Пелевин Виктор. A Sinistra : роман. — М. : Эксмо, 2025. — 480 с.
Каждую осень российский читатель с затаённой надеждой и готовым вердиктом открывает новую книгу Виктора Олеговича Пелевина, превратившись в подобие его же героев — вечно ожидающих очередного "патча" к реальности. Этот ритуал, уже ставший частью национального культурного календаря, в очередной раз свершился с выходом пятого романа в серии "Transhumanism Inc.", озаглавленного "A Sinistra". И вновь мы, словно те самые "мозги в банках", чьи цереброконтейнеры обеспечивают подобие вечности олигархам и сильным мира сего, погружаемся в виртуальную симуляцию, оставляя за скобками медленно умирающие в реальном мире "биокорки". Однако на сей раз Пелевин, таинственный автор отечественной литературы, подготовил для нас сюрприз. Если прошлогодняя "Круть" представлялась для читателя сложной для восприятия, головоломной деконструкцией, то "A Sinistra" являет нечто иное — увлекательную, почти сказочную притчу, стилизованную под дантовское хождение по мукам с элементами альтернативного фэнтези. Это не просто очередной виток спирали, но попытка выстроить внутри бесконечного лабиринта симулякров строгую, почти что средневековую вертикаль духовного пути.
Сюжетный стержень романа до боли знаком постоянным читателям цикла: следователь Маркус Зоргенфрей, функционер системы, расследует новое ЧП. Клиенты элитного метафизического бутика "Левый путь" (A Sinistra), предлагающего духовное восхождение к богу через богатство и власть — своего рода "чёрная магия для миллиардеров" — начали бесследно исчезать из своих банок. Дабы докопаться до истины, Маркус вынужден сам ступить на этот сомнительный путь, погрузившись в виртуальную Италию эпохи кватроченто. Здесь, превратившись в алхимика Марко, он находит магический гримуар, который становится его Вергилием в этом странном путешествии. Книга даёт ему семь квестов — от соблазнения девственницы-монахини до узурпации власти у правящего дожа — и щедро награждает за их выполнение "греховными" сверхспособностями, обещая в финале научить героя магии, "о которой он даже не задумывался".
И вот первое и главное открытие "A Sinistra": итальянские приключения Марко-Маркуса написаны с истинным писательским упоением, которого, казалось, уже не было в предыдущих, более сумбурных частях. Пелевин, отбросив тяжеловесную иронию, с лёгкостью и кинематографичностью рисует героя в переулках Венеции, создаёт густую, душную атмосферу заговоров эзотерической мафии "Совет десяти" и с нескрываемым наслаждением погружается в алхимический фольклор. Задания гримуара, требующие найти, скажем, "воду изо рта живого утопленника" или "спасти себя через обретённые силы, не совершая ничего специально", отдают макабрическим очарованием старой сказки "поди туда, не знаю куда". Наблюдать за тем, как герой распутывает эти головоломки, — занятие на редкость занимательное, напоминающее лучшие образцы интеллектуального квеста. Этот виртуальный мир, при всей своей иллюзорности, ощущается куда живее и органичнее, чем "реальная" реальность цикла с её корпорациями из первых книг "Transhumanism Inc", которые окончательно превратились в карикатурные скетчи.
После сумбурной, перегруженной отсылками "Крути", "A Sinistra" кажется чем-то новым. Это самая прямолинейная, сюжетная и бесхитростная книга цикла. И в этой кажущейся наивности — её главная сила. Пелевин на этот раз почти не прячет смысл под привычными слоями циничной иронии и постмодернистских отсылок. Финал книги несёт неожиданно душеспасительный месседж о любви, покаянии и вознесении, звучащий почти что пасторально и восходящий к классической формуле. Однако, чтобы понять всю глубину этого поворота, необходимо разобраться в главном литературном прототипе, чья тень ложится на весь роман, — в "Божественной комедии" Данте Алигьери.
