Под конец года на читателей политической прессы по всему миру вылили целую бочку новостей о завершающих 2023 год больших саммитах. Что странно: за многочисленными рассказами о том, что подавали на завтрак Шарлю Мишелю в пекинском отеле, сколько истребителей рисовало российский флаг в небе над Абу-Даби и как вмёрз в лёд частный самолёт, готовившийся к поездке на саммит по глобальному потеплению, упускался единый сюжет, в который встраивались все эти события. Для того чтобы осветить этот сюжет, нужно рассмотреть события по порядку, делая акцент на важных, но несправедливо обделённых вниманием нюансах.
Итак, саммит COP28 прошёл в этом году в Дубае с 30 ноября по 12 декабря. Хороший ли, плохой ли, но COP, конференция ООН по вопросам изменения климата, в последние несколько лет привлекает к себе всё больше внимания. Связано это не только с тем, что, как в известном анекдоте про "я вас на этом корабле три года собирал", на саммит прилетают самые отъявленные негодяи и мерзавцы, но и с духом времени. Видите ли, эпоха Ковида, чьё четырёхлетие отмечалось 8 декабря, в годовщину первых клинических проявлений будущей пандемии, серьёзно сбила дыхание набиравшей силу глобальной экологической диктатуре. Сейчас в это сложно поверить, но тогда в планы достижения углеродной нейтральности, в обещания снижения выбросов и в намерения пересадить весь мир на велосипеды и бумажные трубочки для коктейлей верили всерьёз и воспринимали всё это как признак пусть и не всегда скорого, но совершенно точно неизбежного и обозримого будущего. Ковид и все сопутствующие ему явления показали хрупкость базиса, на котором предполагалось строить мир победившей углеродной нейтральности: когда застрявший поперёк Суэцкого канала контейнеровоз парализует мировую торговлю, тут уж не до изучения рецептов вкусных и полезных блюд из сверчков и тараканов. Поэтому с 2020 года саммиты COP интересны своей бесконечной экодемагогией, а также попытками надуть щёки и убедить мир в том, что проблемы изменения климата всё ещё важны и актуальны.
Так, в 2021 году на беспрецедентном по масштабам рекламы и раскрутки в прессе саммите COP26 в Глазго (подключили даже покойную ныне королеву, а на знаменитых лондонских автобусах расклеили рекламу) постановили продолжать работу и решили продолжать решать. Никакой конкретики не последовало и в 2022 году, когда в Шарм-эш-Шейхе собрались всё те же лица, постановили и решили всё то же. Пускай вас не обманывает истерика в журналистском анализе происходящего вокруг этих саммитов: алармизм, срывание с головы волос, вопли и беготня по кругу вкупе с ключевым тезисом всех этих мероприятий о том, что "действовать надо было начинать ещё вчера", всегда были обычным способом привлечь внимание обывателей и инвесторов к "зелёной" теме.
Тем ироничнее оказался саммит в Дубае. Нет, дело не только в том, что встреча, проводящаяся обычно в конце осени, совпала по времени с похолоданием, вид которого слегка сводит на нет вопли о сушащем океаны глобальном потеплении, — во избежание неловкости последние два года саммиты проводятся в тёплых странах, где хотя бы непосредственная картинка мероприятия не вызывает диссонанса с догмами климатической религии. Если говорить о непосредственном назначении, то саммит COP28 интересен тем, что такое мероприятие провели в Дубае. Дубай, во-первых, вызывает гнев прогрессивных борцов за всё хорошее систематическими и, увы, обычными для стран Аравийского полуострова нарушениями прав человека: тесные и грязные гетто для мигрантов, у которых отбирают документы, кошмарные условия труда и невыносимое отношение к наёмным рабочим из стран Южной Азии давно стали печальной нормой, которую своей репутацией только низводят до сходства с очередным фейком помойки типа Amnesty International. Как правило, очень внимательным к пиар-сопровождению своей деятельности шейхам удаётся заткнуть рот активистов толстыми пачками зелёных купюр, но громкие события, какими были проходивший год назад чемпионат мира по футболу или же климатический саммит ООН, неизбежно вызывают прорыв фактически обоснованного, пусть и политически мотивированного, недовольства на поверхность. В этот раз, к примеру, не помог избежать такого недовольства даже наём гигантов лоббистской и рекламной индустрии Akin Gump Strauss Hauer & Feld и FleishmanHillard, которые с прошлой зимы работали по контрактам с ОАЭ.
