РОЛЬ И НАЗНАЧЕНИЕ ПОЭТА НА ЗЕМЛЕ
Продолжение
3
Оглядываясь сегодня назад, на свою прошедшую жизнь, я отчётливо вижу внутренним оком то, что было прежде только смутно ощущаемо. Вижу, как с началом возрождения капитализма в России стал постепенно падать престиж поэтического слова. А ведь язык истинной Поэзии – это язык не только вечно живой Природы, но и Небес! Не случайно же прослыть поэтом в прежние времена мечтали придворные вельможи, короли и императоры: так высоко ценилось прежде поэтическое слово, начиная с древнейших времён. В древней же Греции вообще не было разделения словесности на «прозу» и «поэзию»: всё словесное творчество, включая ораторское искусство, относилось к ПОЭЗИИ.
Но прошли тысячелетия. И с начала двадцать первого столетия одно слово «поэт» вызывало у людей улыбку на губах. Престиж Поэзии упал до такого низкого уровня, что всякий, удачно срифмовавший несколько строф, стал называть себя «поэтом». Плоть человеческая ширилась и росла, в то время как дух, объединяющий её части в единый цельный организм, всё более мельчал.
4
С начала 90-х годов, из новых печатных изданий религиозного и религиозно-философского содержания, многочисленных брошюр и журналов, которые изо дня в день появлялись на полках книжных магазинов, я впервые узнала, что с момента принятия Русью Святого Крещения в 988 году, на Православную Церковь, светскую Литературу и Искусства была возложена огромная задача воспитательного, созидательного и религиозного характера. Но после победы революции 1917 года в России на Православную Церковь, религиозную литературу и поэзию, обрушился шквал идеологических установок, которые всё дальше отдаляли их друг от друга.
Этот перекос в сознании соотечественников того времени и явился, на мой взгляд, основной причиной того, что, вещая Душа Руси, в область которой тысячу лет назад были заключены образы и звуки Божественного происхождения, была вынуждена уйти в подполье.
И наступило время, когда только отдельные отблески этой чудной Души, как зарницы на ночном небе, время от времени просверкивали в вышине. А к середине двадцатых годов духовная тьма, всё более и более сгущавшаяся над городами и весями России, была такой уже непроницаемой, что эти зарницы вспыхивали и на лету гасли. Что стало этому основной причиной? Мне представляется, что в то самое время, когда дух человеческий мельчал, Божий Дух ширился и рос. Он то и предвидел то, что ожидало СССР в скором будущем.
***
В предчувствии надвигающихся на СССР грозных событий, молодая страна должна была окрепнуть телесно, набраться сил и сосредоточиться на главной на тот момент идее: укреплении материальной мощи, выработке новой стратегии, направленной на восстановление разрушенного на начало 20-х годов народного организма, выработке новых идеологических установок партии и правительства, направленных на объединение многочисленных народов, искони населяющих огромную территорию, в единый ОРГАНИЗМ, с 1922 года получивший новое, грозное для многочисленных врагов молодой советской республики, ИМЯ – СССР.
В этих условиях было не до высоких материй. Трудно предаваться размышлениям о поэзии, религии, Божием Духе, когда носитель их – плоть – нуждалась в утверждении своего места в жизни, восстановлении и укреплении.
***
Но прошли десятилетия. Страна выстояла в тяжелейшей схватке с Мировым Злом, как сказано в стихотворении «День ПРИДЁТ!», материализовавшегося на бумаге в марте 1993 года:
…………………………..
Словом Истины согрета,
Бога лишь верна ЗАВЕТАМ,
Против МИРОВОГО ЗЛА
Поднялась Руси Земля!
Против лжи, коварства, злобы,
Омерзительной утробы
Изолгавшихся писцов –
Борзописцев и льстецов!
На Гоморры их, Содомы,
Мечет молнии и громы
Бога Самого рука, –
Гневом дышат Небеса.
5
В первом номере журнала «ПРАВОСЛАВНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ» за 2001 год, в материале под названием «РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ И ВОЗРОЖДЕНИЕ КУЛЬТУРЫ», принадлежащем перу игумена (на тот момент) –Иоанну (Экономцеву), я прочитала следующие, глубоко взволновавшие меня тогда, слова:
«На Руси христианство было воспринято по-особому. Не на земле, а на небе почувствовали себя стоящими посланцы Святого Владимира на богослужении в Софийском соборе. Не удивительно, что светлый праздник Воскрешения Христова, жертвенного одоления сил ада и самой смерти, стал центром всей богослужебной жизни Русской Церкви, исполнив её той победной радостью, которой была озарена вера древних христиан…
И далее: «Исследователи русской мысли часто недоумевали, как объяснить её позднее пробуждение. И не могли понять, что означает это вековое, слишком долгое и затяжное русское молчание. Они не обращали внимания и не догадывались, что за этим молчанием скрыта глубочайшая духовная традиция: Древняя Русь говорила языком образов, и сознание русских людей вовсе не пребывало вне Логоса, вне Слова Божия. Впервые была отчётливо осознана и выявлена реальная неразрывная связь между искусством и Церковью. Запечатлённая в тайне, великая сокровищница церковная приоткрылась изумлённым взорам творческой интеллигенции серебряного века нашей светской культуры.
