Классическая задача финансистов вообще и казначейства в частности – минимизация пересечений получаемых у банков кредитов и размещаемых в банках средств, экономия тем самым на процентных расходах.
Федеральное казначейство успешно решает эту задачу для федерального, региональных и местных бюджетов, однако в отношении расширенного государственного сектора с учетом крупных госбанков и госпредприятий есть вопросы.
Газпром, Роснефть, РЖД суммарно должны 19 трлн руб. по кредитам и облигациям, оборонная сфера – ещё 3 трлн руб., есть и другие крупные госпредприятия-должники (при прямом госдолге в 29 трлн руб.).
Федеральное казначейство и Банк России разместили в коммерческих банках 15 трлн руб. (в основном в госбанках), а банки купили гособлигаций на 14 трлн руб. Банки платят государству 6-7% годовых, а государство банкам - 13-14% годовых (по новым выпускам гособлигаций), что во многом и дает банкам сверхприбыли.
В условиях высокой ключевой ставки именно процентные расходы в 2024 году растут в разы относительно 2021-го («длинных» облигаций по старым низким ставкам немного), формируют весь дефицит федерального бюджета и перекладываются в цены крупнейших госпредприятий.
В данной статье предлагается реструктуризировать долг госпредприятий по аналогии с реструктуризацией согласно поручению Президента РФ В.В. Путина по бюджетным кредитам регионам, а также свернуть схему «госсредства – гособлигации».
Докапитализация Газпрома за счёт конверсии в акции части долга перед госбанками может снизить долю западных акционеров и стать классическим ответом на западные же санкции против самого Газпрома.
Госдума сейчас утверждает поправки в федеральный бюджет на текущий 2024 год. Поправки непринципиально (немного в масштабах всего бюджета, но изрядно в миллиардах рублей) меняют пропорции отдельных статей доходов и расходов.
Дефицит бюджета, как результирующий показатель стабильности, возрастет по плановым цифрам с 1,6 до 2,1 трлн руб., то есть с 0,9 до 1,1% ВВП. Для сравнения, в прошлом 2023 году дефицит нашего федерального бюджета составил 3 трлн руб. или 1,8% ВВП. Американский федеральный бюджет в текущем финансовом году исполняется с дефицитом в 6,6% ВВП (точнее, с каждым третьим долларом расходов за счет такого дефицита).
Тот факт, что наш бюджет в хорошей форме, не должен самоуспокаивать, и об этом нам напоминает очередной внушительный пакет американских санкций. СМИ наибольшее внимание уделили санкциям против Московской биржи, которые якобы могут качнуть рубль и инфляцию (хотя Банк России оказался к этому готов). Но под санкции попали и крупнейшие проекты по сжиженному газу и дальневосточному углю, обсуждаются санкции против теневого танкерного флота, напоминая о напряженности с доходами нашего бюджета.
Отчасти рост дефицита нашего бюджета связан с ростом процентных расходов по гособлигациям – это самая быстрорастущая статья (есть ещё изрядные расходы по субсидированию приоритетных кредитов). Процентные расходы в 2020 году составляли 0,9 трлн руб., в 2023 году – 1,5 трлн руб., на текущий 2024 год запланированы в размере 2,3 трлн руб., на следующий 2025 год – 2,8 трлн руб. Госдолг в 2020 году составил 20,4 трлн руб., в 2023 году – 29,2 трлн руб., на 2024-й и 2025 годы запланирован в размере 32,5 и 35,9 трлн руб. соответственно. То есть в 2025 году относительно 2020 года процентные расходы вырастут в 3,1 раза, тогда как госдолг всего в 1,8 раза.
Более того, выросшие процентные расходы совпадают по размеру с бюджетным дефицитом и ежегодным плановым приростом госдолга. Это к вопросу о том, кому реально идут бюджетные стимулы за счёт дефицита: держателям гособлигаций (прежде всего банкам) или реальному сектору?
О значительном росте процентных расходов «Завтра» писала в статье «Госдолг и процентные расходы» в октябре 2023 года. Эту проблему поставил первой по значимости Анатолий Артамонов, глава комитета Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам, на публичных слушаниях в сентябре прошлого года. Артамонов дал понять, что частично решение проблемы следует искать в банковской системе, поскольку облигации федерального займа обладают неоправданно высокой доходностью для банков, при этом ранее банки получили несколько триллионов рублей господдержки и теперь могли бы подставить плечо государству.
Ряд ведущих политических телеграм-каналов одну из основных причин роста бюджетных расходов и бюджетного дефицита этого года связывают именно с процентными расходами и недооценкой эффекта высокой ключевой ставки год назад при составлении бюджета. Но следует напомнить, что неожиданно резкое повышение ключевой ставки в августе и особенно в конце года произошло уже после расчёта основных параметров бюджета.
