В конце 1930-х годов в центральном партийном аппарате уже почти никто не сомневался, что нас ждёт большая война с Западом. Вопрос был только в том, удастся ли политическому и военному руководству оттянуть её сроки, или враг долго ждать не будет.
Финская кампания 1939–1940 годов показала, что мы к длительным серьёзным боевым действиям ещё не были готовы. Проведённый Сталиным 17 апреля 1940 года разбор полётов показал, что нам не хватало артиллерии, массовой авиации, танков, миномётов и даже автоматического оружия. Остро стояли и проблемы подготовки качественных военных кадров, особенно командиров общевойскового звена. Лучшего оставляла желать и партийно-политическая работа как в воинских частях, так и среди гражданского населения.
Один из рядовых сотрудников созданного в 1939 году Агитпропа ЦК ВКП(б) Григорий Шумейко примерно тогда же пришёл к выводу, что у нас не всё ладно обстояло и с военной пропагандой. 14 декабря 1940 года он подал соответствующую записку секретарю ЦК Андрею Жданову и начальнику Управления пропаганды и агитации ЦК Георгию Александрову.
Главная мысль Шумейко сводилась к тому, чтобы "объявить беспощадную войну стихийно-ползущему в нашу идеологию пацифизму" (РГАСПИ, ф. 17, оп. 119, д. 1253, л. 263). "В повседневной пропаганде и агитации, — писал он начальству, — следует проводить мысль, что главное в войне: истребление живой силы противника, разрушение его жизненных центров Красная Армия будет проводить не менее беспощадно, чем это делают наши враги. В свою очередь противник неизбежно будет сеять смерть и разрушения в нашем тылу" (РГАСПИ, ф. 17, оп. 119, л. 1253, л. 263–264).
Шумейко обращал внимание партийного руководства на запущенность в партии военной пропаганды, что, как ему казалось, мешало поднять на должную высоту всю военно-мобилизационную и военно-учебную подготовку нашего тыла к будущей войне. Кардинально изменить ситуацию мог, как он считал, подготовленный им план из восьми пунктов.
Что конкретно предлагал Шумейко? Читаем:
"1. Общее руководство военной пропагандой должно быть поручено Управлению пропаганды и агитации ЦК ВКП(б).
2. С этой целью создать в Управлении пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) сектор военной пропаганды.
3. Создать в газете "Правда" отдел военной пропаганды.
4. Учредить в республиканских и областных газетах должности инструкторов по военной пропаганде.
5. В срочном порядке подготовить и издать краткий учебник военных знаний.
6. Издать военную библиотеку коммуниста, в которую включить:
а) избранные военно-теоретические работы выдающихся полководцев и классиков марксизма-ленинизма;
б) серию брошюр, освещающих опыт современной войны на Западе;
в) популярные брошюры по вопросам самообороны тыла и др.
7. В программу Высшей партийной школы при ЦК ВКП(б) и др. партийных учебных заведений ввести изучение опыта современной войны и важнейших военно-теоретических работ марксизма-ленинизма, в частности изучать важнейшие произведения М.В. Фрунзе.
8. Поручить Управлению пропаганды и агитации представить в ЦК ВКП(б) проект решения о мерах по ликвидации отсталости военной пропаганды в нашей большевистской партии" (РГАСПИ, ф. 17, оп. 119, д. 1253, л. 265–266).
Однако к тогдашнему главному идеологу партии Жданову записка Шумейко попала лишь через несколько месяцев.
Надо сказать, что независимо от Шумейко состоянием военной пропаганды было озабочено и созданное в июле 1940 года на базе Политуправления наших Вооружённых сил Главное управление политической пропаганды Красной Армии, которое возглавлял Александр Запорожец.
Два слова об этом политработнике. Он в Красную Армию вступил чуть ли не в момент её создания, осенью 1918 года. Ему тогда было всего девятнадцать лет.
Воевал Запорожец в основном на юге с частями Деникина и бандами Махно. На фронте его приняли в партию, после чего он стал профессиональным политруком.
На руководящие роли Запорожец выдвинулся в 1938 году, когда после серии чисток в верхах сильно оголился Наркомат обороны. Его назначили военным комиссаром Генштаба. Кстати, он сам тогда чуть не загремел в тюрьму: бывший корпусной комиссар Иосиф Немерзелли на допросе причислил крупного политработника к участникам военно-троцкистского заговора.
