Приватизационно-клептократические монархии

1. Конечно, распад-развал СССР был сгенерирован (возможно, что и не только на эвристическом уровне) поначалу узкой элитной группой с Кучкова поля, разбившейся в дальнейшем на несколько как бы вроде бы различных элитных групп, о которых сейчас принято говорить как о различных «башнях Кремля». А цель, которая преследовалась «коллективной питоврановщиной» этим искусственным провоцированием распада-развала СССР, была, прежде всего, мародёрско-приватизационная или, по крайней мере, лутинго-приватизационная. В англоязычных государствах для обозначения мародёрства во время войны чаще используют слово «пиллаж» (англ. pillage), а для обозначения подобных хищений вне военных действий, в частности, при стихийных бедствиях, техногенных и социальных катастрофах, а также гражданских волнениях, используют слово «лутинг» (англ. looting), и таких мародёров называют «лутерами» (англ. looter). В русскоязычных средствах массовой информации в последнее время (начиная примерно с 2020 года) также стали использовать термин «лутеры» для обозначения мародёров, действующих в мирное время. Разные политические движения по-разному интерпретируют правомерность лутинга.

То есть, термин «приватизация» являлся на всём постсоветском пространстве лишь формально благородным прикрытием понятия «откровенный лутинг», до поры до времени остававшегося неизвестным на постсоветском пространстве.

2. С наступлением «рыночных времён» стало модно говорить об «упаковке проекта». Упаковка проекта, так сказать, представляет собой сокрытие сущности смыслов подлинно осуществляемого процесса лутинга, изначально преступного по своей сути.

Разгосударствление (денационализация) – это упаковка проекта лутинга, процесс как бы изменения государственной формы собственности на другие формы, переход от подлинно эффективной государственной экономики к экономике якобы смешанной и многоукладной, а на деле, феодально-рабовладельческой. Переход государственной собственности в руки отдельных граждан, коллективов, физических и юридических лиц, которые были заранее кулуарно определены и установлены заседавшими на Кучковом поле «хитромудрыми мудрецами» ещё задолго до реализации задуманного ими распада-развала СССР, а также формирование различных форм собственности, выгодных исключительно будущей постсоветской олигархии. Хотелось бы узнать составлялись ли этими «хитромудрыми мудрецами» какие-либо протоколы? Лутинговые протоколы кучковских мудрецов, так сказать?

На всём постсоветском пространстве разгосударствление в особенно больших масштабах проводилось в так называемый «переходный период от социалистической плановой экономики к рыночной» – в первой половине 1990-х годов. Но этот лутинговый процесс даже никогда и не останавливался, так как продолжается и в настоящее время.

Приватизация (от лат. privatus – частный) – форма преобразования собственности, представляющая собой процесс передачи-продажи (полной или частичной) государственной или муниципальной собственности в частные руки. В приватизации участвуют минимум две стороны, и обязательно одна из сторон должна являться частной организацией или физическим лицом, которая должна была оплачивать приобретаемую государственную или муниципальную собственность. Но откуда бы интересно было бы знать у таких частных организаций или физических лиц могли бы взяться реальные денежные средства в эпоху социализма? Да их толком и не было ни у кого вовсе в СССР, так как вся приватизация и всё расгосударствление на постсоветском пространстве были исключительно притворными и фиктивными, так сказать, такими же «дружескими» как и «дружеские векселя», запрещенные к обращению Женевской конвенцией от 7 июня 1930 года № 358 «О Единообразном законе о переводных и простых векселях». А «дружеский вексель» – это вексель, выдаваемый одним лицом другому без намерения векселедателя произвести по ним платёж, а лишь с целью изыскания денежных средств путём взаимного учёта этих векселей в банке.

Процесс, являющийся обратным приватизации, называется национализацией, или муниципализацией. Вопрос о национализации или муниципализации относится к ведению органов государственной власти или органов местного самоуправления, но ни в коем случае не может являться недопустимым ни в одном современном обществе, исключая вроде бы канувшие в Лету несовременные общества, то есть, феодальные и рабовладельческие общества. Но ни процесс национализации, ни процесс муниципализации так и не был запущен ещё ни в одном из постсоветских государств, в том числе, и в часто приводимой в качестве вроде бы положительного примера Республике Белоруссия. Хотя кто или что этому начинанию мешает? Может быть, НАТО? Или треклятый «коллективный Запад»? А, может быть, Европейский Союз или КНР? Или пресловутый государственный департамент США? Или всё же глубочайшая антинародная сущность всех тех без исключения олигархических режимов, которые восседают во властных дворцах столиц постсоветских государств?

