В детстве мы, мальчишки, очень ждали праздника Ураза-байрам, который наступает по окончании священного месяца Рамадан. Тогда, в далёком детстве мы толком ещё не понимали, что это за праздник. Поэтому всё, что было связано с ним, мы называли просто – Идгардак. Ид – праздник. Гардак – ходить по домам. В праздник мы ходили по домам, чтобы поздравить людей.
В этот долгожданный день с раннего утра, переодевшись в самую красивую одежду, вдвоём с лучшим другом или небольшими группами начинали ходить по домам нашего села с поздравлениями. В группы входили братья и самые лучшие друзья. Девушек не брали, так как они помогали по дому, чтобы лучше подготовиться к приёму гостей. И если девушки всё-таки ходили, то отдельно от парней.
Моё детство проходило в селе Авул на западе города Душанбе. Хотя село граничило со столицей, оно территориально входило в Ленинский район республиканского подчинения. Одной ногой мы были в столице, а другой – в селе с крепкими деревенскими традициями и устоями. К примеру, двери наших домов никогда не закрывались на замок. Да и как таковых замков в наше время не было вообще, любой человек мог в любое время по любому поводу зайти в любой дом. Его воспринимали как родного человека или как хорошего знакомого. В то время были очень сильны родственно-клановые отношения. Поэтому каждый житель нашего села воспринимался родственником или представителем своего семейного клана.
Так, заходя в соседские дома, мы от радости почти кричали: «Иди нав муборак!» – «С новым праздником!» А более старшие и продвинутые наши товарищи говорили более солидно: «Иди мохи шарифи Рамазон муборак бод!» – «С праздником священного месяца Рамадан!» А пожилые люди и признанные муллы были самыми уважаемыми гостями. Их проводили в специально собранную гостевую комнату со всевозможными яствами, в которой они, скрестив ноги, устраивались прямо на полу в соответствии с национальными традициями. На полу были постелены самые лучшие курпачи (местный национальный матрац), сотканные из дорогих материалов.
Как только они присаживались, им предлагали по пиале свежего чёрного чая. Если кто предпочитал зелёный чай, не было проблемы: в этот день можно было всё, тут же заваривали и приносили. После пиалы чая старейшина приступал к чтению сур и аятов из Корана в честь близких и родственников этой семьи, ушедших «в мир иной».
Именно эти гости были самыми желанными для хозяев дома. Во время молитвы мгновенно воцарялась тишина, которую мог нарушить звонкий и хорошо поставленный голос одного из уважаемых гостей. Хозяева дома в это время скромно устраивались у самого входа в комнату и во время молитвы с тихой благодарностью вспоминали ушедших своих родных и близких. У них в эти минуты устанавливалась некая непосредственная связь с усопшими. Конечно, этим гостям и по рангу, и по возрасту полагались более почётные подарки, чем простое куриное яйцо, по-таджикски – тухм. Почему тухм, расскажу чуть позже.
Мы жили в советское время, тогда исламу и религиозным праздникам особо не давали хода. Но в каждом доме, согласно традиции, было принято дарить любому зашедшему что-то в подарок. Как правило, давали по одному варёному куриному яйцу-тухм, иногда ещё что-то вкусное, съестное, редко давали деньги. Но нам по душе было получить тухм, так как при выходе из дома мы тут же проверяли его на прочность, как боевую единицу, и тут же пускали в ход. Иной раз эмоции были столь горячи, что мы начинали играть, ещё не покинув дом, куда заходили.
Это происходило примерно так: один держал только что подаренное яйцо-тухм в левой руке, своими пальцами и ладонью прикрывая весь тухм и только чуть-чуть приоткрывая головную скорлупу, обеспечив узкий доступ к нему.
Противник правой рукой, головной стороной своего тухма потихонечку стучал по самому еле заметному участку.
После первого удара каждый делал шаг назад и с диким воплем стучал своим тухмом о свои зубы, чтобы убедиться, цело ли ещё оно. Если тухм был цел, издавался звонкий и очень приятный звук.
Если после первого удара всё было в порядке, то есть если оба тухма оставались целыми, то во второй раз удар наносил уже парень, обладатель другого тухма. И так по очереди, пока чей-либо тухм не треснет.
У кого тухм останется целым, тот выходит победителем и в качестве трофея забирает тухм проигравшего. За этой процедурой, как правило, с большим любопытством наблюдали друзья и многочисленные зеваки.
Каждый из них, шумно переживая, смотрел и болел за своего человека. В эту игру играли исключительно мальчики и молодые люди. Девушкам это всё было не интересно. Жаль, что тогда мы понятия не имели о возможных букмекерских ставках, иначе они были бы космические.