Параллель с Данте не является натяжкой или критической причудой. Она заложена в саму структуру повествования. Если Данте вёл Вергилий через девять кругов ада, то алхимика Марко ведёт гримуар через несколько "греховных" квестов. Каждый из них — это не просто задание, а своего рода круг испытания, соотносимый с классической греховной структурой. Соблазнение монахини — похоть; узурпация власти у дожа — гордыня и властолюбие; манипуляции и обретение силы — алчность и чревоугодие души. "Левый путь" (A Sinistra) — это и есть путь через ад, но ад, понимаемый не как наказание, а как метод. Это инфернальная механика саморазрушения, ведущая к неожиданному прозрению.
В мире Данте грешник навеки заточён в той пытке, которую сам для себя избрал. В мире Пелевина греховный квест — это добровольный и осознанный выбор, оплаченный миллиардером, ищущим "духовного восхождения к Богу через богатство и власть". Герой-расследователь Маркус, становясь Марко, вынужден играть по этим правилам, проходя все круги этого оплаченного ада. Он ищет "воду изо рта живого утопленника" — образ, достойный самого Данте. Он сталкивается с интригами "Совета десяти", являющего пелевинский аналог дантовских "злых щелей", где томятся предатели. Виртуальная Италия кватроченто — это и есть ад, стилизованный под прекрасное, но полное коварства и смерти ренессансное панно.
Если ад — это виртуальная Венеция, то чистилищем в романе становится само пространство между реальностями. Маркус-Зоргенфрей, существующий одновременно как андроид-следователь в "реальном" мире и как алхимик Марко в симуляции, пребывает в состоянии постоянного метафизического лимина. Он застрял на склоне горы, которую необходимо преодолеть. Его "греховные" сверхспособности, обретаемые в симуляции, — это не награда, а бремя, тяжесть которого он должен осознать.
Кульминация романа становится прямым отсылом к финалу "Рая", где Данте, предстоя перед Божественным Светом, осознаёт тщету всех земных усилий и слов. Пелевинский герой, алхимик Марко, пройдя все круги своего платного ада и преодолев чистилище сомнений, приходит к аналогичному экзистенциальному жесту. Его финальный монолог — это не заклинание, а молитва отчаяния и озарения:
"Господи, — прошептал он беззвучно, — я, чернокнижник Марко, шёл против Тебя всю жизнь — колдовал, злодействовал, искал незаконной силы… Но если ты понимаешь — а ты ведь понимаешь — это и был мой путь к тебе… Теперь я просто разжимаю руки. Всё в этом мире ничтожно. Поступи со мной по своему разумению…"
Однако за этой блестящей духовной притчей скрывается системная проблема, которую уже не первый год диагностируют критики. "Transhumanism Inc." окончательно превратился в литературный сериал, бесконечно эксплуатирующий одну и ту же формулу — "расследование аномалии в симуляции". И "A Sinistra", при всей своей глубине, не избежал этой участи. Метафора "банки", бывшая когда-то острым инструментом критики трансмодерна, теперь служит лишь удобным, но исчерпанным сюжетным механизмом. Как верно отмечают обозреватели, Виктор Пелевин превратил свой мир в подобие "компьютерной игры", где можно бесконечно генерировать новые симуляции, не заботясь о целостности большого нарратива. Сама структура романа, раздваивающаяся между двумя реальностями, начинает напоминать корпоративный отчёт, о котором с иронией говорил ещё герой "iPhuck 10".
"A Sinistra" — это два романа в одном. Первый — увлекательная и глубокая сказка-притча об алхимике, ищущем путь к спасению, современная дантовская комедия, которую можно читать отдельно от цикла, и она вас, скорее всего, порадует как самодостаточное произведение. Второй — ещё один виток спирали "Transhumanism Inc.", который лишь подтверждает усталость от формата. Пелевин не выдохся как писатель — его стиль по-прежнему остёр, а интеллектуальная игра виртуозна. Сцена итальянского кватроченто выписана с блеском. Но, похоже, он устал от той большой идеи, которая когда-то стояла за этим циклом — от идеи "постчеловечества" как новой религии. И эта усталость зеркально отражается в читателях и критиках, вынужденных из года в год писать об одном и том же.