По одной из версий, своему возвышению в 1940 году Запорожец был обязан первому секретарю Московского обкома партии Александру Щербакову, который после назначения Мехлиса наркомом госконтроля и зампредом Совнаркома СССР советовал Сталину выдвинуть на должность главного политработника человека с пониманием значения отечественной истории и культуры, способного не только отдавать приказы, но и проводить в войсках разъяснительную работу.
20 января 1941 года Запорожец составил проект директивы о марксистско-ленинской учёбе начальствующего состава. Он предложил обязать старших командиров изучить не только "Краткий курс истории ВКП(б)", но и основные вопросы из истории СССР, а высшему начальству дополнительно вменить проработку тем, связанных с марксистско-ленинским учением о войне и мире.
Проект этой директивы Запорожец направил трём секретарям ЦК: Андрею Андрееву, Андрею Жданову и Георгию Маленкову. Андреев запросил мнение кураторов кадровой политики Наркомата обороны. 31 января 1941 года завотделом кадров НКО управления кадров ЦК Листков написал, что, по его мнению, Запорожец перегнул палку. Он посчитал дополнительное изучение старшим и высшим начсоставом пяти тем учения о войне и мире и пяти тем по истории международных отношений лишними. В итоге проект составленной главным пропагандистом Красной Армии директивы с рассмотрения на секретариате ЦК был снят.
Однако Запорожец не успокоился. Буквально через месяц, 22 февраля он отправил Жданову записку на двенадцати страницах со своими соображениями о военной пропаганде и прежде всего среди населения. По его мнению, некоторая часть красноармейцев и даже начальствующего состава прониклась "мирными" настроениями и не учитывала военные угрозы.
Запорожец выделил двенадцать позиций, которые свидетельствовали о проблемах в военной пропаганде. Первое, что его беспокоило: многие органы печати исходили "из упрощённого тезиса о том, что мы сильны, капиталисты боятся на нас напасть" (РГАСПИ, ф. 17, оп. 119, д. 1253, л. 270). Второе, что он отметил: "Наши пропагандисты не умеют провести чёткую грань между точкой зрения марксизма и точкой зрения пацифизма о мире".
Запорожец предупреждал, что не следовало строить иллюзии, будто все народы Запада готовы были поддержать нас в будущей войне. Он писал: "Глубоко вкоренился вредный предрассудок, что будто бы в случае войны население воюющих с нами стран обязательно и чуть ли не поголовно восстанет против своей буржуазии, а на долю Красной Армии останется пройтись по стране противника триумфальным маршем и установить советскую власть". Как утверждал Запорожец, "основной задачей Красной Армии будет являться защита Советского Союза".
Отдельно начальник главного управления политпропаганды Красной Армии остановился на том, что наше население не знало сил наших вероятных противников. "Изучение сопредельных стран, — указывал он, — поставлено из рук вон плохо". Провально выглядела и ситуация с изучением в нашей стране иностранных языков. В ходе финской кампании обнаружилось, что у нас отсутствовали переводчики, к примеру, со шведского языка. "Советский Союз, — напомнил Запорожец, — окружает около десятка "малых" государств, языки которых не изучаются. Это не вяжется с потребностями обороны".
Одновременно крупный политработник выразил недовольство работой газет и разных творческих организаций. "Союз советских писателей, — подчёркивал он, — не задаёт тона в военной пропаганде, художественная литература бедна в этом отношении".
Что предлагал Запорожец? Он, как и Шумейко, считал необходимым создать в аппарате ЦК ВКП(б) отдел военной пропаганды. По его мнению, следовало учредить специальный военный журнал для начсостава запаса, во всех основных органах печати и в Политотделе открыть военные отделы. Он считал, что нужно "широко поставить в стране пропаганду военной истории", "поднять интерес к памятникам военной истории" и "создать сеть музеев".
Отдельное указание Запорожец предлагал дать творческим организациям. "Союзу советских писателей, — писал он, — решительно стать на путь создания советской патриотической оборонной литературы. Связать писателей с армией, заставить жить и работать в армии, чтобы лучше знать жизнь, обстановку, людей, новые формы боя".
