1-2 сентября во Владивостоке прошёл Восточный экономический форум с участием президента России, премьер-министра Японии и президента Южной Кореи, а 4-5 сентября в Ханчжоу (КНР) состоялся 11-й саммит глав государств — членов "Группы двадцати" (G20).
Прошедшая неделя и начало новой ознаменовались целым рядом важнейших международных событий: к Восточному экономическому форуму во Владивостоке, который плавно "перетёк" в заседание "Большой двадцатки" в китайском Ханчжоу, следует добавить интервью Владимира Путина международному информационному холдингу "Блумберг". Эти события соединены логической нитью и определяют мировой контекст вокруг фигуры президента России и наших успехов на международной арене.
На владивостокский форум прибыло более 3,5 тысяч иностранных участников — приблизительно в два раза больше, чем год тому назад. Но главным фактором стали визиты премьер-министра Японии Синдзо Абэ и президента Южной Кореи Пак Кын Хе. Даже сам факт их приезда обозначил чрезвычайно важную тенденцию, а именно полный провал американской системы антироссийских политико-экономических санкций, направленных на международную изоляцию РФ и лично президента Путина. Более того, в самой Японии итоги переговоров оказались фактически приравнены к прорыву в двусторонних отношениях. Такая оценка связана с тем, что Путин в своём интервью, предваряющем форум, изящно намекнул, что мирный договор со Страной Восходящего Солнца нужно заключать, что нужно найти такие формулы, которые были бы приемлемы для двух государств. Путин достаточно чётко сказал, что Россия не торгует своими территориями, но двигаться к мирному договору будет. И эта, скажем так, эластичная формула открыла совершенно новую ситуацию. Может быть, она продлится недолго — например, до декабрьского визита Путина в Токио. Но в Японии возникла абсолютная эйфория по поводу путинского заявления. Что совершенно естественным образом отразилось на визите Абэ. Японский премьер предложил программу из восьми пунктов, которые создают совершенно уникальные возможности сотрудничества между Москвой и Токио. Конечно, с упором на развитие проектов Дальнего Востока и Сибири.
К этому базовому тренду присоединилась и Южная Корея, которая заинтересована в России не только как экономическом партнёре, но и как в политическом посреднике во взаимоотношениях с КНДР, которая последние несколько лет, несмотря на разного рода санкции, демонстрирует (видимо, при поддержке Китая) достаточно мощный военно-технологический потенциал — например, вопреки требованиям Вашингтона, Токио и Сеула, отправив баллистическую ракету со спутником на околоземную орбиту.
Во Владивостоке происходили крупные политические и экономические сдвиги, которые осуществлялись безо всякого влияния и даже без какого-либо участия недавно бесспорного "глобального лидера" и мирового гегемона в лице США. На мой взгляд, в этом и заключался главный стратегический итог владивостокского форума. Здесь впервые была создана система сопряжения российского евразийства с концепцией, предложенной президентом Южной Кореи: о планомерном развитии и сотрудничестве между всеми ведущими странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Также можно добавить, что были заключены договора, контракты и меморандумы намерений на довольно значительную сумму. По некоторым данным, на 1,5-2 триллиона рублей или даже больше.
Зафиксировав крупные достижения во Владивостоке, Путин переехал в Ханчжоу. В Китае ситуация развивалась куда более бурно и показательно, поскольку многие внешние атрибуты ослабления американской гегемонии проявились ещё рельефнее — например, публичное оскорбление президента США Обамы, который прилетев в Ханчжоу, был вынужден обойтись без красной дорожки и спецтрапа, которые предоставлялась практически всем остальным главам государств.
Но дело даже не в этом. Одиннадцатая по счёту встреча глав государств "Группы двадцати" или "Большой двадцатки" (G20) прошла под девизом "Строительство инновационной, здоровой, взаимосвязанной и инклюзивной мировой экономики". Поскольку девиз предлагает страна-хозяйка встречи, а в данном случае это была КНР, то волей-неволей нынешний саммит в Ханчжоу превратился в своего рода "финансово-экономическую Олимпиаду", где соперничали несколько альтернативных проектов антикризисного мироустройства. И США это соперничество вчистую проиграли. Китай не только легитимизировал собственную глобальную инвестиционную активность, но и продемонстрировал всем союзникам и сателлитам Pax Americana актуальную слабость их "патрона".
Разумеется, при помощи российского президента. Путинская активность в Ханчжоу поразила практически всех обозревателей. Можно сказать, состоялся триумф Путина как главного политического лидера современности в рамках "большой двадцатки". И в этом смысле недавно определяющий фактор "большой семёрки", куда теперь всё настойчивее предлагают "вернуться" России (правда, пока на условиях "коллективного Запада") окончательно обесценился. "Двадцатка", в которой представлены действительно ведущие государства мира, с этой точки зрения куда более дееспособна и перспективна. Прежде всего, Путин сумел встретиться с Эрдоганом и подтвердить схему возобновления многостороннего сотрудничества между Москвой и Анкарой. И это была не только двусторонняя встреча, но и постоянные контакты с турецким лидером на полях "двадцатки".
