Вот уже больше двух столетий русские живут с именем и словом Александра Сергеевича Пушкина. Может быть, есть и такие русские, которые живут без Пушкина, но, как представляется, либо у них эти два с лишним века попросту «выпали» из своей личной и наследственной жизни, либо они уже не совсем (или даже совсем не) русские.
Верно и обратное: Пушкин и его творчество — не застывший, неизменный канон, он тоже живёт с русским народом, и не только в школьных программах, научных исследованиях или новых смыслах, открываемых через написанные им строки — вместе с нами он строит города и заводы, растит и собирает урожай, пишет новые стихи, музыку и картины, летает в космос, проникает в тайны атомного ядра и квантовых вычислений, воюет в Великой Отечественной и в Специальной военной операции, погибает и возрождается в каждом русском человеке.
Пушкин — неисчерпаем и, как всё живое, постоянно меняется. Он «нигде не заканчивается», как границы России. А отношение к нему и к его творчеству у каждого человека на Земле является таким же, как отношение к России, исключений здесь нет. Пушкин с Россией связан неразрывно. «У Лукоморья дуб зелёный…», «В багрец и золото одетые леса…», «Мороз и солнце, день чудесный…», «Я помню чудное мгновенье…»
Сам Пушкин — чудо. Предсказанные Гоголем двести лет почти на исходе, а «русский человек в его развитии» к Александру Сергеевичу сегодня не ближе и не дальше, чем во времена Николая Васильевича. Гоголь говорил «явится, может быть», это не расчёт и не прогноз, и не пророчество, а допущение, но как раз два века назад Пушкину было всего (или уже?) двадцать пять. Он ещё молод, он ещё романтик и вольнодумец, отставлен от службы в Новороссии по рапорту губернатора графа Воронцова и готовится к отъезду из Одессы в Псковскую губернию, в Михайловское, из «южной ссылки» в «северную». Им созданы «Руслан и Людмила», «Кавказский пленник», «Братья разбойники», «Песнь о вещем Олеге», «Бахчисарайский фонтан», начат «Евгений Онегин», примерно в эти дни пишутся и «Цыганы», и стихотворение «К морю» («Прощай, свободная стихия!..»).
Впереди — восстание декабристов, «болдинская осень», женитьба на Наталье Гончаровой, роковая дуэль на Чёрной речке и далее — «наше всё». Не потому, что Пушкин божественно идеален («Не сотвори себе кумира!»), а потому что всё наше в нём есть. И как над Британской империей в эпоху её расцвета никогда не заходило солнце, так над нашей страной никогда не заходит «солнце русской поэзии». Поэзии Пушкина.
Пушкин — поэт, в чьей власти созидать гармонии звуков и смыслов как храмы и сады слов, в которых расправляют себя, питаются, утоляют жажду, обретают, обновляют силы и цели для земного бытия души людские. Сам образ того, какой должна быть и может быть человеческая жизнь и человеческая жизнь в России, весь русский мир — невозможен без образа Пушкина, без пушкинской поэзии.
Пушкин — языкотворец. Русский язык, на котором мы говорим, мыслим и чувствуем, во многом — творение Пушкина. Не только в конкретных формах его, но и в той открытости миру, в той всечеловечности его внутренней «матрицы», которую создал и воплотил в своих творениях Пушкин.
Пушкин — иерархичен в самóй своей свободе и вольности, органично и соразмерно прекрасным образом соединяя в себе как будто противоположное и несоединимое. Он — наглядное и бесспорное проявление любви, творящей и животворящей, торжествующей над энтропией смерти и тления.
Многая лета, Александр Сергеевич!
Илл. Николай Павлов "Пушкин на набережной", фрагмент (1937).
