Как утверждает Евангелие, "несть пророк без чести, токмо во отечествии своем и в дому своем". Игорь Ростиславович Шафаревич (3 июня 1923 г. — 19 февраля 2017 г.) чести во отечествии своем до того, как стал активным участником и одним из лидеров диссидентского движения в СССР, лишён отнюдь не был. Напротив, его математический гений и уникальный вклад в эту науку, прежде всего в теорию чисел, был отмечен быстро: в 19 лет он защитил кандидатскую диссертацию ("Топологические методы в алгебре"), в 23 года — докторскую ("Исследования по теории конечных расширений"), в 35 лет был избран в состав Академии наук СССР, а ещё через год — удостоен Ленинской премии. К этому прилагалось и всемирное признание, в том числе приём в ряд зарубежных научных обществ, включая Национальную академию наук США и Лондонское королевское общество. Но жить в башне из слоновой кости математических формул он не стремился, хотя отдавал должное этому своему призванию: "При поверхностном наблюдении математика представляется плодом многих тысяч мало связанных индивидуальностей, разбросанных по континентам, векам и тысячелетиям. Но внутренняя логика её развития гораздо больше напоминает работу одного интеллекта, непрерывно и систематически развивающего свою мысль, лишь использующего как средство многообразие человеческих личностей".
Уже в 1955 году имя доктора физико-математических наук, профессора МГУ, заместителя главного редактора математической серии "Известий АН СССР" Игоря Шафаревича значилось среди подписантов "письма трёхсот", направленного против "лысенковщины" в биологической науке. Но это, как и дальнейшая его судьба в "диссидентуре", не было следствием ни "звёздной болезни", ни принадлежности к определённому научному "клану" — нет, Игорь Шафаревич, похоже, просто вышел в своих размышлениях из круга математических объектов в круг явлений социальных. И путь, по которому он двигался, и выводы, к которым он пришёл, оказались неприемлемы для власть предержащих как в годы советской власти, так и во время постсоветской "демократии".
В 1974 году в Париже увидел свет сборник статей "Из-под глыб", в создании которого ключевую роль сыграли уже высланный к тому времени из СССР Александр Солженицын и Игорь Шафаревич (по три материала авторства каждого). "Главная" статья Шафаревича "Социализм" была кратким изложением вышедшей в 1977 году книги "Социализм как явление мировой истории", в которой, по словам Александра Проханова, учёный "атаковал не просто советский строй, а глубинные, враждебные его духу смыслы". Шафаревич пытался ответить на вопрос: "Как понять учение, в своём идеале одновременно содержащее и призыв к свободе, и программу установления рабства?", рассматривая общественные структуры, стремящиеся к равенству людей, от Древнего Египта до наших дней.
Кстати, "равенство" — как раз фундаментальное математическое понятие, так же как понятия "больше" и "меньше". Не отсюда ли выдвинутое им в эссе "Русофобия" 1982 года понятие "малого народа" как — в отечественных реалиях — носителя русофобии, действующего внутри и против "большого народа", что в тех же реалиях было воспринято как проявление некоего сумасшествия в форме великорусского шовинизма, антисемитизма etc., а сам автор оказался вне "рукопожатного" сообщества. Как впоследствии признавался сам Игорь Ростиславович: "В моей общественной жизни связь с правозащитным движением была поверхностной и временной… Мне кажется, что… правозащитное движение отчасти не было только правозащитным. Оно исходило из чувства человеческого достоинства, справедливости — весьма неправовых категорий, не юридических. А с другой стороны, перенося центр тяжести на правовую сторону, это движение становилось на слабую позицию…" Впрочем, эта имманентная и экзистенциальная слабость при мощной поддержке извне (и растущей — изнутри) уже через несколько лет стала частью решающей ситуативной силы эпохи "перестройки" и "рыночных реформ". Крах Советского Союза Шафаревич, несмотря на своё избрание в 1990 году "полным" академиком АН СССР, воспринял не как возвращение к "России, которую мы потеряли", а как преддверие и составную часть общемировой цивилизационной катастрофы (статья "Россия и мировая катастрофа" в журнале "Наш современник" (1993, № 1), книга "Две дороги — к одному обрыву" (2003)), рассматривал советский социализм как вариант западного капитализма, внедрённый в Россию с целью уничтожения её как самостоятельной цивилизации.
Поэтому в 1990 году он подписал "Письмо семидесяти четырёх", направленное на защиту достоинства русского народа, его истории и культуры. Поэтому в 1991–1993 годах входил в редколлегию газеты "День" и в 1992 году ездил, рискуя жизнью, вместе с Александром Прохановым, Дмитрием Балашовым и сотрудниками редакции в восставшее Приднестровье. Поэтому в марте 2003 года, после вторжения США в Ирак, заявил о выходе из числа иностранных членов Национальной академии наук США, направив в адрес её председателя соответствующее письмо: "Сейчас, когда правительство США разрушает самые основы международного права и следует курсу, который неизбежно приведёт к новой мировой войне, у меня нет другого выбора, как обратиться к вам с этим заявлением о выходе из членов вашей Академии", тем самым удовлетворив высказанную десятком лет ранее просьбу американцев сделать это вследствие обвинений в антисемитизме.
К счастью или к несчастью, мрачные прогнозы академика Шафаревича относительно будущего России и всего человечества полностью не сбылись, хотя во многом реализованы в системных проявлениях нынешней западной "культуры отмены", тогда как сегодняшняя Россия позиционирует себя как оплот традиционных ценностей. Так что, может быть, у изречения "нет пророка в своём отечестве" есть и обратная, позитивная сторона?
Хотя в той же Библии описаны случаи, когда слова пророка бывали услышаны и приняты, что спасало людей от бед и гибели. Во всяком случае, Игорь Ростиславович Шафаревич являет собой пример и образец не только особого дара, но особой свободы духа в поиске Истины. Что, возможно, ценнее всего остального.