… Православный храм являл собою дивный синтез искусств!
… Каким душевным покоем веет от белокаменного чуда – Храма Покрова на Нерли. Сам образ Русской Земли неразделимо слился со смиренной красотой православных церквушек. Скольким душам возвращали они упование на Промысел Божий. «Храм Божий на горе мелькнул и детски чистым чувством веры внезапно на душу пахнул», – писал Николай Алексеевич Некрасов. И не только он. Вся поэзия русская и литература кровно и неразделимо связана с православной традицией»…(выделено автором – Н.К.)
Сколько раз в последующие годы я перечитывала эти строки! И каждый раз душу охватывал такой восторг, словно внутреннему взору открывала свой вечно юный и прекрасный Лик сама Истина Божия. В уме же снова и снова мелькала мысль: по всей очевидности совсем иным был в прошлом истинно-поэтический язык.
6
Тема о роли и назначении поэта и поэзии в духовном строительстве нашей жизни и внутренних миров людей обратила на себя моё внимание ещё в 1985 году. Но вплотную я подошла к ней спустя десять лет – в середине 90х. И с того времени вопросы «Что есть такое истинная Поэзия и кого мы можем называть Поэтом?» неотступно следовали по пятам. Это объясняет, почему сегодня, вслед за Евгением Евтушенко, я с такой убеждённостью, повторяю: «Да! – поэт в России, и в самом деле, больше, чем поэт…». Но суть этого поистине прекрасного стиха затемнена, на мой взгляд, нагромождением желаний автора, вытекающих из остальных строф данного стихотворения. Приведём некоторые из них: читатель да судит сам.
…………….
Дай, Маяковский, мне
глыбастость,
буйство,
бас,
непримиримость грозную к подонкам.
чтоб смог и я,
сквозь время прорубясь,
сказать о нём
товарищам-потомкам.
И, на колени тихо становясь,
готовый и для смерти, и победы,
прошу смиренно помощи у вас,
великие российские поэты…
Дай, Пушкин, мне свою певучесть,
свою раскованную речь,
свою пленительную участь –
как бы шаля, глаголом жечь.
Дай, Лермонтов, свой жёлчный взгляд,
своей презрительности яд
и келью замкнутой души,
где дышит, скрытая в тиши,
недоброты твоей сестра –
лампада тайного добра.
В последующих строфах, с аналогичными просьбами, поэт обращается к Некрасову, Блоку, Пастернаку, Есенину, Маяковскому. Но спросим себя: разве возможно совместить в одном человеческом естестве свойства и качества, которые искони отличали одного поэта от другого? И разве самобытность человека творящего с помощью слов не есть его самое большое достояние? – в Толковом Словаре Русского Языка под редакцией Д. Н. Ушакова, в объяснение сути слова «самобытный», приводятся следующие примеры: «самобытный талант», «самобытный писатель», «самобытная жизнь». То есть такая жизнь, которая протекает независимо от посторонних влияний, не похожа на другие жизни.
7
Уже с первых шагов на литературной ниве, ещё очень далёкая от осмысления сути собственных поэтических произведений, я ощутила, что за время каждого творческого акта имею дело с живыми миниатюрными созданиями. Но должны были пройти годы, прежде чем я начала осознавать, что сколь бы долго и тщательно тот или иной пишущий человек не пытался скрыть от читателей свою сущность, наступал момент, когда его же собственные слова с головой выдавали его суть. Но объяснить себе, почему это так, не иначе, на протяжении многих лет я не могла.
Только в начале 90-х годов, когда позади меня осталась большая часть этапов моего творческого возрастания, завеса, скрывавшая от сознания истинное положение дел в дольнем и горнем мирах, стала потихоньку исчезать. Произошло это благодаря первому в моей жизни погружению в тексты Священного Писания и чтению книг Святоотеческой Литературы.
Тогда же, в начале 90х годов, из книг и небольших по формату брошюр о. Иоанна Кронштадтского, я с изумлением узнала, что человек, оказывается, есть не что иное, а… «существо словесное»! Это утверждение нашего знаменитого праведника и святого Земли Русской объяснило в последующие годы очень и очень многое: и все мои духовные взлёты, и падения в нравственно-этическом плане, и жизненные метания. Но, одновременно с этим, осмысление всего этого предостерегло от повторения подобных ошибок в будущем.