Во-вторых, стоит вспомнить, за счёт чего вообще построена вся та цыганщина, размахом безвкусицы которой так славится Дубай. Все эти лебедя-чучела, проспекты небоскрёбов, отели в сотню этажей, острова в форме пальм, торговые центры размером с аэропорт и аэропорт размером с город — всё это построено совсем не на доходы от продаж солнечных батарей и ветряков. Да, последние годы ОАЭ увеличивает прибыль с туризма и от инвестиций в большие проекты за рубежом, плюс огромные деньги приносит роль брокера и посредника между номинально разорвавшими отношения сторонами, но попытки скрыть за глянцевым фасадом стекла и позолоты пахнущую вечностью чёрную и маслянистую основу процветания нелепы. Именно ирония проведения саммита по глобальному потеплению у продавцов нефти вызвала наибольшую критику в глобальной левой прессе. Подобной иронии старательно подыгрывали и сами Эмираты, назначившие в этом январе куратором переговоров по климату Султана аль Джабера, главу национальной нефтедобывающей компании ADNOC. Если же говорить по существу саммита, то, как и на двух предыдущих, ничего важного там не произошло. И причины того не только вывеска ООН, известной своими чрезвычайными резолюциями и глубокими обеспокоенностями, но и принципиальная невозможность предпринять реальные шаги, объединяющие сразу много стран с разными условиями и контекстами в вопросах климатической политики.
Приехал Карл III, который в бытность свою принцем Чарльзом был горячим борцом против потепления. Приехал, толкнул открывающую саммит речь о том, что "наши действия природа перенести не в состоянии", и уехал. Побывал на полях саммита и Макрон с обещаниями утроить выработку энергии силами атомных электростанций. И Моди, впервые в качестве представителя самой населённой страны мира, бросил упрёк "малой доле человечества, бесстыдно эксплуатирующей природу" (на этих словах все слушатели речи, прилетевшие в Дубай на частных самолётах, принялись вертеть головами в поисках этих бессовестных подонков). И Сунак, который в своей речи оправдывался за собственные решения об увеличении использования ископаемого топлива: "Мы не бросили бороться за климат!" Прибыла Хиллари, объявила, что чрезвычайная жара убила полмиллиарда человек, почти все из которых были женщинами и девушками, после чего убыла, не приведя ни одного примера убийства (хотя уж кто-кто, а эта может рассказать по теме достаточно). Появилась Камала Харрис и от лица своего шефа, в этот раз решившего посидеть дома и не пролетать в опасной близости от сорвавшегося с поводка Израиля, пообещала ооновскому "Зелёному фонду" три миллиарда долларов — невероятная щедрость, с учётом того, что примерно столько Вашингтон тратит на какие-нибудь исследования негритянской квир-культуры кальмаров раннего мезозоя. Словом, если вы искали на климатическом саммите новости про защиту природы или, скажем, упрёки в адрес тех, кто на неделе побил свои рекорды по экспорту сырой нефти (почти 4 миллиона баррелей в день вывозилось из США в Европу и Юго-Восточную Азию) — вы искали их не там.
Объединённые Арабские Эмираты, как это было сказано выше, играют роль посредника. Касается это не только налаживания бизнес-связей со всеми подряд и перепродажи различных "бахрейнских коктейлей", похожих на эстонскую нефть и казахстанские микрочипы. Постарайтесь назвать хоть один принцип, на котором твёрдо стоит правительство шейха бин Заида. На поверхности таких принципов нет: Эмираты стараются выставлять себя этакой новой Швейцарией. Особенно хорошо это работает в контексте времени, когда старая Швейцария, наплевав на вековые традиции нейтралитета, лечит бойцов ВСУ и поставляет Киеву вооружение. Способность находить общий язык почти со всеми делает из Эмиратов идеальный хаб для теневых переговоров. Таким долгое время был соседний Катар, но слишком явная направленность катарской игры сделала из ОАЭ более привлекательный вариант, хотя и катарская площадка продолжает использоваться параллельно. Например, Катар стал главным местом встреч по поводу ситуации в Газе — туда, как к себе домой, принялись ездить глава Моссада Барни, многочисленные представители Египта, а также директор ЦРУ Бёрнс. Причём перед его последней поездкой в Катар 28 ноября пресса писала, что он зарулит и в Эмираты, но затем новостей об этом от главного шпиона Вашингтона не было.