3. Если изучать современные научные работы, пытающиеся хотя бы как-то честно ответить на вопросы о том, что же произошло на постсоветском пространстве, не уводя обсуждение в сторону от этой темы и не сводя его к повтору питоврановских бредней и пропагандистских банальностей, то следует отметить, что выделяются две группы олигархических режимов, которые восседают во властных дворцах столиц постсоветских государств: так называемые ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ, открыто поддерживающие НАТО, треклятый «коллективные Запад», Европейский Союз и недоблюбливающие КНР; и так называемые ПРИВАЗАЦИОННО-КЛЕПТОКРАТИЧЕСКИЕ МОНАРХИИ. Безусловно, ни в коем случае не надо считать, что демократические олигархические режимы не являются приватизационно-клептократическими. Но они всё же не являются скрытыми монархиями, народы в этих государствах привыкли раз за разом поддаваться на провокации бессмысленной митинговщины и цветных революций, но они хотя бы не перестают верить в сам принцип выборности власти и саму идею непременной сменяемостя власти, а также исходящую от народа властную субъектность. Кроме того, эти народы исходят из того, что само властное обновление обязательно должно приводить к изменению в лучшую сторону их жизни. Народы остальных же постсоветских государств, похоже, что окончательно смирились с установившимися в последние 30 лет неофеодальными и даже неорабовладельческими порядками и условиями существования, а также незыблемостью позиций властных элит своих новообразованных государств. И в случае демократических олигархических режимов, и в случае приватизационно-клептократических монархий всему причиной осуществляемого социального регресса их недосформированных обществ является отрицание широкими народными массами верности идей марксизма-ленинизма, а самое главное – нежелание создавать интернационалистские партии нового типа и участвовать в их деятельности. Ведь интернационалистские партии нового типа должны иметь на руках как актуальную проблемную повестку народов своих новообразованных государств, так и актуальную проблемную повестку видения идущих более общих (общемировых) процессов: что в их сегодняшних государствах нужно делать, каким образом делать что-то в общемировом масштабе, тем более в масштабе бывшего СССР. Но молодые поколения постсоветских государств идут по пути непротивления злу насилием, не ищут сложных, но верных решений, а соглашаются и принимают решения простые, транслируемые олигархическими режимами и глобальными элитами, благо средств и инструментов для этого у тех хватаем.

Как же только молодое поколение представителей общественных наук не определяет в своих работах типы олигархических режимов приватизационно-клептократические монархий! Эти режимы называются и неоавторитарными, и корпоративными, и персоналистскими, и корпоративными персонифицированными, и персоналистскими династическими. В действительности среди олигархических режимов приватизационно-клептократические монархий существуют и те, и другие, и третьи, и даже ещё какие-то. Хотя в различных постсоветских государствах реализуются не во всём одинаковые типы олигархических режимов.

4. В киргизском языке имеются два слова. Первое из них – букара. Это слово имеет определённое политическое значение и обычно применяется к бедным. В первые годы советской власти слово «букара» употреблялось также в значении пролетариат. В настоящее время это слово стало уже историческим. Второе их них – манап. Манап – это представитель привилегированного феодального сословия у северных киргизов, противоположность простонародью, букаре. Наследственные манапы известны, по крайней мере, с 1840-х годов, у южных киргизов им соответствовали датхи и беки. Датха (также дадхах, означает на фарси – «пожелание, просьба, справедливость», то есть, «радеющий о правосудии») – титул в среднеазиатских ханствах XIX века, выше бея и равный султану. Датха подчинялся только хану. Титул датха присваивался родовым управителям, имевшим большое влияние на своих соплеменников, наделённым даром красноречия, смелостью. Бей (у восточных турок), бий, би, бек, бег (у османов), бик (тюрк. бәй, bəy) – тюркский дворянский титул и звание у некоторых народов Ближнего Востока и Средней Азии, категория привилегированного населения. Слово «бей» является синонимом арабского слова «эмир» и соответствует титулам князь, властитель, господин. Титул бей соответствовал грузинскому мтавари и армянскому мелик. Слово «бек» добавляется к имени и ставится позади собственного имени, например, Улуг-бек, Бирди-бек.

Администрация Российской Империи (точнее Министерство внутренних дел Российской Империи) использовала манапов в низовых управленческих органах власти с 1865 года, когда киргизские племена, принявшие российское подданство, получили модель народно-кочевого и военно-казачьего уездного управления. После Великой Октябрьской социалистической революции манапы активно участвовали в басмачестве, институт манапов (манапство) прекратил существование к концу 1920-х годов.

