Режет сознание Реквием, режет, не сообразуясь с желанием быть счастливым, с правом каждого, казалось бы, самим бытием запрограммированным – на счастье.
Обыденное.
Простое - быть вместе с любимыми.
…сложно определить жанр книги «Через бездну»: сложно определить, и, нагруженная тем опытом, который лучше не переживать никому, словно вопиет она, книга, к душам: словно и опыт этот выплёскивается в реальность для того, чтобы люди были добрее друг к другу: ибо жизнь столь хрупка, случайно повернёшься, и нет её…
Книга-реквием, повествование боли, связанное с утратой младшей дочери Дарьи.
Младшей дочери писателя: и обжигающая нежность загорается в первой фразе-обращение:
Дочечка! Я знаю, что ты никогда не прочтёшь и даже не увидишь эти строки.
Зыбкая надежда на продолжение бытия, пусть в запредельном его эквиваленте, опрокидывается в жёсткое понимание отсутствие любимой и необходимой в этой данности, где… нужно писать.
Нужно продолжать жить.
Георгий Пряхин – сильный журналист и писатель: сильный человек, одолевающий глыбу горя: в том числе так: используя инструментарий, который предлагает литература.
Сильный писатель.
Известный.
…становящийся бесконечно слабым через отчаянное признание: Я, дочечка, тоже потерял жизнь. Потому что то, как живу я сейчас, ею уже не назвать, разве что с большой натяжкой.
…мы не знаем, что такое жизнь, будучи привычно укоренены в ней, считая порой, поддавшись неведомому нраву иллюзии, что она бесконечна: так и будет развиваться по привычным…якобы законам.
А – нет.
…и срываются пламенные строки с пера, и строится проза Пряхина, звучащая поминальной поэзией, где волокна эмоций соплетаются в тугой орнамент, где правда – жуткая правда отсутствия дочери –должна быть оттиснута на задний план, загнана в тёмный угол.
Не оттеснишь.
Отец пишет на градусе такой искренности, которая обжигает.
Для чего дано горе?
Что должно изменить, работая в нас?
…писатель развернёт повествование о жизни: с массою тёплых подробностей, выстраивающихся в своеобразный реестр пребывания здесь, на земле; в отчёт словно – отправляемый в потусторонние пределы.
Отец-писатель восстанавливает жизнь дочери: словно заговаривая действительность, будто возвращая её - такой, в которой было всё хорошо, пусть у маленькой дочери почему-то не было подруг, пусть разворачивалось, как разворачивалось…
Сны, которые надо расшифровать…
А вдруг?..
…вдруг дочечка таким образом, через вибрирующее вещество их, снов, передаёт нечто – оттуда, где она сейчас…
Ведь не может, не может, не должен человек исчезать бесследно; ведь энергия не пропадает в никуда…
И отец вглядывается в сны, стремясь найти неведомый код.
…и дочь приходит!
Даже не ночью - днём…
…и снежок, запущенный мальчишкой, попадает в малышку, и…всё путается, казалось бы, но нет – стиль повествования чёток.
Он чёток, нежен и поэтичен; он донесёт до читателей боль горя, чтобы почувствовали и другие, чтобы - пусть через горе – ощутили мы связанность, слитность всех-всех…
Литература, и – больше литературы: книга Пряхина.
Поэзия, расширяющая каналы прозы.
Тяжело читать.
И – читать необходимо.