Итак, на климатическом саммите в Дубае побывал мистер… то есть, простите, лорд Кэмерон. Старый премьер и новый министр иностранных дел Британии вызвал своим назначением скандал на родине. Консерваторы объявили назначившего его Сунака предателем партийных интересов, подлым центристом, либералы вспомнили Кэмерону грехи времён премьерства. Но всего этого Дэвид не читал, ведь на родине он со времён назначения почти не был. Вместе с соотечественниками Сунаком и Карлом он посетил дубайский саммит. Каждый из них, что характерно, летел на своём самолёте — ведь не на маршрутке же было ехать уважаемым джентльменам. Кэмерон, автор фразы "я устал от всей этой зелёной фигни", по теме мероприятия сказал: "Британия — лидер в изменении климата", и похвастался, что англичане смогли сократить выбросы на 50%.
Но в целом Дэвид оказался в Дубае не ради разговоров о климате — он прыгает по всему миру в попытках заставить шевелиться свою сеть контактов. В бытность премьером его часто упрекали в лоббировании китайских интересов, и оснований предполагать изменение настроения такого человека нет, конечно, если не считать таковыми дежурные антикитайские заявления, свойственные любому западному политику. Кэмерон назвал противостояние с Китаем "вызовом, который определит эпоху", а на вопрос, чего же это он так переобулся за семь лет вне политики, ответил, что времена изменились, и Китай тоже изменился. Сеть контактов, однако, осталась прежней, а сам Кэмерон ехал в Дубай не речи толкать.
Итак, на саммит, отметившийся присутствием Камалы Харрис (то есть какого-никакого голоса Вашингтона), приехал Кэмерон, а спустя несколько дней в ОАЭ прибыл Путин. За разговорами о том, как встречали президента РФ, как ему в небе рисовали американскими истребителями наш триколор, и о том, как параллельно борту номер один летели четыре российских истребителя, растворилось главное — зачем Путин летал в Абу-Даби. Американская пресса расскажет вам, как подлые шейхи плетут коварные интриги с "российским тираном" для того, чтобы у Байдена прямо к выборам подскочили цены на бензин. Европейцы поведают, что делается это ради демонстрации провала планов изолировать Россию и превратить Путина в изгоя. Украинская пресса набросит дури уровня канала "Генерал СВР" про двойников и краденые образцы ДНК. В российских же газетах отделаются сухой формулировкой "посетил с рабочим визитом дружественную страну". Но такой формулировкой мы бы довольствовались в любое другое время, но не в описанном выше контексте.
Непрямые переговоры, где шейх Мухаммед бин Заид был посредником, — вот куда более правдоподобная версия. В пользу этого говорит не только контекст личностей, посещавших Эмираты в те несколько дней, но и общий тон западной прессы, начавшей изо всех сил толкать украинский кризис к кульминации и заморозке.
Попытки соскочить, зафиксировать положение вещей и сохранить то, что ещё не потеряно, — обычное, в сущности, поведение того, кто понимает отсутствие для себя перспектив. Штрихов к картине сложившихся переговоров добавляет и принятое 25 ноября решение ОПЕК+ о дополнительном сокращении квот на добычу нефти, и сделанное в разгар COP28 издевательское предложение из России вложиться в тот самый "Зелёный фонд" деньгами из замороженных на Западе российских счетов — то есть намёк на пространство для ответных шагов с элементами троллинга. Итак, если — и это весьма неочевидное допущение — если мы предполагаем, что Путин летал в Абу-Даби по вопросам Восточной Европы, то каковы последствия этих переговоров? Ответ дали последовавшие за этим действия Путина. Во-первых, он объявил о выдвижении в президенты на грядущих в марте выборах. Конкретно в разборе этого контекста всю иронию по поводу интриги противостояния можно оставить за скобками — важно то, как и при каких обстоятельствах он это сделал. Не на съезде "Единой России" с опорой на среднюю номенклатуру, не на декабрьской "Прямой линии" с уклоном в сторону региональных властей, не на выставке "Россия" на ВДНХ — он заявил о выдвижении на очередной срок при награждении Героев России и разговоре с командиром батальона "Спарта" Артёмом Жогой, отцом прославленного Владимира Жоги.
Высоколобые аналитики со дна телеграмной бочки наверняка описали выдвижение конкретно на награждении с позиции противостояния кремлёвских башен, назвав это как-нибудь вроде "победа партии войны". С позиции же нашего разбора мы видим, что акцент на СВО, на разговоре как бы от лица героев страны — прямой отказ от предложения, которое Путин получил в Абу-Даби. Для закрепления эффекта — мало ли какие непонятливые люди могут быть — 10 декабря на ещё одной встрече с военнослужащими в Кремле Путин заявил, что у Украины нет будущего. Конечно, вырванное из контекста заявление имело обрамление: у Украины нет промышленности, идеологии и даже — тут президент обронил крупицу интернет-сленга — собственной базы. Но в новости пошла именно укороченная сентенция, ясно дававшая ответ на все попытки нащупать общее место для начала предметного разговора. Но допущения о связи климатического саммита с визитом российского президента и опосредованных переговоров британских и американских чиновников с российской делегацией не учитывают интересов Европы.
