Позывной – «Ворон»

Интервью с руководителем Центра силовой подготовки, выживания и помощи ветеранам боевых действий «Рубин», ветераном спецслужбы, участником Крымской весны, Донбасса, СВО, кубанским казаком Дмитрием Вороновым с позывным «Ворон» - о «ждунах» и пятой колонне, безжалостных карателях и геноциде мирного населения, присоединении Крыма и героях ополчения Донбасса, о боевых и курьезных эпизодах нашей большой войны.

Дмитрий Винник. Дмитрий Геннадьевич, вы же участвовали в активных мероприятиях по возвращению Крыма? Насколько это драматично выглядело с вашей точки зрения? Как была организована ваша работа?

Дмитрий Воронов. Да, действительно, я принимал участие в составе казачьего подразделения. Для нас всё началось задолго до марта 2014 года. В те дни, когда в Киеве продолжался майдан, в Крыму уже начались волнения, наши люди беспокоились, что на полуостров должны прибыть националистические подразделении. Об этом нам, казакам, сообщали атаманы с Крыма. В феврале 2014 года пришли подтверждения того, что специально сформированные нацподразделения готовы выдвинутся в Крым. В связи с такими событиями на казачьих территория прошли сходы атаманов и было принято решение выдвинутся на помощь крымчанам, русскому народу.

Дмитрий Винник. Как вы попали в Крым?

Дмитрий Воронов. Всё было организовано очень грамотно. Дело в том, что каждый год в Крыму проходит казачий фестиваль, так мы и решили провести казачий фестиваль и в этот раз, только в начале марта. Мы, казаки, в количество 680 человек, как полагается по казачьей справе – с нагайками, в горках, прибыли на фестиваль к 1 марта. На тот момент я занимал должность заместителя начальника штаба казачьего подразделения и ведал личным составом. Всего за 4-5 дней нам удалось организовать казаков с разных регионов нашей России: Ростовского, Астраханского, Сибирского, Центрального и Ставропольского регионов. На полуостров Крым мы прибыли паромом из Краснодарского края.

Дмитрий Винник. А фестиваль состоялся?

Дмитрий Воронов. Фестиваль состоялся, Крым вернулся в Россию. Прибыв в Крым, мы сразу организовали обустройство казаков, поделились на шесть сотен, сотни на десятки, как это принято в боевых казачьих подразделениях, назначили командиров. После этого мы взяли под охрану основные объекты в городах Крыма и в Севастополе. В наши задачи входила охрана объектов, контроль дорог и безопасность в городах и населенных пунктах Крыма и Севастополя. При проведении референдума о судьбе Крыма мы обеспечивали его безопасность. После выполнения этой задачи мы пробыли в Крыму около четырёх дней. За это время общим сходом всех прибывших казаков было принято решение о создании казачьего полка. Поскольку у любого боевого подразделения должно быть название, мы решили что наш полк будет именоваться в честь известного казачьего генерала. Так и появился казачий полк генерала Бакланова. После этого решения было изготовлено знамя и, как полагается у казаков, знамя было освещено в Владимирском соборе Севастополя. На следующий день после этого важнейшего ритуала в жизни любого боевого подразделения мы отправились домой.

Дмитрий Винник. Как наше военно-политическое руководство оценило вашу помощь по возвращению Крыма?

Дмитрий Воронов. Правительство оценило нашу помощь русскому народу: всех наших казаков наградили медалями «За возвращение Крыма».

Дмитрий Винник. Вы упомянули, что охраняли некие объекты в Крыму, до прибытия наших «вежливых людей». Можете привести примеры?

Дмитрий Воронов. Да, есть два момента, которые мне очень запомнились сильно. Первый случай, имел место в марте 2014 года, в районе Симферополя, когда нам поставили задачу взять под охрану вирусологическую лабораторию. Эта лаборатория не зря вызывала наше беспокойство, в ней на тот момент находились очень опасные штаммы. Наше командование всерьёз опасалось биологической диверсии и поэтому нас послали туда организовать временную охрану до прибытия основных сил «вежливых людей». И это было сделано не зря: днём мы прибыли в лабораторию, организовали дежурство, установили «маячки», т.е. разведывательные посты. Уже на следующую ночь вокруг лаборатории стал нарезать круги микроавтобус с тонированными стеклами. Наши маячки сообщили, что автомобиль заполнен людьми в балаклавах, позднее выяснилось, что данная группа людей относилась к военизированной националистической организации «Айдар» (на данный момент запрещена в России). На тот момент мы не знали, кто они такие и просто усилили наблюдение. Несколько позже произошла попытка проникновения на территорию лаборатории. Однако наше подразделение было начеку и успешно пресекло эту попытку. Но, получив отпор, противник не отказался от своих планов и организовал несколько ночных нападений. Каждый раз наше подразделение отбивалось от нападавших.

