латентный атеист
небрежно верит в Бога.
жизнь то прекрасна, то
невнятна и убога.
приходится пахать,
хотя наш стиль — безделье.
пил двадцать лет назад,
и вот оно, похмелье.
как много здесь у нас
в чести забавной дряни!
любил свиной шашлык,
теперь люблю бараний.
я двадцать лет назад
любил коньяк и водку,
а также тощих стерв,
но спал с толстенной тёткой.
теперь почти не пью.
и балуюсь всё меньше.
не нужно мне ни стерв,
ни добрых толстых женщин.
когда-то песни пел
о похоти и силе.
теперь пишу стихи
о Боге и России.
пишу себе стихи.
натянута пружина.
возможно, вся моя
вселенная — машина.
распятый на кресте
зачем за нас страдает?
какие существа
за нами наблюдают?
мы дышим, исходя
из собственных истерик.
латентный атеист
всегда во что-то верит.
всегда чего-то ждёт,
то счастлив, то на взводе...
отсюда он уйдёт,
как все от нас уходят.
* * *
октябрь приятен как распил бабла.
особенно хорош в сухие дни.
у ангелов большой размах крыла.
вот только
слишком призрачны они.
покрыла за ночь жёлтая листва
машины и дорожки во дворе.
заметной сединою голова
украшена. она — как в серебре.
такое время года, что не плачь.
недели две — и выпадет зима...
поэту снова чудится палач,
решивший,
что Кандинский — хохлома.
мир есть спектакль
предметов и людей.
у режиссёра — множество имён.
ты сам здесь ординарный лицедей,
который то умён, то неумён.
октябрь забавен как походка шлюх.
но взгляду
и на шлюхах не застрять...
ты понял, до чего силён твой дух.
тебе, конечно, нечего терять.
за нами вечно кто-нибудь следит...
не то чтобы поймают и убьют,
у ангелов совсем нездешний вид.
они в любовь не верят и не пьют.
они здесь санитары. город — лес.
их хватке позавидовал бы волк.
не верят в секс.
снимают пеньем стресс,
свой незавидный исполняя долг.
* * *
мы от рожденья к смерти
следуем покорно.
уж такая у живых существ стезя.
удивить нас невозможно
жёстким порно.
мягким порно озадачить нас нельзя.
* * *
я временами делаюсь невидим,
как будто нет в глазах моих огня.
и ангелы на это не в обиде.
и люди зло проходят сквозь меня.
а то вдруг сам не вижу я народа.
жён бывших
узнаю с большим трудом.
толпу я прохожу как пуля — воду,
как будто одиночество — мой дом.
вечером в Южном порту душевно.
всюду разгруженные большегрузы.
воздух поистине здесь волшебный.
ночью отсюда выходят музы,
* * *
лезут под корку
к творцам искусства.
лезут в постель к одинокой швали.
Бог наделил нас высоким чувством.
это вам, твари, не трали-вали.
как бы пииты запойно ни пили,
как бы скоты ни любили ласку,
что б ловцы пыли ни говорили,
в Южном порту
продолжается сказка.
* * *
предновогодние морозы.
Москва-река блестит во льду.
текут из глаз от ветра слёзы.
в родном аду не пропаду.
весьма усилилась долбёжка.
Замкадье кормит москвичей.
та лихорадка как бомбёжка.
и только искры из очей.
полна машинами дорога.
мир полон вздорных новостей.
мы не животные, ей-богу!
мы не рабы своих страстей.
наш стиль — высокая духовность.
язык — музыка для ушей.
исчезнет помыслов греховность.
умеем бесов гнать взашей.
умеем выругаться крепко.
подрезать можем даже джип.
с плохого мэра сбита кепка.
любой из граждан — странный тип.
людей нельзя судить поспешно.
у всякой твари свой изъян.
мы не животные, конечно.
мы не потомки обезьян.
предновогоднее броженье.
чтоб злобу сбить сойдёт и лесть.
всегда справляюсь с раздраженьем.
жизнь рядом с вами — это честь.