В XVIII – XIX вв. в Европе активно шло формирование политических наций, создание знакомых нам народов, многие из которых в силу отсутствия пассионарности, сразу переходили в состояние реликтов. Однако, последнее не мешало их представителям фантазировать о величии, рисуя карты и мечты о жизненном пространстве. Одна только «Великая Финляндия», аж до Урала, потрясает размером фантазии и амбиций, что стали основой политики, повлекшей участие страны во Второй мировой войне.
Если исключить из рассмотрения страны-полисы и страны-рантье, то в современном мире, страной с высокой субъектностью и минимальной численностью населения является Венгрия – 10 млн. Мир меняется, требования возрастают, для сравнения, в 1930-е гг. такой страной была Финляндия – 3,7 млн. Общая численность населения не является показателем субъектной политики, тут даже не нужно вспоминать Африку или практически всю Европу, достаточно посмотреть на четвёртую по данному показателю в мире – Индонезию (279 млн.), чья политика далека от смелости и готовности защищать национальные интересы хотя бы на уровне Венгрии.
В качестве необходимых требований для обретения субъектности можно выделить наличие национального проекта (культурные канон, история, миссия / достижимая цель-мечта), сплочённость и высокую концентрацию пассионариев, лиц с субъектным поведением. В конкретный исторический момент важны доступные ресурсы, но на горизонте нескольких поколений, указанные три качества позволяют этнической системе решить вопрос за счет более слабых соседей.
В банальном прочтении пассионарность часто путают с хамством и бытовой агрессией, игнорируя альтруизм, самопожертвование ради целей и смыслов, преодоление страха смерти, волю и т.д. Так и среди стран есть эталонные примеры, где субъектность и национально ориентированная политика подменена геополитическими комплексами, глупостью и ограниченностью. Речь идёт о Прибалтике, республики которой в начале XX в. получили шанс, потеряли всё за одно поколение, получили второй в 1990-е и повторили ровно то же. Третьего раза не будет, лимит исторического везения исчерпан.
Вместо сильных и непростых решений, выбора между плохим и очень плохим, гибкости, инвестиций в будущее, оправданного риска, поиска компромисса, жертв текущего, чтобы сохранить шанс на будущее, что в той или иной мере характерно для малых народов, столетия живущих около России эстонцы, латыши и литовцы пошли своим путём, общим на всех:
▪️ не смогли сформулировать/ создать национальный проект (слабый культурный канон, негероическая история, отсутствие цели-мечты);
▪️ выбрали в качестве объединяющей идеи анти-Россию, анти-Германию (между мировыми войнами) и т.д.
▪️ приняли культуру отказа от сложных решений, систематического игнорирования проблем и последствий – вдруг само пройдёт;
▪️ растрачивали небольшие ресурсы, тратили время и упускали все возможности, просто плывя по течению;
▪️каждый раз бездействием доводили ситуацию до кризиса или катастрофы, после чего решение за них принимали внешние силы, по самому худшему варианту;
▪️ подчинялись чужому выбору, так как не имели возможности сопротивляться;
▪️ правящая верхушка и население меняли взгляды на 180 градусов, в логике «каждый сам за себя».
В республиках Прибалтики, не обладающий даже минимальным стратегическим мышлением, случайно оказавшийся наверху правящий слой, каждый раз вместо цели выбирает проходное, второстепенное условие, которое становится единственным. Его пытаются достичь, игнорируя все остальные. В 90-е годы таким вновь стала борьба с русским языком и изгнание русскоязычного населения. Со стороны это выглядит идиотизмом, тупостью и упертостью, но альтернатив у них нет, в этом суть прибалтийского геополитического самоубийства. Такие действия позволяют им не думать, жить сегодняшним днём внутри иллюзий.
Доходит до смешного, вместо того, чтобы стать штаб-квартирой для убежавших из России телеком и IT компаний, т.е. получить несколько десятков процентов роста ВВП, десятки тысяч налогоплательщиков, сопутствующее развитие, вывести страну в отраслевые лидеры ЕС и т.д., латвийские власти от всего этого отказались, так как приезжие будут русскими. Неважно, что это будут либеральные, готовые интегрироваться, становиться европейцами и даже латышами, но русские.
В итоге долгих переговоров и отказа, значительная часть первоначально уехавших просто вернулась в Россию, так как одно дело жить в Риге, и совсем другое переезжать в Германию, Испанию и т.д., где менталитет, культура, климат и языковая среда совсем чужие. В очередной раз поблагодарим глупость и упрямство. Этнические реликты сопротивляются до последнего, разрушая и закрывая все варианты будущего, так как ни один из них не соответствует их недостижимым мечтам об исчезновении России. Вместо того, чтобы стать важной и самобытной частью Русского мира, найти баланс, гармонично синтезировать новое, прибалты предпочли просто исчезнуть.
После ухода НАТО из Европы и распада ЕС, в рамках инерционного сценария Прибалтика окажется не просто в зоне влияния России, а войдёт в её состав - оставлять такое без жесткого контроля никто не будет. Проще взять и навести свой порядок, там немного, casus belli они сами нам дали русофобией. После 2027 г. история повторится, количество «крипто-русофилов», как они о себе будут заявлять, во властных кругах будет изумлять. Благо принципы фильтрации к тому моменту станут чётко работающим рутинным механизмом и все эти граждане будут вынуждены уезжать на Запад.
Игры в национальную автономию и самоопределение закончатся, на месте трёх республик будет создано две губернии: Нарвская (Эстония и Латвия) и Вильнюсская. Первая в составе России, вторая – Белоруссии. Этническое строительство должно исходить из созидания, разрушение вторично, оно не может заменить продуктивную повестку.
И, да, латыши прозреют, что славянское племя вендов, что неспешно мигрировало веками через Прибалтику от о. Рюген до Руси, оставило латышам топонимику, традиции, символику (включая красно-бело-красный флаг), кровное родство и т.д., позволяет им считать себя частично русскими...