Название манапов объясняется двумя способами: от Киргизского родоначальника Манапа (ХVII век) или от особого положения, которое род манапов занял в племени сарыбагыш (род к концу XVIII века занял привилегированное положение в племени, затем распространив влияние шире). Слово «манап» впоследствии стало обозначать биев, вытеснив сам этот термин как наименование феодального владетеля у северных киргизов. При этом у южных киргизов термин «бий» сохранялся. Термин «манапы» в литературе по истории Киргизии может применяться для обозначения предводителей киргизов, начиная с XIV века.

Среди манапов появилась своя иерархия:

чон-манапы (ага-манапы) – крупные феодалы (1 – 2 тыс. юрт);

чынжырлуу-манапы – наследственные манапы;

орто-манапы – средние манапы;

чала-манапы – мелкие манапы, полностью зависимые от других манапов;

чолок-манапы – низший слой манапов;

букара-манапы – родня манапов, без власти, но отличающаяся более высоким статусом от простонародья.

Эта схема иерархии (во многом введённая среди киргизов ещё Министерством внутренних дел Российской Империи в 1860-х годах) очень понравилась заседавшим на Кучковом поле «хитромудрым мудрецам» как раз примерно в те годы, когда институт манапов (манапство) только-только прекратил существование у самих киргизов, где-то примерно в середине 1930-х годов. Они уже в те годы решали вопрос о том, как им перестроить СССР на собственные рельсы тотального социального неравенства, навсегда уйдя от бесклассового общества, общества творцов. Но свою иерархию заседавшим на Кучковом поле «хитромудрым мудрецам» ещё только предстояло сформировать, ведь в СССР правили большевики, которые стремились построить бесклассовое общество, общество творцов. Эту идею формирования постсоветского манапства заседавшие на Кучковом поле «хитромудрые мудрецы» пронесли на протяжении нескольких поколений. Когда же «коллективная питоврановщина» приблизилась к своей собственной победе и слому советского социалистического строя, формирование постсоветского манапства было решено осуществить через процедуры разгосударствления и приватизации общенародной собственности.

5. Конечно же, про себя (то есть, свои интересы) заседавшие на Кучковом поле «хитромудрые мудрецы» не забыли, даром что с их протоколами до сих пор не всё ясно. В первые ряды руководителей частных организаций и физических лиц, участвующих в разгосударствлении и приватизации советского наследия, прежде всего, допускались родственники кучковских мудрецов: сынки, внучки, племяннички. Но они выдвигались не всегда на формально самые первые роли руководителей частных организаций и физических лиц, участвующих в разгосударствлении и приватизации советского наследия, но на роли бенефициаров или контролёров управления активами и собственностью, так как возможность наступления уголовной ответственности для них в дальнейшем кое-какая ещё сохранялась.

Кучковские мудрецы пришли к выводу, что гораздо лучше было привлекать на первые роли руководителей частных организаций и физических лиц, участвующих в разгосударствлении и приватизации советского наследия, своих зятьков и прочую кучковскую агентуру, использовавшихся «втёмную», фактически на правах слуг и рабов. Так как сынков, внучков, племянничков никто из заседавших на Кучковом поле «хитромудрых мудрецов» на зону отправлять не хотел. Но такое могло стать будущей реальностью, чем чёрт не шутит! А вот зятьков и прочую агентуру им было совсем не жалко отправить на зону или на тот свет в случае чего.

Стоит вспомнить лишь судьбу зятя старшей дочери Н.А. Назарбаева – Рахата Мухтаровича Алиева (Шораза) (каз. Рахат Мұхтарұлы Әлиев (Шораз)/Rahat Mūhtarūly Äliev (Şoraz)). Но можно вспомнить также судьбы Михаила Борисовича Ходорковского (идиш מיכאיל באָריסאָוויטש כאָדאָרקאָווסקי) или Якова Игоревича Голдовского (укр. Яків Ігорович Голдовський, идиш יעקבֿ איגאָרעוויטש גאָלדאָווסקי).

6. В качестве пионеров рыночных отношений кучковские мудрецы подбирали самых антисоветских и антисоциалистических элементов, плюс попавших в неприглядные ситуации (иногда специально подстроенные кучковскими «товарищами») с точки зрения Закона по молодости лет или по глупости. Задействовались и карьеристы, и падкие на обещания «красивой» жизни, в общем, люди с духовными и морально-нравственными изъянами. Конечно же, ставка делалась на молодёжь и на более старших лиц с уже «подмоченной» репутацией.

