Капитализм и предприниматель, как социальный тип - эта тема, как никогда, актуальна, и меня всегда поражало как то упорство, с которым правые ее не замечали, так и увлечение социализмом (будь то тоталитарная эстетика национал-социализма, либо почвенническая критика «буржуазного Запада»).
Хотел бы поделиться своими мыслями, в том числе ориентируясь на свой личный опыт. Основную идею я обозначу как «Правые, левые и тайна буржуазной революции», т.е. правые и левые – наше общее и различное и наше отношение к грядущему, которое уже сейчас актуально: буржуазная революция на русской почве.
С чего начать? Пожалуй, кризис.
Как только объективная реальность в виде экономического кризиса заставляет сомневаться в правильности выбранного курса, сразу появляется шанс у правых. Так было во время первого глобального экономического кризиса Нового времени (1929 – 1933 гг.), когда на его волне к власти во многих странах Европы пришли правые популисты. Однако всем нам надо понять, что методы «оздоровления» обстановки, которые были предприняты в Германии и Италии национал-социализмом и фашизмом и были частично поддержаны национальной буржуазией, на сегодняшний день являются неприемлемыми. Призывы к государственному вмешательству в любые сферы общества приводит лишь к дальнейшему росту контроля, в том числе за духовной жизнью людей.
Сегодня происходит глобальное оправдание государства путем включения социал-демократической повестки в программу стран мировых лидеров (G20 и пр.).
Ширмой социальных лозунгов прикрывается непомерная тяга к абсолютному господству бюрократической системы (международной номенклатуры – стремительно глобализирующегося чиновничье-полицейского аппарата различных стран).
И тут вскрывается миф левых о тайной связи государства и правых. Миф устарелый и вредный. Наследие XX и даже XIX вв. – времени явного противостояния правых и левых идеологем, когда государство было инструментом в этой борьбе.
Сегодня же любая оппозиция государству, от либерально-демократического пафоса прав человека до религиозного фундаментализма, отталкивается на обочину общества по линии очередной мифологемы противостояния цивилизованного общества и терроризма.
Причем радикальные группировки, несущие реальную угрозу существующим режимам, исповедуют как крайне левые, так и крайне правые взгляды, зачастую комбинируя их. И расстановка сил вырисовывается интересная.
То, в чем подозревали еще недавно левые правых и буржуазию, а именно в тайном сговоре с государством, стало реальностью для них самих. Сегодня левые – часть системы. Это говорит об их оппортунизме, выражаясь грубым языком – продажности. Государство же было и осталось принципиально внеидеологичным и растет в силу своей внутренней логики. (Прим.1).
Мы же сейчас можем подобрать многие левые идеи и лозунги (особенно наследие анархической мысли) и использовать их в зависимости от ситуации.
Итак, кризис открывает перспективы для политической оппозиции. И антикризисные настроения должны подкрепляться как критикой справа, так и критикой слева. Такова логика протеста. Это лишь момент.
Главный же вывод касается отношения к государству, его глобальному росту в условиях кризиса, который происходит отчасти благодаря союзу государства с левой интеллигенцией.
Правым необходимо определиться внутри себя и наконец-то расстаться с благосклонными ожиданиями в отношении государства.
Рост компетенций государства – это знак Нового времени. Времени, которое принесло неисчислимое количество бед и разрушило традиционный образ жизни. И если раньше был выбор – свободолюбивые и предприимчивые, рисковые люди бежали на край света, в Сибирь, и далее – за океан, осваивали Австралию, Америку, Новый свет, где строили капитализм, то теперь от контроля всемирного государства не убежишь.
Л.Троцкий писал об Америке: «страна девственных степей и неисчерпаемых богатств, она стала страною свободных фермеров и громоотводом европейского капитализма».
Америка - страна с опытом безгосударственного развития капитализма, с гражданским обществом, построенным на основе союза различных религиозных общин. Эта страна может быть идеалом не только для либералов.