Сегодня-то мне достоверно известно, что слова могут быть только двух видов – Божественного или демонического происхождения: третьего не дано. Разница между одними и другими словами, как это очевидно всякому здравомыслящему читателю, огромна. Она в том, что если слова Божественного происхождения от рождения наделяются, подобно человеку, зрячей душой, любящим всё живое сердцем и частичкой Божественного ума, то слова демонические и бездушны, и бессердечны, и безмозглы.
8
Но вернусь к упомянутому выше материалу о. Иоанна (Экономцева), откуда и почерпнула в начале 90х годов, что закваской русской души с момента принятия Русью Святого Крещения, явились образы и звуки Божественного происхождения. Длительные размышления над глубинным смыслом этих слов и подвели меня постепенно к выводу, что человек с творческой душой и любящим всё живое сердцем с младенческих лет наделяется способностью видеть и слышать происходящее внутри и вне себя не одними физическими, но и духовными органами зрения и слуха. Это означает, что, по мере духовного и физического взросления, ему совершенно необходимо довериться во всём Божиему Промыслу. То есть неукоснительно следовать за указаниями души, не подключая на первых порах свой незрелый ум, который, оказывается, созревает последним.
В поэте, как известно, все чувства не только чрезвычайно обострены, но и подкреплены шестым чувством – интуицией, о чём писала ещё Марина Цветаева. Вот почему, на мой взгляд, «Поэт в России – больше, чем поэт! – он ещё и пророк, и соработник Бога на земле.
Из этого чрезвычайно ёмкого стиха Евгения Евтушенко вытекает далеко идущий вывод: каждый творческий человек, взявший в руки перо с целью заявить о себе как о поэте или писателе, не должен упускать из вида, что обязан быть очень осторожен в обращении со словами своими. Если же он обращается с ними подобно тому, как жонглёр обращается с мячиками, например, на бумагу будут изливаться слова отнюдь не Божественного, а демонического происхождения – разрушительные по природе своей. Этой опасности не избежал в своё время даже наш великий Пушкин!
Подкрепим сказанное примером. В его поэме «Вольность» есть такая строфа:
Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей,
С жестокой радостию вижу.
То, что эти жестокие, по существу, стихи были обращены к Николаю Первому и Его семье, кажется невероятным. Но молодой поэт не мог предвидеть их последствий. Если же мы, сегодняшние, протянем мысленную нить от Николая Первого – к Николаю Второму, – трепет объемлет душу.
Едва обнаружилась тесная связь между приведенными выше пушкинскими стихами и реальной действительностью, как я воскликнула мысленно: «Теперь понимаю, насколько не только поэты, но и все люди должны быть осторожны в обращении со словами!».
Но, увы: едва ли ошибусь, если скажу, что единицы из наших нынешних молодых поэтов догадываются о наличии тесной связи между их внутренними мирами и окружающей действительностью. О знаниях же в этой области и говорить не приходится. Ибо, чтобы приобрести такие знания, необходимо пройти путь едва ли не длиной в человеческую жизнь. Пушкин же погиб в самом расцвете своего могучего дарования! – не без помощи демонических установок, на которые так падко человеческое естество, особенно в юном и молодом возрасте.
9
В самом деле: разве Поэзия – в узком смысле этого всеобъемлющего понятийного образа – не рождается от ощущения присутствия в душе поэта Правды Божией, которую обязательно нужно донести до других людей? – как можно большего их числа. Ибо умолчанием о истинном положении дел в дольнем и горнем мирах, как утверждал святой Григорий Палама, предаётся Господь Бог. Сегодня это известно многим. Неизвестно другое: далеко не через всякого человека Господь Бог изъявляет Свою святую волю землянам, а только через тех, кого с колыбели избирается для служения Себе. И, на протяжении многих лет жизни, иногда – десятилетий, готовит к высокому поприщу – служению Истине Божией, Отечеству и Народу своему. К тому, чтобы доверить им сокровенное от начала мира, что не подлежит изменению с течением времени, не подвластно человеческой воле, не подчинено прихотям отдельных индивидуумов, мнящих о себе больше, чем они есть на самом деле в глазах у Всевышнего Творца.
Нынешние поколения заботятся больше о земном, чем небесном, вечном. Господь Бог, чтобы пробудить землян от очередной духовной спячки, напомнить о Себе и действиях Своих могущественных сил, и выдвигает время от времени на передний план жизни верных служителей Неба и Земли. Большинство всемирно известных личностей – поэты, писатели, путешественники, учёные, религиозные философы – ярчайшие представители этого Божественного рода-племени.