В общении с прочей частью населения своих государств кучковские мудрецы отводят себе роль, сопоставимую с ролью брахманов в индуистских обществах, и не допускают взаимности; так, они принимают деньги или подарки от членов других как бы варн, но сами никогда не делают даров ритуального или церемониального характера. Ввиду этого их так раздражают всякие рассуждения кого-либо о каких-либо коррупции, непотизме, кронизме, фаворитизме, национализме, трайбализме, клиентелизме, блате, порнократии, кумовстве, землячестве, олигархии, клановости и иных формах и пагубных практиках разделения граждан и отчуждения государства от неукоснительного соблюдения интересов народа, так как в их представлениях все эти явления подвергаются откровенным нападкам и проискам со стороны исключительно их внешних врагов по якобы надуманным основаниям. Среди кучковских мудрецов нет полного равенства, но даже самая низшая из их групп по их представлениям стоит над самыми высокими иными социальными группами.

Ко всем остальным социальным группам кучковские мудрецы относятся также как владельцы жилища воспринимают домашних насекомых. Все публичные и частные активы (бывшая общенародная собственность, средства бюджетной системы), все перспективы карьерного и личностного роста строго распределяются среди обозначенного выше круга лиц (кучковских мудрецов, породнившихся с ними лиц, а также агентуры кучковских мудрецов), которые только и считаются хотя и неравными, но допустимыми или приемлемыми участниками для какого-либо гражданско-социального оборота. В индуистских обществах этим категориям соответствуют двиджа (рус. дваждырождённые) – термин, которым в индуизме называют членов трёх высших варн (брахманы, кшатрии и вайшьи), прошедших (обычно в возрасте 8 – 12 лет) обряд упанаяна. В традиционном индуистском обществе упанаяна символизирует второе рождение и даёт право участвовать в ритуалах. Традиционно женщины и принадлежащие к варне шудра к обряду упанаяна не допускались. Согласно законам индуизма, человек, не приобщившийся к священному знанию, ничем не отличается от животного. Поэтому человек, который приобщился к знанию, прошедший обряд посвящения, достигает второго рождения и носит название «дваждырождённый».

Остальные граждане своих (для обозначенного выше круга лиц) постсоветских государств – просто лишние люди, вполне сравнимые по общественным правам с шудрами и неприкасаемыми в индуистских обществах. Неприкасаемые – общее наименование ряда каст, занимающих самое низкое место в кастово-варновой иерархии индуистских обществ. Неприкасаемые составляют 18 – 19 % населения Республики Индия (более 200 млн. человек по данным на 2018 год), подобные сообщества также встречаются в остальных государствах Южной Азии – в Исламской Республике Пакистан, Народной Республике Бангладеш, Федеративной Демократической Республике Непал, Демократической Социалистической Республике Шри-Ланка – и являются частью глобальной индуистской диаспоры. Неприкасаемые не входят в систему четырёх варн. Они считаются способными осквернять членов каст более высоких варн, особенно брахманов. Неприкасаемые разделяются по традиционным видам деятельности их представителей, а также по местности их проживания. Наиболее распространённые категории неприкасаемых – чамары (кожевники), дхоби (прачки).

7. Исходя из всего вышеизложенного у населения постсоветских государств, условно относимого кучковскими мудрецами к шудрам и неприкасаемым, отсутствуют всякие перспективы индивидуального развития даже в отдалённой перспективе. Это обеспечивает в приватизационно-клептократических монархиях осуществляемый властными верхушками социальный регресс и полное социально-экономическое и социально-политическое неразвитие их недосформированных обществ, что, в свою очередь, предопределяет снижение демографических показателей и массовую трудовую (и не только) эмиграцию. В некоторых государствах уже вполне можно говорить об осуществляемом геноциде властных верхушек в отношении остальных категорий населения, чрезвычайный рост показателя смертности и крайнее снижение показателя рождаемости.

При этом, несмотря на осуществляемый властными верхушками социальный регресс и полное социально-экономическое и социально-политическое неразвитие их недосформированных обществ, оборот всех публичных и частных активов (бывшей общенародной собственности, средств бюджетной системы) всё в большей и большей степени со временем переводится («утекает») за пределы территорий приватизационно-клептократических монархий, как на личные зарубежные счета и офшорные юрисдикции членов властных верхушек, так и в прямую собственность подлинно глобальных элит и транснациональных корпораций и банков. Каждая из приватизационно-клептократических монархий попадает на свою индивидуальную (для конкретного постсоветского государства) фазовую траекторию в фазовом пространстве, которая в каждом случае является объективной, а не искусственно создаваемой извне. При этом топология индивидуальных (для конкретного постсоветского государства) фазовых траекторий в фазовом пространстве всегда имеет один и тот же характер – характер катастрофы того или иного конкретного постсоветского государства, того или иного конкретного недосформированного общества. Хотя время наступления такой катастрофы у каждого конкретного постсоветского государства, у каждого конкретного недосформированного общества может быть своим, то есть, индивидуальным.

