Любительница я пеших прогулок. Весь центр Москвы мной исхожен. Десятки километров тротуаров, аллей, тропинок, набережных пройдены. Не могу налюбоваться на фасады старинных домов, сталинских сооружений. Москва, как дорогой человек — с ликом ненаглядным. Для меня, пожалуй, лишь Ленинград столь же ненагляден. Но там — другие и архитектура, и ландшафт. Петербург — город равнинный. Москва — на семи холмах. Вот, шагая по Маросейке, свернешь в один переулок, другой, — пока не тронутая нынешними дельцами от недвижимости старина. По Яузскому бульвару спустишься, выйдешь по Петропавловскому переулку к церкви святых апостолов Петра и Павла, что на взгорке, и такой вид! Москва-река, высотка на Котельнической набережной, немного под горку — московский тихий дворик. И машина редкая пройдет, нарушит деревенскую тишину центра столицы.
Давно, признаюсь, я по Москве не хаживала. Всё бегом, бегом. Изменилась столица. Как надо не любить всё русское, чтобы так издевательски выкорчевать старинные особняки, срубить скверы! И как быстро управились осквернители: всего за несколько лет перекроили русскую столицу по своим лекалам.
Какая роскошь московской старины была в Зачатьевских переулках! Ходила мимо деревянных домов с резными террасами. Из-за высоких дощатых заборов выглядывали яблони, сирень. Ныне под самыми стенами Зачатьевского монастыря — архитектурная дьяволиада из стекла и бетона.
Тихий Калашный переулочек бежит от Большой Никитской почти до Воздвиженки. Он как бы спрятался, нырнув в укромное местечко, и, возможно, поэтому его почти не тронула ядерная точечная застройка, схожая по своим результатам с точечной бомбардировкой. Вот уютный особнячок с колоннами. Фасад дома издавна выполнял и эстетическую роль: это и наличники, и конёк крыши. Внешний вид дома важен не только хозяевам, но и тем, кто наруже. Хозяева же показывали и свой вкус, и доход. Фасад дома — лицо живущих в нём.
В старинных европейских городах не то что фасад своего собственного дома не дадут изуродовать какими-нибудь усовершенствованиями — даже внутри дома гвоздь не вобьёшь без согласования с контролирующими органами. У нас же в двух шагах от Кремля, в этом самом Калашном переулке — вольница градостроительная! Тем, кто арендует ныне особняк, плевать на наше восприятие русской архитектуры: под фронтоном, как осиные гнёзда, прилепились кондиционеры — так плотно, плечом к плечу, что называется: восемь штук метрах на двенадцати стены. Кто же разрешает похабить внешний вид исторического здания?
Помнится, восхищалась игрушечно красивыми домиками в одном из немецких городков, вслух выражая зависть к людям, которые живут в роскошестве старины. «Едва ли тебе захотелось бы в таком доме жить», — прервала мои восторги немецкая подруга. Оказывается, в этих домах нельзя проводить никаких модернизаций: ни канализации, ни отопления — всё по старинке. Машины на этих улицах не припаркуешь. И если ты любишь старину, хочешь в таких домах жить или работать — поступайся удобствами. А наши «центровые» ребята хотят и старины, и комфорта. Но разве ради удобства пары жирующих «белых воротничков» можно уродовать памятники зодчества? Сейчас новое руководство Москвы якобы расторгает, пересматривает договоры на строительство и снос объектов в центре столицы. Но вот не всё самоуправство прежних дельцов от градостроительства удаётся пресечь: мол, некоторые инвесторы, в угоду которым сносят русскую старину в русской столице, вложили много средств, юридические препоны не позволяют…
Да с какой стати интересы миллионов москвичей и их потомков должны находиться во власти корысти неведомых инвесторов? Что это за государство, которое не может защитить свои интересы и свою историю? Впрочем, если государственные телеканалы с утра до вечера собственную историю фальсифицируют, то удивляться нечему.