Когда в нашем доме готовились к празднику, родители покупали в местном магазине сто пятьдесят – двести белых яиц. Помнится, в магазине за два-три дня до праздника завозили машинами яйца, муку, сахар, масло и другие важнейшие товары, в частности, грецкие орехи. Магазин был единственным на всё село, состоящее из более чем двухсот домов. Он, как нам тогда казалось, был просто огромным. Он был одноэтажный, располагался в отдельно стоящем строении на большом участке земли с огромными складскими помещениями и величественными подземными хранилищами для растительного масла и керосина, по отдельности. В магазине было практически всё: хозтовары, промтовары и, конечно же, продукты. Почему-то тогда куриные яйца были только белого цвета. Мама варила их в самой большой кастрюле несколькими партиями, предварительно подбрасывая туда какое-то растение, и это придавало яйцам молочно-кофейный цвет.
Я пробовал куриные яйца на зуб и быстро научился по стукам определять самое сильное и крепкое. И каждые два-три часа приносил домой целую сумку подаренных и битых, в ходе сражений, яиц.
Мама от радости не знала, какими словами похвалить меня. Она, зная о моих способностях, незаметно для меня дарила каждому приходящему к нам домой по два яйца, заранее зная, что как минимум одно яйцо они по дороге проиграют, и оно вернётся домой.
Это потом я понял, почему у нашего дома всегда выстраивалась внушительная очередь из числа поздравляющих.
Среди парней мой авторитет был непререкаемый. Многие давали мне свои тухмы, чтобы я испробовал, насколько они крепки. Часто я давал точный совет, какой тухм на что способен. При этом за мной ходила слава не только сильного и везучего игрока, но и честного и справедливого судьи.
Второй по важности была игра с грецкими орехами. Когда все тухмы уже были битые-перебитые, мы боролись за второй трофей – грецкие орехи. Игра в орехи по накалу страстей была несколько в тени, орехи уступали куриным яйцам. Но по духу игры, азарту и наслаждению одно не уступало другому. Высокая состязательность, превосходная ловкость рук, мгновенная реакция и, наконец, филигранная маневренность в любой момент, независимо от расстояния и положения самого ореха как цели, делали эту игру массовой и зрелищной.
А дело происходило так. Как правило, к середине дня в нашем доме, да и в других домах, тухмы заканчивались. С самого утра шёл неиссякаемый поток людей, и никакого запаса яиц всё равно не хватило бы всем. Как раз к этому времени мы вместе с братьями, старшими и младшими, уже делали несколько заходов домой, чтобы оставить подарки, в том числе подаренные яйца и выигранные трофейные, которые все до единого уже были битыми. Их соотношение всегда было в пользу трофейных. Тем не менее, целые яйца из числа подаренных также очень быстро заканчивались. А веренице народа ещё конца не было.
Мама в таких случаях на большом медном блюде расставляла несколько ваз с побитыми яйцами, грецкими орехами, пирожками. Были и манты местного приготовления. По умолчанию можно было выбрать что-либо одно. Если человек захотел яйцо – раздавали по два, поскольку были битые. Если грецкий орех – то горстку, вмещающуюся в ладонь. Если захотелось подкрепиться – то можно было получить по одному пирожку с мясом, они были большие. Если кто-то желал манты, то получал две штуки, так как они были поменьше. Пирожок и манты полагалось съесть прямо на месте. Для этого рядом был кувшин с водой и полотенце, чтобы руки ополоснуть до и после быстрой трапезы. Некоторые предпочитали грецкие орехи именно для того, чтобы потом поиграть с ребятами на улице.
В грецкие орехи мы играли тогда, когда уже не оставалось целых тухмов. Происходило это так. Двое или небольшая группа договаривались поиграть в грецкие орехи. Всё начиналось с жеребьёвки. Самый старший или самый шустрый парень брал один орех, отводил руки назад, за спину, там делал какие-то манипуляции и затем выставлял обе руки вперёд с зажатыми кулаками. В одной руке был спрятан орех. Как только второй игрок выбирал один кулак, первый игрок тут же раскрывал кулаки. Если угадал – получал право бить первым. Затем договаривались, на каком расстоянии должен располагаться орех как цель. Проигравший жребий должен положить на землю свой орех. Как правило, расстояние устанавливалось от пяти до десяти метров, не более, прямо на дороге, на проезжей части. Автомобилей в нашей местности было не очень много. Удивительным было и то, что все наши дороги были заасфальтированы.
