Одной из важнейших особенностей русской цивилизации, ещё со времён "Слова о Законе и Благодати" митрополита Киевского Илариона, а особенно в советском её варианте, была и остаётся принципиальная, если можно так выразиться, антиэлитарность, ярче всего выраженная в известных строках из "Марша весёлых ребят" Василия Лебедева-Кумача (кстати, как и Сталин, сына сапожника): "Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой!.." Что ничуть не отменяло значимости и признания в обществе профессиональных династий: рабочих, врачебных, преподавательских, военных, художественных и так далее, но отрицало обязательность их возведения в принцип, в культ, необходимость создания замкнутых цехов и каст по типу "у генерала и сын полковник". Как представляется, эта антиэлитарность очень многое определяет в отечественной истории и культуре: наши невероятные взлёты и падения, нежелание держаться "золотой середины", даже когда для этого, казалось бы, есть все условия и резоны.
Жизнь и творчество народного художника России, лауреата Государственной премии РФ в области литературы и искусства 2020 года Александра Иулиановича Рукавишникова (р. 2 октября 1950 г.), скульптора в третьем поколении, внука Митрофана Сергеевича Рукавишникова (1887–1946), сына народного художника СССР Иулиана Митрофановича Рукавишникова (1922–2000) и отца действительного члена Российской академии художеств Филиппа Александровича Рукавишникова (р. 1974 г.), можно считать исключением, только подтверждающим это правило. Да и то — исключением ли?
Ведь "скульпторская" ветвь известного чуть ли не со Смутного времени нижегородского купеческого рода Рукавишниковых, собственно, и возникла благодаря тому, что её основатель, как говорится, по зову сердца ещё до революции 1917 года пошёл не в предприниматели и юристы, а в ученики к "русскому Родену", великому Сергею Тимофеевичу Конёнкову, и затем вместе со своим старшим братом, поэтом-символистом Иваном Сергеевичем Рукавишниковым, оказался у истоков и в активе создания новой, советской, культуры. Отмеченная в биографии М.С. Рукавишникова деталь: получение в 1937 году мастерской в "булгаковском" доме на Большой Садовой улице. Сам Александр Иулианович признаёт огромное влияние отца и — через него — деда: "Все работы моего деда, скульптора Митрофана Рукавишникова, отлиты в бронзе уже моим папой и мной. А до этого был только гипс, и многое из его творческого наследия утрачено, потому что негде было хранить…" К этому, наверное, нужно добавить и влияние матери — тоже скульптора, заслуженного художника РСФСР Ангелины Николаевны Филипповой-Рукавишниковой (1923−1986), чьи работы по своей стилистике и экспрессивной энергетике весьма созвучны творческим поискам сына, начиная с одной из первых его монументальных работ — сразу получившей признание статуи Микеланджело Буонарроти (1972).
С тех пор в авторском багаже Александра Рукавишникова счёт идёт уже на многие сотни (если не тысячи) произведений различных масштабов и жанров. "Рассудительность и догматизм — это главные черты, враждебные искусству, в особенности современному. Широкий стилистический диапазон, "разброс", характеризующий большинство моих вещей, никогда не был мною поощряем ради эффекта эклектического хаоса или из подобных тому утилитарных или аналитических соображений…" — заявляет сам скульптор, характеризуя своё творчество, в котором нашлось время и место памятнику основателю сербской династии Неманичей жупану Стефану в Белграде (2021), композиции "нулевой километр" на Красной площади (1996), надгробию Владимира Высоцкого на Ваганьковском кладбище (1984), памятнику Юрию Никулину у Старого цирка на Цветном бульваре (2000), а также множеству других известных работ.
При всём неоспоримом вкладе в отечественное и мировое искусство Рукавишникова трудно назвать патриотом России в традиционном спектре этого понятия: ни одна из исторических ипостасей нашей страны, по его собственным словам, не вызывает у него полного приятия: прежде всего по причине того, что христианская Русь и Россия стремилась полностью уничтожить Русь языческую (изучению и освоению наследия которой скульптор посвятил немалую часть своей жизни), "красный" СССР в целом точно так же относился к царской России и православной церкви, а "новая", прозападная, Россия — стереть все следы советского проекта. Россия для него — скорее, будущая возможность, которую нужно ещё реализовать, создать, синтезировать на основе не только собственного исторического опыта, но и традиций других народов мира.
Во всяком случае, многолетнее увлечение восточными единоборствами (занимался каратэ у Алексея Борисовича Штурмина, побеждал на всесоюзных турнирах, получил "чёрный пояс" и прозвище "Летающий слон", в 1990-е годы был председателем Федерации каратэ Москвы, "Там есть два пути, либо спортивный, либо философский: дзен-буддизм, учение даосизма. Я пошёл по второму") сыграло немалую роль в движении Александра Рукавишникова по его жизненному и творческому пути.
Для полноты портрета можно добавить многолетнее преподавание в своей альма-матер, МГХИ имени В.И. Сурикова (с 1993 г. заведует там кафедрой скульптуры), участие в создании и работе множества арт-проектов, в том числе таких, как Центр современного искусства "МАРС" (с 1988 г.) или арт-кафе "Рукав" на Земляном валу.
"Я люблю альянс искусства с властью… Одно из многочисленных названий моего искусства — неоконформизм… Все известные нам произведения монументальной скульптуры, начиная со статуй египетских фараонов и сфинксов, Ники Самофракийской и Лаокоона… — это всё конформизм. Ответ художника на поставленную задачу", — признаётся Александр Рукавишников. Но только ли власти земные имеются здесь в виду? Его явно ведут, в нём борются ещё и иные, высшие, силы. Порой даже закрадывается еретическая мысль: окажись в своё время реализовано масштабное, детально проработанное и одно из любимых детищ скульптора — комплекс, посвящённый героям булгаковского романа "Мастер и Маргарита" на Патриарших прудах, — история нашей страны (и не только) могла пойти немного иным путём…
Фото: Марина Лысцева/ТАСС