Капитализм – явление внегосударственное по своей природе, и предприниматель как социальный тип и как личность его выражающая, на сегодня более всего независим от государства. И главное, готов политически отстаивать свою независимость. Отношение к свободному предпринимательству есть один из немногих критериев, где сохраняется разделение правое/левое.
Я далек от мысли разделять левых и правых по их отношению к экономической сфере (все-таки это англосаксонская традиция), но сегодня на фоне глобального экономического кризиса экономика, действительно, имеет значение как никогда.
«Арабская весна», антибуржуазные волнения в странах Запада, Болотная в России – все это стало возможным на фоне экономической нестабильности. Да, противоречия, лежащие в основе этих событий, и возможные последствия различны, но все они стоят в одном ряду и обладают общей особенностью. Политическая нестабильность, рождение новой власти, в общем, революционные преобразования начинаются с изменения в экономической сфере.
Мир экономики, несмотря на весь его рационализм и преобладание техники над живым трудом, принципиально эзотеричен. Какой бы степени совершенства не достигли методы вычисления, всегда будет сохраняться остаток, ускользающий от всякого анализа. И этот остаток большинство людей будут переживать как чувство оскудения и нарастающего отчаяния, и лишь предприниматель с его склонностью к риску воспринимает грядущее с оптимизмом. (Прим.2).
О наличии тайны в экономике, несмотря на публичность и открытость современного социального пространства писал К.Шмитт: «Гуманно-гуманитарные философы XVIII в. проповедовали просвещенный деспотизм и диктатуру разума. На том, что они репрезентируют идею гуманности, они основывают свой авторитет и свои тайные общества, строго эзотерические связи. Негуманное превосходство над непосвященными, над средним человеком и всеобщей массовой демократией заключено в этой эзотерике, как и во всякой другой. Кто еще ощущает в себе сегодня такое мужество?».
Тайному все-таки находится место в современном мире. Например, производственной тайне. Согласно К.Шмитту в сфере экономики заключено начало новой, неконтролируемой власти.
Признать необходимость тайного в экономике можно в силу технической необходимости. Процесс предпринимательства в его классическом определении подобен «черному ящику»: на входе факторы производства (земля, труд, капитал…), а на выходе – готовый продукт или услуга. И этот процесс не терпит не только неквалифицированного вмешательства, но и неквалифицированного наблюдения, а неквалифицированным может считаться всякий, кто не имеет специально-технических познаний, и главное, не имеет природного дара творческого управления.
Иначе говоря: если признается необходимость тайны, то признается и эзотерический характер знаний и умений управленца. Он может то, чего не могут многие, пусть даже они являются формально сколь угодно полноправными гражданами.
Предприниматель имеет властные возможности и лидерские амбиции. Это известно давно и в этом причина буржуазных революций.
У австрийского экономиста Й.Шумпетера есть верная аллегория рынка: «рынок привлекает сильных людей, героев, – как некогда Грааль рыцарей». Благодаря этим людям, в Новое время экономическая сфера стала ведущей в обществе. Но исторически время рыцарей капитала оказалось непродолжительным. Они отступили перед государством с его идеей социального общества, где бизнесу отводилась вспомогательная, строго определенная роль.
В России особая ситуация с точки зрения реализации буржуазией своих политических прав. Будущее политического протеста и оппозиции увязаны с судьбами капитализма на русской почве. Предпринимательство за последние десятилетия сформировалось как группа влияния в нашем обществе. Это и общественные организации, и политические движения, союзы, партии, выражающие их интересы. Предприниматели научились реализовывать совместные проекты с властью, добиваться послаблений в законодательстве, достигать договоренностей и пр. Именно буржуазия вывела политический протест из маргинального состояния, каким он был до Болотной. Э.Лимонов пишет о «буржуазном характере» массовых выступлений «рассерженных горожан». (Прим3.).