Дмитрий Винник. Чем вы были вооружены?

Дмитрий Воронов. Мы были вооружены черенками от лопат и боевыми казачьими нагайками. К слову, боевая нагайка отличается от обычной тем, что она оборудована металлической вставкой в набалдашнике. Эта вставка делает нагайку более тяжёлой, удар таким оружием даже способен ломать конечности.

Дмитрий Винник. Вы дождались подмоги?

Дмитрий Воронов. Да, к утру прибыли «вежливые люди», которым мы сообщили обстоятельства нападения. Они своими силами произвели поиск нападавших, дальнейшая судьба которых нам неизвестна. Известно, что у этих айдаровцев были раненые.

Дмитрий Винник. Какую цель они преследовали?

Дмитрий Воронов. Перед ними стояла задача произвести диверсию в вирусологической лаборатории. Мы сорвали планы врага, он не смог выполнить поставленную задачу. Второй эпизод, о котором я бы хотел рассказать, произошёл в Евпатории. Там находился санаторий для детей с ДЦП и в нём на тот момент находились на лечении дети из России. Тогда в этот санаторий на охрану прибыла группа наших казаков. Увидев больных детей, наши казаки сразу организовали их вывоз на транспорте на территорию Краснодарского края. Надо сказать, что местные жители очень помогали нам с организацией проживания и питания. А вообще наше казачье подразделение несло службу в Симферополе, Севастополе, Балаклаве, Бельбеке, Джанкое, Чонгаре, Красноперекопске и Керчи.

Дмитрий Винник. Какой деятельностью вы занялись по завершению Крымской операции?

Дмитрий Воронов. Мною было организована гуманитарная помощь для нужд Донбасса. Этим мы занимались вплоть до 2016 года. Также в мае 2014 года мною было организовано казачье подразделение, которое обеспечивало безопасность референдума о самостоятельности Луганской и Донецкой области в Москве. Референдум проводился возле метро «Киевская», тогда пришло около семи с половиной тысяч луганчан и дончан, которые на тот момент находились в России. Также казаки нашего казачьего полка генерала Бакланова принимали участие в боевых действиях на Донбассе, причём с мая 2014 года. Сразу после Одесской бойни командование нашего полка начало формировать батальоны и отправлять их на помощь мирным жителям в Луганскую и Донецкую область. С мая 2014 до весны 2016 г. эти батальоны воевали именно как подразделения казачьего полка генерала Бакланова. На тот момент численность казачьего полка составляла тысячу человек.

Дмитрий Винник. На ваш взгляд, почему не только на новых территориях, но и по России такое огромное количество агентуры врага? Уже два с половиной года идёт война, а она всё не кончается…

Дмитрий Воронов. Для нас война началась ещё в 2014 году. Отвечу так. В 2022 году, находясь в Херсонской области, я зашёл в школьную библиотеку и просмотрел, ради интереса, украинские учебники, выпущенные с 2014-го по 2018-й. Каждый год выходил новый учебник. Наблюдая эту динамику, было видно, как укронацисты усиливали свою пропаганду до совершенно невразумительных градусов. Это дало свои большие результаты на территориях Украины. А если говорить о Москве и территории России, то скажу так, – долгие годы ползучей западной пропаганды тоже делали своё дело. В 2018 году я участвовал в событиях на Пушкинской площади, в том самом митинге либеральной оппозиции, которая выступали против нашего Президента. Там был Навальный и прочие. Все происходило строго по западным методичкам проведения оранжевых революций. Было очень много молодых людей и просто подростков. Мне удалось побеседовать с одной группой подростков, я спросил их: «Зачем вы тут?» Их ответ для меня был странным. Они отвечали совсем незамысловато: «Тут прикольно, тут хайпа много», «Деньги платят и хорошо». Помню, был ещё один эпизод, – большое впечатление на меня произвело общение с протестующими студентами МГУ. Представьте себе, студенты первого университета нашей страны на полном серьёзе мне рассказывали немыслимые для образованного человека вещи: например, что Крым всегда был украинским! Поэтому, отвечая на ваш вопрос, почему не заканчиваются шпионы, диверсанты и прочие изменники Родины, скажу, что подобные дикие истории очень показательны: они демонстрируют глубину системной работы противника с нашей молодёжью, с нашим образованием в течение десятилетий. Очевидно, что это направление было недооценено. Если бы не специальная военная операция и последующие за ней изменения внутренней политики, наша молодёжь была бы потеряна. Протяни мы ещё время, и людей, который понимают смысл этой войны, осталось бы совсем мало.