8. В каждой из приватизационно-клептократических монархий имеется своя собственная преступная элита, сформированная на приватизационно-клептократических началах, начиная практически с периода, непосредственно предшествующего распаду-развалу СССР. Ни одна из этих элит даже и не помышляет об уходе от кормушки или хотя бы о каком-то отдалении от неё в какой-то перспективе. В каждой из приватизационно-клептократических монархий имеется свой шахиншах (или шаханшах (др.-перс. 𐎧𐏁𐎠𐎹𐎰𐎡𐎹 𐏐 𐎧𐏁𐎠𐎹𐎰𐎡𐎹𐎴𐎠𐎶 xšāyaθiya xšāyaθiyānām, пехл. šāhān šāh, перс. شاهنشاه‎ [shāhanshāh] – «царь царей»)), как бы он не именовался в конкретном постсоветском государстве – падишах (перс. «پادشاه»‎ [pādšāh] через пехл. «pādšāh» от др.-перс. «pati-xšāyaθiya-» – «верховный государь, правитель, царь»), «национальный лидер», «лидер нации», елбасы, туркменбаши, аркадаг или же прочий главарь клики. Ни один из этих падишахов не желает уходить из власти, даже несмотря на то, что здоровье всё в меньшей степени позволяет это делать. Возникают всяческие попытки транзитов власти, трансферов власти или чего-то такого же. Некоторые из отходящих в мир иной падишахов успевают передать власть своему сыну или личному стоматологу. Кто-то из падишахов нацеливается на передачу власти своей жене, своей дочери, своему ещё несовершеннолетнему сыну, своему адъютанту. 22 года у власти, 27 лет и даже 30 лет – ничего ровным счётом не меняют. Они всё равно хотят продолжать пир и дальше, до бесконечности. В полном соответствии с афоризмом, принадлежащим английскому историку и политику Джону Эмериху Эдварду Дальбергу-Актону, 1-му барону Актону, 13-му маркизу Гропполи (более известному как лорд Актон, англ. John Emerich Edward Dalberg-Acton, 1st Baron Acton, 13th Marquess of Groppoli, better known as Lord Acton): «Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно» (англ. Power tends to corrupt, and absolute power corrupts absolutely. Great men are almost always bad men).

8. Но самое странное, что на постсоветском пространстве у приватизационно-клептократических монархий находятся сторонники, идеологией которых является так называемая «консервативная революция» (нем. Konservative Revolution) – немецкое национал-консервативное философское и политико-идеологическое течение, возникшее и развивавшееся в период, последовавший за окончанием Первой мировой войны, в эпоху Веймарской Республики. Эта так называемые «консервативные революционеры» больше всего на свете ненавидят справедливость и равенство. Они – противники каких-либо ценностей социалистическо-коммунистической социально-экономической формации. Они – противники модерна во всех его формах и проявлениях. Они – контрмодернисты, то есть, последовательные антимодернисты, ими приемлются исколючительно только феодализм и рабовладение с жесточайшей иерархией социальных групп. Многие «консервативные революционеры» цитировали Фридриха Вильгельма Ницше (нем. Friedrich Wilhelm Nietzsche) как своего наставника.

Идеи, исповедовавшиеся представителями консервативно-революционного движения, как правило, рассматриваются в контексте развития так называемой «идеологий третьего пути» (или «третьей позиции»), противопоставляющих себя как марксизму, так и либерализму.

Мыслители, относившие себя к консервативно-революционному лагерю, были сторонниками «нового» консерватизма и национализма, имеющего специфически немецкую, прусскую природу.Если левые стремятся радикализировать тезисы свободы, равенства и братства, то «консервативные революционеры» настаивают на прямо противоположном подходе и, напротив, стремятся вернуться к такому порядку, который предшествовал не только Революции, но и возникновению причин, к ней приведших. В этом смысле, сторонники Третьего пути являются намного более правыми, чем сами правые.

Ну а что на практике получается у «консервативных революционеров» на постсоветском пространстве можно отлично проследить на множестве относительно различных примеров приватизационно-клептократических монархий и возглавляющих их шахиншахов. Хотя народ иногда всё же сносит им памятники и кричит при этом на различных языках что-то похожее на казахское: «Бостандык! Шал, кет!» (каз. «Свобода! Старик, уходи!»)