Исторически в России попытка буржуазной революции есть еще и попытка Революции февраля 1917 г. Нельзя забывать об этом. В противостоянии столетней давности монархии и революционных групп, государство в лице монархии потерпело абсолютное поражение и не последнюю роль в этом сыграли позиция и деньги национальной буржуазии. Все эти Рябушинские, Морозовы, Солдатенковы оставляли особый, яркий, пусть и немногочисленный слой русских капиталистов. И были родовые причины для их успеха, – все они были выходцами из крайне закрытой, своеобразной и очень русской среды старообрядчества. На протяжении столетий претерпевая ущемления в правах по религиозному признаку со стороны государства, добившись лишь относительного равенства в экономической сфере после отмены крепостного права в 1861 г., они всего за два поколения достигли высших социальных позиций в новом обществе и сделали революцию февраля 1917 г. Однако не смогли удержать ее результатов.
Тогда, на рубеже веков политический успех буржуазии оказался возможен благодаря ее союзу с левой интеллигенцией. И здесь нечему удивляться. Более близких политических акторов для национальной буржуазии тогда не оказалось. Союз с правительством Столыпина оказался непрочным, непродолжительным и вызвал недовольство как при Дворе, так и в среде крайне правых организаций (мало кто знает, но Союз Русского Народа Маркова и Союз имени Михаила Архангела Пуришкевича были наиболее ярыми противниками Столыпина в Государственной Думе).
Встречи фабрикантов-промышленников с профессиональными революционерами известны по мемуарной публицистике. Упомяну лишь о встрече Л.Б.Красина – руководителя боевой технической группы большевиков – с Саввой Морозовым, которая описана в воспоминаниях актрисы Большого театра М.Ф.Андреевой. Горький отзывается о Савве Морозове следующим образом: «Морозов был исключительным человеком по широте образования, по уму, социальной прозорливости и резко революционному настроению!». Что это? Слепота или страсть к игре с огнем со стороны буржуазии? Наверное, и то, и другое, но более всего то, что буржуазия увидела в лице левой интеллигенции реальную политическую оппозицию существующему политическому режиму, силу способную его сломать. При этом в самой среде левой интеллигенции сохранялось пренебрежительное отношение к «московским толстосумам», причем как должное воспринимались их пожертвования на дело Революции и благотворительные акции. Тесное общение капиталистов с лицами творческих профессий вело к переплетению патриархальных черт из жизни купеческого сословия и радикально-модернистских, революционных веяний левой интеллигенции. В итоге все это привело к рождению в сфере культуры – русского Театра и Балета, в сфере политики – русской революции февраля 1917 г.
Сегодня в России отсутствует узкосплоченная группа национальной буржуазии. Можно сказать, она находится в стадии становления. Есть лишь отдельные известные и неизвестные личности в данной среде, которые могут сплотиться благодаря какой-либо идее. Часто имея за плечами негативный опыт столкновения с бюрократической машиной, группами силовиков и инородческими общинами, эти личности разделяют правильные идеалы. Буржуазные революции на Западе происходили под флагом национализма и их свершение означало рождение наций Нового времени. Но есть и ряд особенностей русской буржуазии, которые можно назвать преимуществами.
Первое, близость 90-х гг., свободная конкуренция, нравы дикого капитализма, сопутствовавшие эпохе первоначального накопления капитала – все это повлияло с точки зрения отбора сильнейшего человека.
Второе, предприниматель среднероссийского уровня имеет за плечами уникальный опыт и широкий набор компетенций, позволяющие ему реализовывать проекты практически в любой сфере. Его бизнес – это, в первую очередь, пиар, во вторую – умение выстраивать отношения с властью и различными группами давления, и лишь в третью очередь – собственно, бизнес.
Предприниматель в России словно в древние времена прошел «путь из варяг в греки». Сугубо русский путь. В зависимости от обстоятельств, ему пришлось побывать и купцом, и послом, и разбойником. И государство – лишь фрагмент на этом пути.
Предприниматель на бессознательном уровне сегодня воспроизводит древние русские архетипы. Это и отношение к богатству как к чему-то внешнему, к жизни как к празднику, патерналистское (отеческое) отношение к сотрудникам, восприимчивость к оценке окружающих.