Дмитрий Винник. То есть они не скрывали, что подкуплены?

Дмитрий Воронов. Совершенно верно. Им платили примерно 2-3 тысячи рублей за участие в митинге. Такса для старших, которые собирали группу, была выше – 5 тысяч. Подростка легко можно взять деньгами, кроме того, максимум что ему грозит – административное наказание. Поэтому ставка Навального и тех, кто за ним стоял, на подростков была верная не только со стратегической, но и с тактической точек зрения, – из подростков легко собрать толпу для выгодной медиа-картинки. А если будут организованы провокации, то искомая картинка может оказаться и того лучше.

Дмитрий Винник. Тем не менее, можно сказать, что ваша борьба с попыткой инспирации оранжевой революции оказалась успешна?

Дмитрий Воронов. Действительно, в 2019 года ситуация стала значительно спокойнее, и в 20-м году я счёл возможным уйти со службы. В том же году из числа прошедших боевые действия в Чечне, Донбассе, Сирии мною была организована группа, и мы начали усиленные тренировки. Мы регулярно собирались и занимались боевой подготовкой на полигонах, ходили в полевые выходы. В 2022 году, с началом Специальной военной операции, мы собрались снова защищать Родину. Собрав оборудование, наша группа под названием «Рубин» отправилась служить в 45-ю бригаду спецназа ВДВ, где выполняла специальные задачи на разных направлениях и фронтах. Когда мы вернулись с войны по истечению контракта, то решили создать центр спецподготовки для тех, кто отправляется на защиту нашей Родины, для нужд наших вооружённых сил, в первую очередь. Во время мобилизации часто случалась, например, такая ситуация: командирами назначали бывших лётчиков, порой даже асов, а в подчинении у них – пехота, да и сами они теперь тоже пехота! У этих командиров была необходимость научиться воевать на земле, копать окопы и обустраивать блиндажи, оборонятся и выполнять боевые задачи. Также есть бойцы, которые нуждаются в юридической помощи, для получения во время различных льгот и прочих выплат. В гуманитарной помощи наши боевые подразделения порой также нуждаются. Так и появился наш центр силовой подготовки, выживания и помощи ветеранам боевых действий «ЦСП Рубин».

Дмитрий Винник. Расскажите как вы воевали? Понесли ли вы потери?

Дмитрий Воронов. Я был командиром этого подразделения, мы прослужили контракт. Действовали на разных направлениях. Потери у нас были. В октябре ДРГ противника на технике сумела просочиться на несколько километров в наши тылы. Никто её там, естественно, не ожидал. В том районе действовал наш БТР. Противник открыл массированный огонь из РПГ, наши воины приняли бой, не покидали машину до последнего, – впоследствии мы насчитали в броне несколько попаданий от РПГ. Моя группа в это время выполняла другую боевую задачу. Наводчиком был наш товарищ с позывным «Дед». Его звали Алексей. Он был ранен и, после того как БТР был потерян, сумел проползти метров 200 от сожжённой техники, но, к сожалению, умер. Вместе с ним погиб боец с позывным «Дакар». Наше подразделение примчались туда достаточно скоро, но уже было поздно. «Дед» и «Дакар» были награждёны посмертно орденами Мужества.

Дмитрий Винник. ДРГ нацистов удалось уйти безнаказанно?

Дмитрий Воронов. Противник от огня наших бойцов потерял личный состав, а добило врага подразделение, которое стояло по соседству. «Деду» шёл 48-ой год, и в армии он до этого не служил. Но во время подготовки нашей группы перед отправкой на СВО, он тренировался с полной самоотдачей: бегал, прыгал, занимал первое место по стрельбе.

Дмитрий Винник. Можете рассказать наиболее яркие боевые эпизоды?

Дмитрий Воронов. Мы находились в лесополосе, один наш боец получил ранение, пострадав от осколков танкового снаряда противника. Однако он продолжил наблюдение. И это спасло многих: он узрел подкрадывающийся к нам разведдозор противника, доложил заместителю командира. Были приняты меры. Потом его эвакуировали.

Дмитрий Винник. Дозор отогнали или уничтожили?

