что здесь?!!
Я не совсем понимал, что этот мужчина хочет и что он увидел. Мужчине было, наверное, от 50 до 60, или, по крайней мере, он так выглядел. Обычный, круглолицый, лысый, крепкий. С лицом без отклонений.
Если бы этот мужчина был философом, мы поговорили бы об идеальном. Изменение окружающего мира как раз очень подходило к беседам на темы о главном, определяющем в этом мире, которые как раз активно разрабатывались на предшествующем этапе советской философии. Но мой собеседник не был философом, я тоже, но мы понимали друг друга и без осознанной гносеологии.
- Я вышел только из зоны. Здесь нет больше той жизни, которую я знал. Это совсем чужой мир! Чужой!!!
- ?!
- Да, я ушел на зону, когда был Советский Союз, когда люди были другими. Сейчас пришел, вернулся, вышел, я не знаю, куда идти. Здесь всё и все Чужие! Как жить??? Это ужас! Страшный мир!
Единственное, что я мог предложить бывшему заключенному, – это сочувствие. Мы с этой жизнью тоже не просто сживались, до крови, бывало, нас задевало. Но для него, мужчины, можно себе представить, – уйти в СССР и потом вдруг сразу оказаться… Всё, что когда-то тебе не нравилось, досаждало или внушало отрицание, вдруг сразу оказывается тем, с чем возможно жить, сожительствовать. Психологический пример острого различия таких состояний ожидания и уже наступивших перемен мы видим на примере современных Белоруссии и Украины. Первое состояние – «всё будет хорошо!», а второе – молчаливое ощущение недоумения от того, что результирующее «хорошо» оказалось похоже на свою противоположность.
Так вот бывает, что в нашем мире тюрьма вдруг неожиданно оказывается единственным родным для тебя местом. А что? Ведь там сохранились знакомые тебе человеческие отношения, люди. Туда изменения за 10 лет не шагнули, не преодолели толщину и высоту этих стен.
Редкий случай, когда тюрьма становится близкой и родной, сохраняет в отношениях то, что для тебя дорого в окружающих. Такое тоже в истории бывает.
А ещё в таких условиях места заключения становятся своеобразной «машиной времени», которая перебрасывает людей из одного времени в совершенно другое без всяких промежуточных состояний. Нет возможности «втягиваться» постепенно в другое время. Сравнение времен оказывается ясным, прямым, без полутонов.
А нам какой же урок из всего этого? Нам урок обычный, «сказочный», если хочешь, чтобы мир изменился, не надо разрушать всё вокруг себя, иначе в итоге у тебя будет всё то же:
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто.