Тогда предполагался короткий период высокой ставки, но теперь он становится более длительным с обсуждением дальнейшего роста ставки. Эффект высокой ставки постепенно догоняет бюджет по мере рефинансирования госдолга за счёт новых выпусков гособлигаций и станет еще более заметным в 2025 году.
Казалось бы, госдолг у нашей страны небольшой: в 2023 году составил всего 17,6% ВВП, на 2024-й и 2025 годы планируется в размере 18 и 18,8% ВВП соответственно. Однако противостояние с коллективным Западом имеет долгосрочный характер, санкционное давление на нашу экономику, финансовую систему и бюджет будет нарастать, и это следует учитывать при долгосрочном бюджетном планировании.
Наша история показывает, что предельный уровень госдолга у нас где-то на уровне 50–60% ВВП. Выше этого начинается эскалация проблем, как в 1991-м и 1998 годах, поэтому, чтобы не приближаться к этому пределу, нужна ответственная бюджетная политика на десятилетия.
К прямому государственному долгу следует также аналитически добавлять долги ключевых госкомпаний и по системе страхования вкладов.
Только Газпром, Роснефть и РЖД, находящиеся под серьезными западными санкциями, должны сумму как почти две трети всего прямого госдолга по гособлигациям, а есть ещё много других госкомпаний, гражданских и военных. Крупнейшие госпредприятия имеют внушительные основные средства и стабильный бизнес, несмотря на западные санкции, но необходимо держать в голове и негативный сценарий дальнейшего усиления этих санкций по аналогии с последним пакетом.
В частности, Газпром в отчетности за 2023 год показал долг по кредитам и займам 4,3 трлн руб., отложенные налоговые обязательства 2,7 трлн руб., кредиторскую задолженность 1,3 трлн руб. Роснефть публикует отчетность за 2023 год в сокращенном формате, в котором значатся краткосрочная и долгосрочная задолженность 4,8 и 5,5 трлн руб. РЖД за 2023 год показала кредиты и займы 2 трлн руб. Совокупный долг по кредитам оборонных предприятий с начала СВО не публиковался, а ранее СМИ сообщали о долге в 2 трлн руб. в 2019 году и в 3 трлн руб. в 2020 году.
Крупнейшие госпредприятия в отчетности за 2023 год пока не показывают эскалацию процентных расходов, поскольку существенное повышение ключевой ставки произошло в августе и в конце года, так что по году в среднем ставка была умеренной. А в текущем 2024 году ожидается скачок процентных расходов по аналогии с указанными выше процентными расходами федерального бюджета. Просто умножив общий долг крупнейших госпредприятий и оборонного сектора (22 трлн руб.) на текущую ключевую ставку (16%), получим совокупные процентные расходы 3,5 трлн руб., поскольку по многим кредитам процент пересматривается почти автоматически вслед за ключевой ставкой, и многие выпуски облигаций «короткие».
Дополнительное бремя процентных расходов Газпром так или иначе перекладывает на внутреннего потребителя, особенно в условиях западных санкций и сокращения в разы экспорта газа в Европу. Многим памятен топливный кризис августа-сентября 2023 года на фоне дискуссии о сокращении топливного демпфера для сдерживания внутренних цен, а растущие процентные расходы могут достигнуть масштаба этого демпфера.
Железнодорожные билеты существенно подорожали этим летом, а РЖД необходимо ещё наращивать инвестпрограмму (Восточный полигон, высокоскоростная магистраль Москва-Питер, ускорение сообщения из Москвы на юг).
Актуальнейший гособоронзаказ также изрядно подорожает из-за растущих процентных расходов предприятий оборонного комплекса. Следует напомнить, что ещё в 2021 году при умеренной ключевой ставке вице-премьер по оборонной промышленности того времени Юрий Борисов отмечал, что из-за большой кредитной нагрузки предприятия живут впроголодь. Токсичные долги он оценивал в 0,75 трлн руб. и сообщал, что удалось списать через докапитализацию 0,35 трлн руб. С тех лет долг скорее всего вырос, а процентные расходы на фоне высокой ключевой ставки – тем более.
Агентство страхования вкладов сообщало об общем объеме подлежащих страхованию денежных средств банковских вкладчиков в размере 65 трлн руб. на 1 мая 2024 года (это в два раза больше прямого госдолга). Наша история знает изрядно банкротств банков, например, в 2014-2017 годы суммарная поддержка банков превысила 5 трлн руб. при обязательствах государства по системе страхования вкладов около 20 трлн руб. в те годы. Тот факт, что за время СВО у нас не рухнул ни один крупный или средний банк, указывает на стабильность нашей банковской системы, но не должен самоуспокаивать.