Дмитрий Воронов. Уничтожили полностью. Ещё была интересная история с кочующим миномётом. Это был печально известный польский 60-мм миномёт, стреляющий бесшумно падающими минами. Он довольно долго донимал наши подразделения. Удалось его обнаружить и уничтожить вместе с расчётом. Представляете, расчётом оказались гражданские люди, семья – отец с сыном. Отцу было 60, а сыну – 25 лет. Они передвигались на пикапе. У нас к тому моменту уже было 5 квадрокоптеров «Мавик» со сбросами. Мы их обнаружили с одного дрона и, насколько я помню, сначала вывели машину из строя сбросом, а потом добили это технику ПТУРом. Мы их потом досмотрели, – убитые были с паспортами Украины. Мы установили, что они действовали примерно в 25 километрах от своего места жительства.

Дмитрий Винник. Интересно, как всё это было организовано? Они были агентами СБУ, ГУР или просто местные нацисты-фанатики, дорвавшиеся до оружия? Мне рассказывали о неком дедушке в Изюме, который целый месяц обстреливал из миномёта наших реактивщиков из соображений национальной неприязни, назовём это так.

Дмитрий Воронов. Судя по всему, это были гражданские, мы сталкивались с подобным неоднократно. Разница только в том, что у них с собой не было денег, в отличие от прочих, у которых мы порой находили деньги в валюте. Валюта говорит в пользу того, что заказчиками, скорее всего, были иностранные ЧВК или спецслужбы. Подобная информация проходила. Но достоверно это установить мы возможности не имели, сами понимаете. Факт тот, что эти заказчики просто выдали гражданским подрядчикам миномет, боеприпасы и планшет с установленным специальным артиллерийским приложением.

Дмитрий Винник. На документальных кадрах гражданской войны в Сирии мне приходилось видеть, как боевик прикладывает ребром айпад к 82-мм миномёту и вращает ручку подъёмного механизма, посматривая на экран. Как я понял, на экране демонстрировался рекомендуемый угол возвышения. Это нечто подобное?

Дмитрий Воронов. Совершенно верно. На планшете установлена карта. Стрелку достаточно привязать себя к местности с помощью средства геолокации, выбрать на карте цель и после этого, просто приложив планшет непосредственно к стволу орудия, осуществлять наводку, совмещая метки рассчитанных компьютерной программой углов. Научить пользоваться этой штукой – предельно элементарно, никаких особых знаний, вроде артиллерийский таблиц и навыков расчётов вручную, чтобы с первых выстрелов накрывать цель, не требуется. Но одно дело кидаться минами, а другое – уметь грамотно планировать боевой выход, то есть продумать маршрут выдвижения на позицию и отход, средства маскировки и легенду на случае досмотра. Вражеским миномётчикам этих навыков не хватило, за что они и поплатились.

Дмитрий Винник. Насколько, на ваш взгляд, отношение местного населения было дружелюбным или враждебным?

Дмитрий Воронов. На той стороне Днепра нам были рады. Когда мы оставляли эту землю, было, конечно, печально. Помню, как одна женщина на пароме через Днепр во время эвакуации рассказывала ужасные вещи. В одном населённом пункте, хорошо нам известном, нам помогали местные жители – священник и пенсионеры. Среди пожилых людей вообще было больше сторонников, они в гораздо меньшей степени попали под воздействие нацистской пропаганды. Так вот, перед тем как уйти, эта женщина стала свидетелем расправы передовых нацистских отрядов, ворвавшихся в село. Батюшку они сразу же расстреляли, а завуча средней школы повесили. Этот завуч с нами просто общался, попросил нас однажды книги перенести. Возможно, что из факта этого общения разведкой противника был сделан вывод, что мы намереваемся разместится в здании школы и они кинули на школу целых 4 «хаймарса». Но мы жалели местных жителей и никогда не оставались там на ночлег, а уходили в леса. Побывав в той школе, я познакомился с украинскими учебником истории, который, скорее, следует назвать учебником радикально альтернативной истории. Это было нечто уму непостижимое в стиле выкопанного Чёрного моря! Во-первых, в нём утверждалось, что «Швеция тоже Украина», и именно благодаря украинцам Швеция столь замечательное государство, какое оно есть. Во-вторых, мною запомнилось, что Польшу «открыл» некий украинский атаман. В-третьих, «Украина есть древнейшее государство, которое было испокон веков».

Дмитрий Винник. Вероятно, это один из великого множества учебников. На чьи гранты издаётся такой несусветный вздор? Известные фонды, вроде фонда Сороса, по идее, не должны мараться подобным?