Одна из "парадных" фотографий саммита в Ханчжоу, где Обама запечатлён напряжённо и недоверчиво всматривающимся в оживлённую беседу Путина и Эрдогана, которые не обращают на него никакого внимания, лучше всяких слов свидетельствует о закате былого американского величия. Этот "каминг-аут" Обамы чётко фиксируют генсек ООН Пан Ги Мун и президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, которому китайские товарищи определили центральное место во втором ряду. В первом по правую руку от Си Цзиньпина стоит Ангела Меркель, далее Барак Обама, а по левую — Реджеп Эрдоган (приз за правильное политическое поведение?) и Владимир Путин. Если учесть, что в китайской традиции "прошлое находится сверху и впереди, по правую руку, а будущее — внизу и сзади, по левую руку", то картина выглядит более чем символической.
Также Путин сумел провести часовые встречи и с Франсуа Олландом, и с Ангелой Меркель, где обсуждалась ситуация в Сирии и на Украине. Эти встречи, на мой взгляд, свидетельствуют прежде всего о том, что позиции РФ в указанных конфликтных зонах серьёзно укрепились. В Сирии усилилось наступление правительственных войск при поддержке российской военно-космической группировки, также заявлено о переброске туда контингента китайских военных советников. Несомненно, Путин выложил свои аргументы, связанные с попыткой теракта украинских спецслужб в Крыму, а Порошенко фактически оказался выдавлен из формата "нормандской четвёрки" и сможет вернуться туда только при выполнении определённых условий российской стороны.
Что же касается встречи с самим Бараком Обамой, то, поскольку в официальных сообщениях не было указано, по чьей инициативе состоялась данная встреча, кто выступал в роли просителя, а кто принимал решение удовлетворить эту просьбу или нет, то, раз Барак Обама неоднократно высказывался относительно того, что после Крыма и гибели малайзийского "боинга" больше не видит смысла встречаться с российским президентом, а теперь встреча произошла, и произошла "на равных", — понятно, что "потерял лицо" не "хозяин Кремля" в Москве, а "хозяин Белого дома" в Вашингтоне.
Стоит ли после этого удивляться тому, что "нефтяные шейхи" монархий Персидского залива и на полях саммита в Ханчжоу, и сразу после него косяком потянулись в Россию — подписывать меморандумы о взаимопонимании в областях энергетики, технологий, финансов, политики и так далее, а мировые трейдеры ринулись скупать нефтяные и газовые "фьючерсы" в ожидании повышения цен на углеводородные энергоносители (видимо, заодно спасая от неминуемого банкротства и американские "сланцевые" компании)?
И, конечно, важнейшим аспектом встречи "Большой двадцатки" стали переговоры российского президента с председателем КНР. Си Цзиньпин ещё раз чётко, ясно и на весь мир заявил о том, что с Россией развивается суперстратегический диалог и суперстратегическое взаимодействие, что Москва и Пекин намерены полностью поддерживать друг друга в деле защиты их суверенитета от любых внешних и внутренних посягательств. Разумеется, "товарищ Си" при этом имел в виду и давление американцев по конфликтной ситуации в Южно-Китайском море, и объекты ПРО, устанавливаемые на Аляске, которые направлены, прежде всего, против КНР, а также против наших дальневосточных районов.
Дипломатический триумф Путина был бы абсолютным, если бы его подкрепляли экономические успехи России, которых, как было очевидно для всех участников саммита G20 пока нет, а потому "головокружение от успехов" переживать ещё и рано, и опасно. Путин говорил, что Россия в кризисном падении достигла дна, что наступила стабилизация и начался рост. Но и во Владивостоке, и в Ханчжоу все понимали, что на фоне ежегодных темпов роста китайской экономики на 6,5-7% за истекшие десять лет Россия пребывает в застое и кризисе, что создаёт для нашей страны значительные и растущие проблемы на международной арене. И без преодоления этой внутренней слабости, без ускоренного наращивания своего стратегического потенциала все внешнеполитические успехи могут оказаться быстропреходящими, и открывшимися "окнами возможностей" Россия просто не сумеет воспользоваться.
Такая ситуация не может длиться неопределённо долгое и даже сколько-нибудь значительное время. России необходимо или воспользоваться наработками собственного советского периода и китайского опыта, применимыми в современных условиях, или найти собственную, новую траекторию ускоренного социально-экономического развития
