«ЗАВТРА». Примерно года полтора назад ты стал выступать с собственной музыкальной программой. Что произошло: писатель Елизаров запел или человек Михаил Елизаров начал реализовывать свои давние интересы?
Михаил ЕЛИЗАРОВ. Действительно, последние полтора года я посвятил не прозе, а музыкальному проекту. С одной стороны, это некий закрытый гештальт, поскольку в юности я пытался делать песни. Потом мне понравилась сама идея пения, я решил, что стану серьёзным исполнителем академической музыки. Но затем пение было вытеснено прозой. Получается, что произошло возвращение долгов самому себе. Тогда я был достаточно юным человеком, работа велась с большой оглядкой, я боялся отпустить уже знакомые мне тренды — «Калинов мост» или Гребенщикова, и поэтому то, что я делал, было отчасти несамостоятельным.
Второй момент. Чтобы поговорить о каких-то вещах, которые меня беспокоят, которые мне важны, пришлось поменять площадку. В прозе порою невозможно высказать то, что легко получается в песнях.
И третий момент — это моё личное неудовольствие ситуацией в литературе. Я приехал в Москву пять лет назад и оказался в непривычной для меня среде — писательской, издательской, окололитературной — до того я жил обособленно и нелюдимо. Кроме того, я сроду не владел искусством выстраивания отношений — умением более важным, чем сочинительство. Если ты пускаешь отношения на самотёк, жестко не обосабливаешься в литпроцессе, то однажды обнаружишь себя в «прозе тридцатилетних».
Что делает обычный рабочий человек, когда он не удовлетворён работой, собой, жизнью — он уходит в запой. Вот пение для меня — своего рода запой, «пьянство», в которое я ударился. Это моё неприятие коррупции в литературе.
Поэтому в большинстве песен звучит голос такого асоциального исполнителя, шансонье из хтони.
«ЗАВТРА». Сложно назвать твой музыкальный формат полноценной новой площадкой. Его тоже давно «приговорили», исчерпали.
Михаил ЕЛИЗАРОВ Понятно, что в музыкальном сообществе свой мейнстрим, своя коррупция, вне зависимости от категории музыки. Но я, как прозаик, никак не связан с этим миром. Сижу на других приисках, добываю из других шахт. Мне думается, что формат «человек, рассказывающий стихи под гитару», — неисчерпаем. И исполнители типа Мамонова и Фёдорова тому пример.
«ЗАВТРА». А из песенной «классики» кто-то повлиял?
Михаил ЕЛИЗАРОВ. Люблю Вертинского, Петра Лещенко, Вадима Козина, Аркадия Северного, Владимира Высоцкого. Когда-то я высокомерно отдалился от этих исполнителей, но повзрослел и по-новому их услышал. Интересна советская гражданская песня с её уникальным социальными пафосом. Я, как могу, пытаюсь ему следовать.
«ЗАВТРА». Знаю, что на одном литературно-патриотическом собрании ты вышел, спел и разогнал ползала гостей, достойных консервативных людей.
Михаил ЕЛИЗАРОВ. Ты говоришь о вечере многоуважаемого критика Владимира Бондаренко в Центральном доме литераторов. Что ж, я поздравлял его на свой манер, и товарищ Бондаренко, как человек свободный и веселый, был рад моим песням. Зрители в зале — да, несколько опешили, но, опять-таки, меньшинство. И никто вроде не уходил. Наоборот, все радовались: «Окуджава был антисемитом, не желая этого скрывать, говорил, что нужно динамитом, всех евреев на ... подорвать». Я думаю, что как раз угадал с аудиторией — просто старцы друг друга застеснялись.
«ЗАВТРА». Ты знаешь десятки редких советских песен, и в своё время исполнял их с большим успехом. Можно же было выстроить такой репертуар?
Михаил ЕЛИЗАРОВ. Года два назад я пытался собрать такой ретро-ансамбль, чтобы исполнять песни советской эстрады тридцатых годов. Но очень быстро понял, что это мне не по силам. Коллектив нужно содержать, пестовать — такой «надежды маленький оркестрик» с надеждой заработать. Поэтому я остался один с гитарой, вначале погоревал, а потом сообразил, что нам никто не нужен.
«ЗАВТРА». Как же ты определяешь направление, в котором так ярко заявляешь о себе?
Михаил ЕЛИЗАРОВ. Когда потребовалось определение, я придумал название для своего жанра — бард-панк-шансон. Что это такое, я и сам толком не понимаю. Во главе — текст, и его сопровождает простой, легко запоминающийся мотив. И всем вместе должно быть весело. Тут речь ни в коем случае не идет о юморе. Я пытаюсь вытащить потустороннюю изнанку веселья. Иногда получается обратный эффект. Так, я считал, что мой сборник рассказов «Кубики» — весёлый, а многих он загрузил тяжёлой болезненной метафизикой окраин.
Я не люблю клоунаду, ситком — телевизионный телесный юмор, формата ТНТ. При всей своей сальности, это вполне прагматичный политкорректный смех. Я принимаю безумие и скоморошество — хлебниковские «смехи».
«ЗАВТРА». Что за аудитория у певца Елизарова? Его же читатели?
Михаил ЕЛИЗАРОВ. Большинство — родные читатели, кротко принявшие мою новую ипостась. Есть новая категория слушателей, который и знать не знают, что я писал книги. Они нашли меня через youtube, через ЖЖ-сообщество — ru-elizarov. livejournal. com. Говорили, что только после песен заинтересовались, что я там сочиняю в прозе, и многим из них романы не понравились. И я понимаю почему: большая форма предполагает компромиссы, нюансы. А песни бескомпромиссны, и в них я бываю более смелым. Песня удобна — маленькое компактное произведение, концентрат идеи.
Года полтора назад, после романа «Мультики», наступил момент творческой растерянности — что дальше? «Библиотекарь-2», «Мультики-2»? Теряться можно бесконечно долго, но творческое вещество, писчий гормон все так бродит в теле, ему нужно что-то производить. Роман пишется год. Песня за десять минут. И эта радость «быстрого» творчества затягивает. На песни подсаживаешься. За полтора года я сделал 4 альбома, больше шестидесяти песен. Это много.
Но я бы не стал говорить, что совсем забросил прозу. В прошлом году была книга эссеистики. В Ad Marginem выходит книга произведений Аркадия Гайдара с увесистым моим предисловием. Сейчас пишу новый сборник рассказов, думаю, что к осени он появится. А музыкальный проект будет идти параллельно прозе. Теперь от песен уже не отказаться.