Дмитрий Воронов. Очевидно, что этот учебник призван воспитывать отпетых нацистов с самыми примитивными, предельно мифологичными представлениями об истории, не имеющих почти ничего общего с действительностью, кроме имён. Издан ли этот учебник на деньги нацистских структур? Скорее всего, он издан за счёт бюджета США или аффилированных с их правительством структур именно с целями воспитания бескомпромиссной, безумной русофобии и ничего более. Находясь там видно, что американцы подмяли эту страну на все 100%.

Дмитрий Винник. Вернёмся к истории зверств в этой деревне. Кем были каратели?

Дмитрий Воронов. Карателями были польские и румынские подразделения наёмников, усиленные артиллерией. Надо сказать, что приданная им артиллерия была очень профессиональна. Мы сталкивались с ними на этом участке фронта, просматривали их телеграм-каналы. Это такие возрастные дядьки с «тактическими» бородами, порой весьма импозантного вида. У них явно была установка на террор, жестокость их впечатляла.

Дмитрий Винник. Я не раз бывал в Херсонской области и заметил, что там наиболее сильные меры безопасности по сравнению с прочими новыми территориями. В районе Алешкинских песков нам сообщили, что население настроено недружелюбно.

Дмитрий Воронов. В Алешкинских песках 50% на 50%. Ждунов там действительно много и нам ещё работать и работать. Но с каждым днём их всё меньше и меньше. С каждым днём их всё больше и больше сдают. Раньше заезжаешь в село, - через зубы разговаривают, а сейчас уже рады. Люди оправдываются: «Поймите, нас накошмарили, что русские придут, убьют, съедят, будут зверствовать. При Украине, конечно, было хорошо, но оказалось, что при России ещё и школы и больницы строят. Вот что удивительно!» Люди обнаружили, что от нашего государства можно получить блага, и их отношение стало меняться. А ждуны, как я могу судить по собственному опыту, обычно больные люди. Раны войны долго лечатся, нужны положительные эмоции. Люди должны понять, что есть благо на самом деле, а затем разобраться, кто есть враг, а кто наш.

Дмитрий Винник. Кстати, насчёт положительных эмоций, – можете рассказать какой-нибудь курьёзный случай с хорошим концом?

Дмитрий Воронов. Да, конечно. В районе метро «Выхино» у нас был пункт приёма гуманитарной помощи. Подходит к нам женщина и предлагает передать деткам 4 банки сала. Мы сначала отказываемся, мол, испортится, но она убеждает, что сало специально закатано в банки для лучшей сохранности. Взяли мы это сало, приезжаем в подразделение в ЛНР и направляемся в Алчевск подкармливать местных жителей. Раздаём, что есть: «Бабуля, держи сало!» Бабуля смотрит на банку и восклицает: «Так это же моё сало!». Мы сначала не поверили, а она нам: «А вы наклейку на банке посмотрите, там написано: «2013-й год». Я лично солила, племяннице передавала. Там 4 банки!». Мы вернулись и решили, что надо найти племянницу! Сначала изучали записи камер видеонаблюдения, но через 3 недели она пришла сама, принесла одежду. Показали фото, она сообщила, что это действительно её тётка, которую она не видела 2 года. Мы дали ей поговорить по-телефону. Вот такое необычное «сальное письмо» мы передали.

Дмитрий Винник. Дмитрий Геннадьевич, как вы видите будущее после виденных вами столь драматических событий?

Дмитрий Воронов. Я скажу так: Победа будет за нами! Укрорейх будет разбит! На эту тему расскажу ещё одну красивую, поучительную историю. В 2014 году под Луганском нашими ополченцами с постамента была снята 45-мм противотанковая пушка, знаменитая «сорокопятка». Под утро появляется колоритный дедушка по поводу пушки: «Помощь нужна?» Его спрашивают: «А вы стрелять умеете с пушки-то?» «Я был артиллеристом в Великую Отечественную!», - отвечает старик. Прошло некоторое время, я встречаюсь с бойцом с позывным Берёза и спрашиваю: «Как там дед?». Ответ меня изумил: «Он зачислен в штат, пушку восстановил, более того, - притащил 4 снаряда к этой пушке, которые бережно хранил в сарае. Теперь он командир расчёта!». Но запомнил я деда не столько за это, а за его уверенную фразу: «Сынок, Победа будет за нами! Укрорейх будет разбит». Да, именно от него, в уже далёком 2014 году мы впервые и услышали это ёмкое наименование, раскрывающее всю суть современной Украины – «Укрорейх».