Федеральное казначейство масштабно работает с коммерческими банками. Для понимания этого масштаба сошлемся на ежемесячную публикацию Банка России «О развитии банковского сектора Российской Федерации», например, от апреля 2024 года. Банки получили госсредства от Федерального казначейства 10,5 трлн руб., плюс средства от Банка России 4,4 трлн руб., а вложения банков в гособлигации составили 14 трлн руб. При этом банки платят государству по привлеченным средствам примерно 6-7% годовых, если судить по Годовому отчету Федерального Казначейства за 2023 год, тогда как государство платит банкам по новым выпускам гособлигаций 13-14% годовых.
На начало текущего года по 4-5 трлн руб. госсредств пришлось только на каждый из двух крупнейших банков (Сбер и ВТБ). Не на процентном ли арбитраже «госсредства – гособлигации» крупнейшие госбанки зарабатывают изрядную часть своих сверхприбылей?
В этих банках государство владеет контрольными пакетами и может полностью управлять их политикой. Однако есть ещё изрядные пакеты акций у нерезидентов, преимущественно из западных стран, которые на начало СВО оценивались в 44% и 17% акций этих банков. Чтобы выплатить большие дивиденды в федеральный бюджет и частным российским акционерам, необходимо также начислить дивиденды западным акционерам. Формально начисленные им дивиденды замораживаются, но потенциально будут участвовать в попытках обмена замороженными активами (только наша сторона будет менять свои замороженные активы у них на свои же выплаченные дивиденды им).
Онлайн голосование на годовом собрании акционеров Сбера в этом году завершится 21 июня, и там, скорее всего, будет принято решение по выплате рекордных дивидендов, в том числе западным акционерам. Такой получится «ассиметричный ответ» на последний пакет американских санкций, в том числе против Московской биржи.
Президент Владимир Путин в Послании Федеральному собранию в феврале 2024 года заявил о необходимости снизить долговую нагрузку регионов, о списании двух третей долга регионов по бюджетным кредитам и экономии регионами порядка 200 млрд руб. расходов ежегодно. Долг регионов составляет примерно 1,6 трлн руб., буквально на порядок меньше долга крупнейших госпредприятий.
Предложенное нашим Президентом решение следует масштабировать для пересмотра отношений в треугольнике «федеральный бюджет – госпредприятия – госбанки».
В частности, в оборонной сфере целесообразно списать часть кредитов, прямо по аналогии с кредитами регионам и по аналогии со списаниями 2021 года. Списание можно произвести за счет прибылей крупнейших банков (такое списание по законодательству России и западных стран типично проводится до начисления дивидендов). Так можно увеличить поддержку оборонного комплекса и уменьшить выплаты западным акционерам, изящно и по-западному же.
По кредитам Газпрому, Роснефти и РЖД можно пересмотреть процентные ставки, тем самым уменьшить процентное бремя, а также зеркально уменьшить прибыли и дивиденды крупнейших банков. Сэкономленное на процентах эти крупнейшие госпредприятия могут направить на свои инвестиционные и социальные программы. Часть таких программ финансируется за счёт Федерального бюджета, который может сократить часть расходов и зеркально – доходов от непоступления дивидендов от банков.
Отдельные специалисты и политики осторожно рассуждают о перспективах Газпрома ввиду потери европейского рынка, быть может, о докапитализации Газпрома за счёт конверсии части долгов в акции, по аналогии с оборонными предприятиями. Это увеличит долю акций нашего государства и российских банков, уменьшит долю западных акционеров и станет классическим ответом на западные санкции. Классическим, поскольку подобные докапитализации за счёт конверсии части долга в акции являются типичным решением британского и американского правительств в каждый из последних крупных финансовых кризисов.
В ситуации «госсредства – гособлигации» на 14 трлн руб. (а это примерно половина всего госдолга) с формированием внушительной маржи на стороне банков за счёт бюджета целесообразно провести зачет или выкуп гособлигаций за счёт размещаемых госсредств, сократив процентное бремя бюджета.
При реализации всех трёх вышеизложенных предложений у крупнейших банков сократятся сверхприбыли (которые фактически получаются за счёт государства), а бюджет и госпредприятия смогут сократить бремя процентных расходов.
Следует ещё раз повторить, что так можно изящно и в соответствии с традициями западного банковского бизнеса существенно уменьшить дивиденды западным акционерам, а также улучшить перекрестное движение средств в треугольнике «федеральный бюджет – госпредприятия – госбанки».
Автор - доктор экономических наук, профессор кафедры общественных финансов Финансового университета
Фото: Александр Манзюк/ТАСС