Чуть позднее Запорожец отправил на имя Жданова ещё несколько важных записок, имевших прямое или косвенное отношение к вопросам военной пропаганды. В частности, 27 марта 1941 года он пожаловался главному идеологу партии на Комитет по делам кинематографии, который провалил все планы по созданию мобилизационного запаса короткометражных боевых фильмов о вероятном противнике. К слову, в своей записке Запорожец не пощадил и своё управление, при котором имелась киногруппа. "Эта киногруппа, — признал он, — не может сделать полноценного художественного оборонного фильма" (РГАСПИ, ф. 17, оп. 125, д. 71, л. 103).
28 марта 1941 года Запорожец поставил перед главным идеологом партии вопрос уже о плохом обучении русскому языку призывников. По его данным, в нашей армии на тот момент насчитывалось более 30 тысяч неграмотных красноармейцев, а более 60 тысяч бойцов нерусской национальности вообще не владели русским языком.
К слову, активность Запорожца не осталась незамеченной. Неслучайно вскоре его статус был повышен: он стал совмещать обязанности начальника Главного управления с должностью замнаркома обороны (одновременно ему присвоили звание армейского комиссара 1-го ранга, которое соответствовало впоследствии званию генерала армии).
А какова была на все эти обращения реакция Жданова? Сначала он дал указание записку Запорожца о военной пропаганде внести на рассмотрение Секретариата ЦК ВКП(б). Но в начале мая 1941 года своё же решение Жданов отменил. А почему, до сих пор не совсем ясно. Точно так же он потом поступил и с запиской Шумейко от 14 декабря 1940 года. В мае 1941 года последовала его команда: "Разослать <материал> Секретарям <ЦК> с просьбой поставить на Секретариат". А затем он дал отбой.
После встречи Сталина с выпускниками военных академий, состоявшейся 5 мая 1941 года, Агитпропу ЦК было поручено подготовить постановление ЦК о задачах в том числе и по военной пропаганде. Этот вопрос взял на свой контроль Щербаков, получивший незадолго до этого статус секретаря ЦК и кандидата в члены Политбюро. Узнав об этом, Шумейко попросился к нему на приём. Он хотел представить Щербакову серьёзно переработанную свою прежнюю записку о военной пропаганде. Но Щербаков положился на начальника Агитпропа Александрова и Шумейко в аудиенции отказал.
Тогда же переработкой своей записки занялся и Запорожец. Он учёл итоги инспекторской проверки политзанятий в воинских частях и внёс в новый документ много дополнений. Однако Главный военный совет 14 мая 1941 года составленный им проект постановления "О задачах политической пропаганды в Красной Армии" забраковал и потребовал всё заново переписать. А на это ушёл ещё один месяц.
Что тут следовало бы добавить? В отличие от других высокопоставленных политработников Запорожец понимал, что нас ждала очень скорая война, прежде всего с Германией, а в военных структурах мало кто вникал в то, как нужно будет вести работу среди населения и войск противника. Да, во вверенном Запорожцу управлении имелся соответствующий отдел, в котором числилось больше ста человек. Но из них немецким языком владели лишь 17 сотрудников, причём большинство — в пределах школьных программ. Предвидя острую скорую необходимость в справочных материалах, Запорожец 14 мая приказал отделу по работе среди населения и войск противника за две недели составить подробный доклад о политико-моральном состоянии немецкой армии. Но руководство Наркомата обороны не решилось ознакомить с этими материалами всех командиров Красной Армии: их смог прочитать лишь высший командный состав.
Кстати, составленный под руководством Александрова проект другого постановления ЦК о пропаганде тоже с первого раза не был принят. 28 мая его забраковал Жданов, чей статус был выше статуса Щербакова. Жданов на полях записки Александрова начертал: "Не то. Надо начать с поворота в пропаганде" (РГАСПИ, ф. 17, оп. 125, д. 28, л. 31).
Но Агитпроп ЦК быстро осуществить такой поворот оказался не в состоянии.
Неудивительно, что 22 июня 1941 года многих застало врасплох и часть населения нашей страны на какое-то время охватила растерянность. Военную пропаганду руководству партии и страны пришлось сильно перестраивать уже в условиях начавшейся войны.
