«Пищеблок» - сериал о пионерском детстве, дружбе, взрослении, первой (и не первой тоже) любви, хулиганстве, ужасах потустороннего мира и вампирах, а ещё… о гражданской войне. И всё в одном! В общем, встретились Гоголь с Троцким на перевале Дятлова.
Так воспринимались первые серии «Пищеблока», нешуточно интригуя зрителя. Яркий и не вызывающий отторжения натурализм, чувственность и эротичность, напряжённая атмосфера тревожного ожидания чего-то ужасного... Всё настолько притягательно, что каждую новую серию поначалу ждёшь с нетерпением. Но и с каждой новой серией нарастает недоумение от всего происходящего на экране…
И каким же кошмаром всё оборачивается к финалу! Нет, не потусторонним, а вполне земным, переворачивающим историческую действительность и память о ней с ног на голову, меняющим добро и зло местами.
Ещё в самом начале фильма поражает, что нет в нём издевательской сатиры на советскую действительность, к чему все уже давно привыкли. Напротив, присутствует даже какой-то, как кажется, неуместный героический пафос в виде воспоминаний пенсионера «о боях, пожарищах». Много красных галстуков, пионерских значков, пилоток и нашивок с костром на рубашках, гордо развевающийся на торжественной линейке красный флаг с серпом и молотом, олимпийские кольца… Оказывается, обилие красного здесь неспроста. Это вам не пустые прилавки и дефицит, не тупые вожатые и бездарные учителя, здесь всё гораздо глубже, здесь свой сатанинский смысл.
Кто же мог подумать, что к финалу создатели фильма (вслед за автором романа Алексеем Ивановым) скатятся в такой изощрённый антисоветизм, что станет совсем не смешно и уж тем более не страшно, а только грустно. Ведь подобные представления о советском прошлом укоренились в массовом сознании настолько сильно, что показанное в «Пищеблоке» уже и не вызывает особого раздражения у непритязательного зрителя.
Выясняется, что и пионерские галстуки, и красное знамя, и звезда-«пентаграмма» - не символы советского государства, а вампирские обереги, защищающие кровопийц. Те, кого считали революционерами, - всего-то заурядные грабители, а история страны - сплошная ложь. Выходит, что и весь Союз, а не только пионерлагерь, это - пищеблок для подпитки вампиров-стратилатов во главе с Князем тьмы.
Лунный серп светит в вампирскую ночь, а молотом забивают осиновый кол в сердце нежити. И действительно, кто же ещё мог оказаться главным вампиром, как ни герой гражданской войны (который оказался совсем не герой) да ещё и бывший офицер НКВД Серп (!) Иванович Иеронов. Колоритный такой персонаж, превращающийся в настоящего монстра из голливудского ужастика. А брат его Молот (!) – тоже вампир-стратилат – и вовсе мечтает в 1934 году о создании новой расы. Эу… друзья-товарищи Подгаевский и Талал (режиссёр и сценарист), а вы ничего не перепутали? В 34-м году новую расу и её претензии на выдающуюся роль в истории провозглашали совсем другие ребята и в другой стране. И на фуражках у них были вовсе не серп и молот и звезда. Да нет, не перепутали, отвечают Иванов и Цекало (сценарист и продюсер). А Серп, после своего фатального поражения обливающий себя бензином подтверждает: «Ни о чём не жалею. Посмотрите, какую страну построили!». Кто построил? Вампиры, затаившиеся под советскими символами?! Они её ещё и защитили, это же их пищеблок.
Дисциплинированный, аккуратный, «тычет в книжку пальчик» – значит точно вампир! Нравится «Куда уходит детство», а не «Шизгара» - с ним явно что-то не то. Носит пионерский галстук, даже когда это не требуется правилами, – без вариантов «пиявец».
Обильно забрызганные кровью пионерские рубашки с ярко выделяющимися на них пионерскими и комсомольскими (у вожатых) значками прямолинейно указывают на характер того самого кровавого режима, при котором вечно голодные вампиры покрупнее сидят себе на пищеблоках и пьют кровь своего же народа, а мелюзга подвампирская их обслуживает.
Зрителю, мало-мальски знакомому с советской и мировой историей, и с не вывернутыми наизнанку мозгами весь этот «Пищеблок», как серпом по яйцам. Взять бы, да и забить пролетарским молотом осиновый кол в сердце сочинителям подобного трэша. Да жаль, руки коротки.