Ходила я, гуляючи, в своё удовольствие. Но невольно провела следственный эксперимент. Как оно нам сказывается отсобянтина — инициатива мэра оплитксти всю первопрестольную.
Заступив на пост московского мэра в октябре 2010 года, Сергей Семёнович обнаружил, что около 90% тротуаров в столице покрыто асфальтом, который летом «плавится, а осенью имеет непрезентабельный вид». Учитывая родственные связи мэра… Одним словом, этой беде можно помочь. Хозяин взялся за дело круто. В 2011 году в Москве заменят 1, 1 млн. квадратных метров асфальта на плитку. Поскольку асфальтом покрыто 17, 5 миллиона квадратных метров тротуаров, получается, что около четверти пешеходного пространства Москвы будет перестелено.
Плитка обходится в 4 тысячи рублей за квадратный метр. Просто Клондайк. Хотя самая высокая цена, по которой предлагают свои услуги плиткоукладчики всем желающим, — 2500 рублей за «квадрат». Почувствуйте разницу. Мороз по коже? То-то. А представляете, какие высокие чувства воодушевления испытывают «подрядчики работ»? За ценой не постояли? За ценой как раз и стояли серьёзные люди.
Что называется, не прошло и года после назначения, как мэр запустил грандиозный проект не только по масштабам, но и по вложениям. Лишь на разработку проектно-сметной документации — 109, 8 миллионов рублей, строительные же работы обойдутся городу в 3 миллиарда 890, 2 миллионов рублей.
Столь широкий размах тротуаромодернизации и широту финансового жеста злые языки стали связывать с бизнесом супруги Собянина, Ирины, которая, как сообщается, является совладелицей компании, производящей тротуарную плитку. Сергей Семёнович, правда, говорит, что «из неё бизнесмен, как из меня балерина». Но разве нам не известны случаи, когда бизнес руководителей был записан даже на безграмотную тёщу, а процветал при этом небывало? А уж Ирину Собянину в Тюмени прозвали Ира-бордюр. Опять-таки, подобные звания даром не присваивают: якобы за заслуги в облагораживании плиткой тюменских пространств, когда Тюменской областью руководил Собянин. Но едва ли такие совпадения не случайны.
Случайны.
Поскольку мы живём, слава Богу, в век открытой информации, то легко можем узнать, что «уроженка Тюмени Собянина Ирина Иосифовна (в девичестве Рубинчик), по образованию „инженер-строитель“. В 2004–2005 гг. преподавала искусство коллажа и флористики в тюменском центре детского развития им. П.И. Подаруева». Как мило, как в духе нынешних сдобностей власти: и красота—флористика, и дети—образование— развитие… Просто идеальное занятие для первой леди. А вы «Ира—бордюр»?! Стыдитесь!
«Ирина Собянина является двоюродной сестрой бывшего министра топлива и энергетики Александра Гаврина. В 1993 году тот сменил её мужа на посту мэра Когалыма, а сейчас представляет Тюменскую область в Совете Федерации». Опять-таки, как всё тепло, по-родственному, по-семейному… Говорят же нам высшими устами, что национальной идеей и главной ценностью для нас должна быть семья. Вот и пусть бросит в мэра камень тот, кто посмеет утверждать, что для него это не так, что он не в русле высоких установок.
Собянин признаётся: «Что касается вопросов службы, то тут я с супругой не советуюсь. Порой она из газет или из телевизионных новостей узнаёт о моих новых назначениях. Конечно, это как бы не в духе российской ментальности. Но после трудного рабочего дня дома нужно говорить о домашних делах, а не о работе». Как интересно. Представляете, сидят после работы, чайком промышляют. О работе — ни слова. И только когда Москву оплитут, торжественно будут отмечать последний укладываемый метр плитки, приедет мэр, чтобы самому заложить брусок. Знамо дело, и фирма— подрядчик принимает участие в церемонии. Выходит её руководитель — приятная во всех отношениях женщина. И мэр узнаёт в ней свою жену! Радость встречи. «О тебе как плохом бизнесмене, родная, беру свои слова обратно», — прилюдно кается супруг. Это ли не счастье?
