Физическое отличие, как, собственно, и сам Юваль Ной Харари, мы опустим. Понятно, что дело совсем не в физических преимуществах человека-примата. Дело в ментальном. То есть в той особенности духа (не знаю, как это ещё назвать) примата, которая обеспечивает ему возможность взаимодействия в коллективе. Создание «воображаемых реальностей» (как это называет автор) – вот та фишка, которая выделила человека из животного мира. Человек сыграл с природой нечестно. И у него появилось абстрактное мышление, вторая сигнальная система – способность оперировать знаками и символами (как это называю я). Это и только это сделало примата венцом естественного отбора на данный момент развития цивилизации. Значит, следующим предметом пристального внимания для Харари становится…
«Большинство людей считает, что реальность бывает либо объективная, либо субъективная, и третьего не дано… Если множество людей верит в Бога, если деньги правят миром, если национализм развязывает войны и строит империи, – значит, они не мои субъективные ощущения. Бог, деньги и нации должны быть объективной реальностью.
Но существует и третий уровень реальности – интерсубъективный. Интерсубъективные сущности создаются взаимодействием многих людей, а не верованиями и чувствами отдельных личностей. Практически все самые важные двигатели истории интерсубъективны. Деньги, например, не имеют объективной ценности…» (с. 171).
Словом, интерсубъективные реальности – Бог, нация, история, право, деньги – несмотря на всеобщность их, – относительны. Ну, этому мы давно не удивляемся: само бытие как таковое многие солипсисты ставили под сомнение. Что уж говорить о каких-то производных объективного физического и социального мира. Но что в итоге внешне спокойного рассуждения? Все интерсубъективные реальности итожатся метафорой «паутина смыслов». А если есть паутина, то, быть может, поджидает нас в ней страшный и кровожадный паук? «Вымыслы позволяют нам лучше взаимодействовать. Цена, которую мы платим за это, – то, что вымыслы определяют цели этого нашего взаимодействия» (с. 204).
То есть вот где паук-то порылся!
«Люди с легкостью принимают мысль, что деньги – это интерсубъективная реальность. В большинстве своем они готовы согласиться и с тем, что античные боги, злокозненные империи и чужие культурные ценности – лишь плод воображения. Однако мы отказываемся признавать фикцией нашего Бога, нашу нацию и наши ценности – ведь они придают смысл нашей жизни. Нам хочется верить, что человеческие жизни имеют некую объективную значимость и что мы приносим жертвы во имя чего-то более важного, чем порождения нашей фантазии. Но на самом деле жизни большинства из нас значимы только в той сети мифов, которые мы рассказываем друг другу» (с. 172-173).
Доктора Харари не устраивает человек как примат, которому хочется во что-то верить, примат, который не боится паука из паутины смыслов, боится его меньше, чем бессмыслицы биологических функций. Харари объявляет фикциями все исторические социальные институты – которые создали человека из дикаря. Он всех королей объявляет голыми и смешными. Ценности – временными. Верования – относительными. Харари сам верует в свою интерсубъективную реальность, где нет места большинству из нас:
«Возможно, когда-нибудь нейробиологи и докопаются до чисто биохимических истоков коммунизма и Крестовых походов (!). Но будет это очень и очень нескоро. В течение XXI века граница между историей и биологией наверняка будет стираться, но не потому, что мы найдем историческим событиям объяснение, а потому, что идеологические мифы перепишут цепочки ДНК, политические и экономические интересы изменят климат, география гор и рек уступит место киберпространству. Когда человеческие вымыслы будут переведены в генетические и электронные коды, интерсубъективная реальность поглотит реальность объективную и биология сольется с историей. Таким образом, миф может стать в XXI веке самой мощной силой на земле…» (с. 180).
Опустим утверждение автора о том, что принципиально различные по уровню сложности феномена – биология и история – могут слиться… в каком-то одном их них, принадлежащем низшему порядку. Это либо ложь, либо недоразумение. Ну а в целом – так чего же вы, доктор, всё переживаете? Ведь прогнозы обещают уцелевшим приматам счастье со встроенной реальностью, регулируемой… мммм… самыми достойными?
Если у животных есть мысли – то это всё-таки рябь на воде. Проблески бессознательного в реальное время. Рябь, пена, отражения. Человек же – сам рябь, пена, отражение, ради которого живёт свой век его «вода», его тело примата. Имя человеку – самосознание, интроспекция, рефлексия. Не зря именно этих понятий доктор Оксфорда (!) не употребил ни разу.
Можно ли жить своей жизнью, если ты не живёшь в истории? Почему личность (своё «я»), история, письменность, Бог – стали мишенями все одновременно? Ответ есть выше по тексту.
Ответ один: потому что кому-то надо окончательно расправиться с нашей внутренней свободой.