Это потом я узнал, что практически всё мужское население нашего села работало асфальтоукладчиками в столичной дорожно-строительной организации. За многие годы все дороги столицы были заасфальтированы именно этими людьми. Благодаря своему высочайшему профессионализму они были известными и авторитетными. А их старший Джабар Садиев даже был удостоен высочайшей награды Советского Союза – орденом Ленина. Поэтому дороги села были широкими, ровными и очень красивыми.
Интересно было то, что в процессе игры мы все передвигались каждый раз вперёд на пять – десть метров.
Ещё одной особенностью того времени было то, что никто из нас не носил очки. Мы были далеки от благ цивилизации, росли как-то сами по себе, родители наши и не думали сводить нас в местный медпункт или районную поликлинику на медосмотр. Росли, не болели, ну и слава богу. И в самом деле, почти у всех у нас было отменное зрение. Только один парень, единственный на всё село, носил очки. Его звали Лутфулло, и он был старше нас примерно лет на пять. Как он умудрился носить очки, до сих пор остаётся загадкой. Он держался гордо и обособленно, определённо был умнее нас. А очки придавали ему ещё и внушительную солидность и авторитет. Где бы он ни играл, с кем бы ни играл, всегда почему-то выигрывал. Это было странно, но ничего не поделаешь, он играл честно и открыто, умелый был игрок. Поэтому мы его побаивались и недолюбливали, хотя в душе уважали. Может, из-за того, что у него были приятный голос, умная и красивая речь. Было приятно находиться в его обществе, так как он был начитанным человеком.
Однако вернёмся к нашей игре. Проигравший жребий на расстоянии пяти-десяти метров прямо на автомобильной дороге оставлял свой орех. Победитель должен был своим орехом попасть в него. Если попадал, то забирал тот орех как трофей, как премию. Иногда мы договаривались поднять ставки сразу же до пяти или десяти орехов.
Процесс игры собирал много людей из числа болельщиков, любопытствующих и прохожих зевак. Это поднимало градус игры, придавало ажиотаж, а игрокам – важности, обеспечивая атмосферу высокой состязательности.
Итак, первый игрок стоял на линии старта, доставал из кармана самый крупный орех и начинал прицеливаться на орех противника, который лежал спокойно и ждал своей участи. Часто игроки, чтобы придать налёт крутизны и профессионализма, вытирали свой орех о брюки или об рукав своей одежды, в зависимости от сезона года. Кстати, у праздника Ураза-байрам имеется одна особенность. Из-за разницы между лунным и григорианским календарями каждый год праздники Ураза-байрам и Курбан-байрам сдвигаются на 10 дней вперёд. Таким образом, если подсчитать, то за тридцать шесть лет праздники совершают круглогодичное движение, совершают полный круг, пребывают во всех месяцах календаря и сезонах года. Это тоже делает интересными эти праздники. Опытный игрок для пущей важности долго вытирал свой орех о брюки на уровне кармана или о левый рукав, затем, выдержав паузу, закрывая один глаз почти полностью и сильно прищуривая второй глаз, бросал свой орех в цель. И все с замиранием сердца смотрели, куда и как пойдёт его орех, попадёт ли в цель, собьёт орех противника или всё же промажет. Часто орех проскакивал мимо, иногда не доходил до цели, а бывало и попадал в цель. Не так уж часто, но случалось. Я, например, достаточно часто попадал в цель. Поэтому слыл серьёзным игроком.
К игре в любой момент могли присоединиться и другие игроки. Они по очереди бросали свой орех в цель, если попадали в орех, то забирали его себе. Если промахивались, то их орех оставался лежать где-то на земле рядом с остальными орехами. Следующий игрок мог выбрать любой орех, расположенный на земле, в качестве цели. В общем, под конец дня более везучие собирали по целому пакету орехов, а невезучие расставались со своими орехами подчистую.
В эту игру в основном играли мальчики и молодые люди. Девушки не играли в эту игру, они были равнодушны к ней. Поэтому их, как правило, рядом с нами не было.
Через два месяца наступал ещё один праздник – Иди Курбан, праздник жертвоприношения. Но по масштабу и накалу страстей он существенно уступал главному празднику Ураза-байрам.
Эти праздники были полны событиями и впечатлениями, победами и разочарованиями. Мы не замечали, как они проходят, к концу дня к сердцу постепенно подкрадывалась и большая грусть. Ужасно обидно было, что таких светлых праздников всего два в году. Такая редкость не позволяла мне ещё больше совершенствовать свои навыки в игре с куриными яйцами и грецкими орехами. А новых праздников приходилось ждать целый год, считай – целую вечность.