Русский буржуа и промышленник всегда немного авантюрист и революционер. Это связано с нашими пространствами и нестабильностью политического курса, в связи с чем горизонт бизнес-планирования короткий, а предпринимательство становится, прежде всего, рисковым процессом. Среди качеств бизнесмена ценятся, прежде всего, решительность и способность пойти на риск. Нашему предпринимательству чужды лоск и мораль европейской буржуазии, ее формальная законопослушность.
Теперь что касается моего личного опыта. Глядя на приспосабливаемость предпринимателей к уголовному миру, я убедился, что тюрьма для них – не самое большое испытание, и далеко не всех она страшит.
Предприниматели уже добились особого отношения со стороны тюремного ведомства. На московских централах им стараются выделять более-менее сносные бытовые условия, оградить от различных эксцессов со стороны остальной массы заключенных.
С другой стороны, и в преступном мире изменилось отношение к предпринимателям. В 90-х гг. к «коммерсам» отношение было сугубо потребительское, их не допускали к «делишкам», и это, конечно, было близко к воровскому канону. Сегодня же предприниматели, благодаря своим материальным возможностям и личным качествам, зачастую делают карьеру в преступном мире. Я тому свидетель. Предприниматели теперь не «коммерсы», а мошенники, и статья 159 УК РФ (мошенничество), как и остальные экономические статьи, как никогда в почете в преступном мире. Главы преступного мира в своих «прогонах» и «постановах» активно приветствуют коррупцию и заявляют, что это «черная тема».
Черный ход, благодаря предпринимателям, в лагерях зачастую превращается в зеленый. Там, где раньше требовались страдания людей, теперь все решается деньгами. И это безусловный плюс. Массовые посадки предпринимателей по стране ведут к гуманизации пенитенциарной системы. Закрытые сообщества в лагерях в лице осужденных по экономическим статьям получают дополнительную возможность отстаивать свою автономию перед лицом режима. А опыт пребывания за решеткой толкает предпринимателей к осознанной оппозиции существующему режиму. И изначальные причины попаданию в тюрьму – реальное нарушение закона, заказ со стороны конкурентов или наезд силовиков не столь значимы. Главное, эти люди уже способны сломать систему. У них есть умение соединять несоединимое. Возможно, у них появится желание приготовить коктейль Революции. Надо искать пути идейного и практического сближения с ними.
Примечания:
Прим.1.
Батя леваков К.Маркс писал о государстве: «эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, все более и более отчуждающая себя от него».
Государство есть воплощение отчужденности людей друг от друга. Там, где надо, не могут договориться.
Прим.2.
Ярко написал об этом политолог С.Караганов: «Ненаучное название нынешнего переменчивого состояния мира – веселая жуть. Веселая – для тех людей и стран, которые сумеют приспосабливаться и лидировать в эпоху быстрых перемен и выигрывать от перманентного процесса сотворения нового мира. Жуткая – для тех, кто неспособен к таким переменам приспособиться.
Большинство людей к такой жизни неприспособленно. Поэтому преобладающим настроением в мире является не творческий подъем, а тревога, страх, депрессия. Очень сильны они в России, где сегодняшняя структура общества и государства не предполагает высокой конкурентоспособности.»
В конце концов, отношение к будущему, которое характеризуется растущей долей неопределенности, определяется природой человека.
Прим.3.
События на Болотной Э.Лимонов в статье для журнала «Эксперт» (№2 за 2013 г.) «Aliens» назвал «попыткой буржуазной революции»…
«Удачно брошенный кем-то из либералов эвфемизм «креативный класс» полюбился российской буржуазии именно потому, что скрывает вполне банальную суть массового движения «рассерженных горожан», или среднего класса, как они еще себя называют, впрочем, не совсем имея на это права. А именно тот факт, что перед нами буржуазия. Та часть ее, которой не досталось власти, или, как в случае с Немцовым или Касьяновым, которую вытолкали из власти.»