Собственно, почти никто из российских градоначальников не пускает столь важное дело на самотёк, держа его под личным контролем, заставляя ближайших родственников заниматься дорогами. И они, бедные, но исполнительные, исполняют…
Руководитель фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов делится: «Почти что в любом городе за последние несколько лет асфальт меняли на плитку, и везде существует миф о том, что это плитка с заводика мэра… Если попытаться описать волны мэрского бизнеса, то сначала была, пожалуй, выдача разрешений на ведение бизнеса, потом — продажа объектов недвижимости, затем — дорожное строительство, включая плитку, а сегодняшняя их любимая кормушка — создание управляющих компаний в ЖКХ».
Плитка вышла на политическую арену в Санкт-Петербурге, когда городом руководил Владимир Яковлев. Плиткой тогда планировали уложить значительную часть города, включая Невский проспект и Сенатскую площадь. Поставщиком являлась компания «БиК», которую связывали с женой губернатора Ириной Яковлевой. Через нее, как предполагают, фирма получала контракты на поставку тротуарной плитки и работы по мощению улиц.
Когда в 2003 году начали мостить Екатеринбург, депутаты гордумы Александр Шляпин и Андрей Альшевских заявляли, что монопольным производителем плитки в городе является предприятие, которое контролирует сын мэра Екатеринбурга Аркадия Чернецкого.
В городе Химки Сходненский завод керамической плитки (ныне ООО «Стройкомплекс+») принадлежит Эдварду Рагину, брату бывшей жены мэра Химок Владимира Стрельченко.
В Сочи все уверены, что производством плитки занимается жена экс-мэра Сочи, президента госкорпорации «Олимпстрой», Виктора Колодяжного, поэтому тротуарные плитки именуют колодяжками.
А если в городском бюджете нет средств на плитку, а бизнес у родственников городских глав есть, то можно произвести благоустроительные работы на средства частных предпринимателей, обязав их облагородить именно этим материалом территории рядом с их офисами, магазинами, предприятиями. Во Владивостоке, как писали в прессе, такая ситуация складывалась в начале 2000-х годов, поскольку родственники мэра Юрия Копылова вроде как контролировали завод по производству тротуарной плитки, бизнесменов заставляли раскошеливаться.
Действующий градоначальник Владивостока, экс-сенатор от Приморья Игорь Пушкарев до перехода на работу чиновником возглавлял «Спасскцемент». Ныне предприятием руководит его брат. А городская администрация через думу успешно провела программу обновления бордюров в городе. Кто поживится?
Россия большая, всех не упомянешь. Но вот что интересно. «Рабочие места в Москве должны предоставляться в первую очередь москвичам», — говорил Собянин.
Золотые слова! Но кто укладывает плитку, на которую идут бюджетные деньги? Это — москвичи? Вот ты какой, северный олень. Все, кого я видела на плитоукладочных работах, — а это сотни рабочих мест — явно гости не только столицы, но и России.
Заместитель мэра столицы по вопросам жилищно-коммунального хозяйства и благоустройства Петр Бирюков — большой ценитель красоты, радостно сообщает, что после укладки плитки «город будет действительно красив». «Во-первых, это эстетично, это красиво, во-вторых, многие тротуары надо просто ремонтировать, и в-третьих, конечно, — это долговечность самого материала. Плитка служит гораздо дольше, примерно в два раза, по сравнению с асфальтовым покрытием». О долговечности материала поведал один из специалистов в области дорожного покрытия: плитка служит 5–7 лет, стоит же в несколько раз дороже асфальтового покрытия.
Чиновник — рупор «как всё хорошо и всё к лучшему» — также сказал, что, дескать, когда нужно проводить ремонт коммуникаций, проложенных под тротуарами, то вскрывают асфальт. Потом кладут новый. И получаются заплатки — некрасиво. А плитку положат в тон. Это практично.
Что касается красоты… Тротуары лежат вдоль дорог, полотно которых гораздо шире тротуаров. Если дороги останутся асфальтированными, то есть «некрасивыми», то о какой красоте может идти речь? К тому же, ныне тротуары разметили под парковочные места для автомобилей, всё исполосовано белыми линиями, заставлены машинами. У нас разные понятия о красоте, похоже. А пусть покажут (сама я не увидела) хотя бы метр квадратный в одном тоне уложенной плитки вдоль Тверской, Тверской-Ямской, по Большому Кисловскому, Большой Никитской и т. д. и т. п., то есть в самом центре Москвы. Плитка новая — это уже аляповатая мозаика, разного цвета, как лоскутное одеяло с неровными швами, поскольку сикось-накось уложена. До всякого ещё ремонта коммуникаций! Не говоря уже о том, что красоту города, видимо, не портят ни бездомные дети и взрослые, ни полчища крыс, перебегающих от одной палатки со съестными услугами к другой, ни заросшие бурьяном газоны, ни разнузданная реклама…
К тому же, если речь о красоте и прочем прекрасном, то давайте по большому счёту оценивать! Именно в центре Москвы, который со всех сторон обкладывают плиткой, находятся театры, концертные залы, консерватория, куда публика всё-таки старается ходить нарядной. У дам это предполагает туфли на каблуках. Но попробуйте, пройдитесь по плитке! Получается, что как раз Собянин, Бирюков и Ко, пекущиеся о красоте, красиво жить запрещают!
Что касается красоты опять же, то не знаю, как у вас, а у нас в Саратове… То есть в непосредственной близости от нашего дома тротуар оказался разобранным. Стащили! Кому это выгодно? Народ хозяйственный. Видимо, на даче дорожки мостит. Добро под ногами лежит! На земле валяется! Если Абрамовичу можно эшелонами, Прохорову промышленными комбинатами тащить, то уж пару плиток бедному дачнику… Попробуйте-ка сейчас убедить кого-то, что воровать нехорошо. Он посмотрит на свою нищету, посмотрит на яйца Вексельберга от Фаберже и скажет: нет, воровать как раз хорошо. А не воровать — нехорошо. Ведь показателем успешности официально провозглашается богатство. А на способы его обретения накидывается платок политкорректности: не надо считать деньги в чужом кармане.
Хотя всех граждан интересует, почему наши деньги оказались в чужом кармане?
Давайте и о практичности, коль чиновники на неё ссылаются, пару слов. Прошла осень, на дворе зима. Времена года… Нам говорили, что плитка будет более удобной для пешеходов и в дождь: сквозь стыки вода станет уходить в землю. Однако, пройдите в дождик к стации метро Кропоткинская с Пречистенки, пересекая сквер с памятником Фридриху Энгельсу. Площадь, устеленная плиткой, де-факто — болотная: огромная непроходимая лужа. А чтобы не было луж, надо чистить ливневые стоки: дешевле и эффективнее.
Снега уже намело. Как чистить зимой скребком плитку? А ломом лёд колоть? Расколешь и плитку! Не говоря о том, что плитка зимой превращается просто в каток. Об этом много говорили ещё до всяких укладываний, предупреждали, что нам надо учитывать наш климат, а не кивать на то, как за границей. Красота (от Бирюкова и Собянина) требует жертв (от нас).
Жители провинции, и без того не симпатизирующие зажравшимся, по их мнению, москвичам, глядя на все эти градостроительные изыски, наверное, питают ненависть к столичным буржуинам. Но я уверена, что 95% москвичей (за исключением тех, кто пилит плиточные деньги) проголосовали бы за то, чтобы отдать эти деньги на нужды провинции: сохранить школы в деревнях, проложить хоть какую-то дорогу до райцентра. Но нас никто не спрашивает. И мы ни с кого давно не спрашиваем. А зря.