Вы несправедливы к Урсуле фон дер Ляйен! Где-то журналисты считают её одноразовой идиоткой наподобие какой-нибудь Лиз Трасс или Анналены Бербок. Другие вспоминают тянущийся за ней шлейф скандалов вроде очень удобно умершей на рабочем месте депутатши Мишель Ривази, как раз собиравшейся докладывать о коррупционных делишках Урсулы и Pfizer. Подчинённые зевают от её речей, коллеги постоянно принижают — то на табуретку вместо дивана посадят, как Эрдоган в 2021-м, то чуть ли не эконом-классом домой отправят, как китайцы в апреле. Меж тем эта дама проводит сознательный и последовательный курс, и её игра в осуществлении этого курса намного сложнее, чем просто "старательно убивать себя обо все подручные предметы", как у той же Бербок. Да, с учётом всех ограничений, которые накладывает на Старый Свет статус колонии Света Нового, пространство для манёвра не очень-то и велико, но Европа кое-как трепыхается и в нём. Тренд на деиндустриализацию очевиден — раз уж даже германский канцлер Шольц заявил, что "Россия в одностороннем порядке прекратила поставки газа по исправному газопроводу", то дальше только и остаётся, что покупать газовую жижу из-за океана да пользоваться различными поставками, невесть откуда взявшимися у Эстонии, Гонконга и тех же Эмиратов. Урсула пытается пройти сквозь эпоху неизбежного спада как можно более мягко. О том, что будущий кризис несёт в перспективе огромную угрозу для самого концепта Единой Европы, писали ещё в 2021 году, когда свежи были драки за продвигавшуюся Урсулой вакцину, но именно сейчас становятся ясны очертания того, что́ же Европа со всем этим собирается делать. Урсула фон дер Ляйен из саксонского рода Альбрехт — не наёмный менеджер, не избираемая на пару лет говорящая голова, она — выразитель чаяний этой Единой Европы, над строительством которой сотни лет работала немецкая аристократия. И мягкая деиндустриализация с максимальным купированием американской политики по увозу всех производственных мощностей в штат Пенсильвания (по словам Politico, именно родина Рокки Бальбоа получает от этого кризиса наибольшую выгоду) — единственная возможность для Европы не развалиться вновь на лоскутное одеяло из сотни маленьких Пучдемонов. Предложение, с которым Урсула поехала в Пекин на прошедший там на прошлой неделе саммит "Китай — Евросоюз", состояло в разработке новых торговых механизмов. Видите ли, к Европе на кривой кобыле не подъехать, так что участие в общих инициативах ей не подходит, в том числе из-за политических подтекстов, старательно нарисованных этим инициативам хозяевами Европы. Иллюстрацией этого стал оформленный в аккурат к саммиту выход Италии из проекта "Пояс и путь". Вообще, строго говоря, на Италию в проекте никто особо не рассчитывал. Это может звучать как "зелен виноград", но все договорённости с Римом, формально заключённые в 2019 году, носили нетипично расплывчатый для "Пояса-пути" характер: надо бы когда-нибудь что-нибудь как-нибудь. Поговаривали, что Си пообещал что-то в районе 20 миллиардов евро, но такие цифры выглядят неправдоподобно скромно, с учётом стоимости строительства современных транспортных путей и состояния итальянской инфраструктуры, кое-где помнящей ещё Ромула и Рема. Когда в премьерское кресло села Джорджа Мелони, то объявила о выходе из проекта чуть ли не первым делом — обязательное требование ко всем правым политикам гласит, что нужно всеми силами отпираться от сотрудничества со всякими коммуняками и строить глазки Америке. Мелони уже как минимум однажды объявляла о выходе из проекта — когда летом ездила в Вашингтон, на что все там радовались и хлопали в ладоши. Теперь она повторила это же в преддверии поездки европейских руководителей в Пекин. На этот раз, видимо, сделано это было не ради того, чтобы показать всю послушность и управляемость Европы, а для намёка на дисбаланс, который возникает при встраивании в китайскую торговую империю на правах периферии — это прямо проговорила Урсула уже в Китае.
Итак, встретились и поговорили. Си и Урсулу сопровождал Шарль Мишель — тот самый похожий на Шуфутинского глава Европейского совета, которому на упоминавшейся выше встрече Эрдоган дал мягкое сиденье, а Урсуле — нет. Опять же, о реальных причинах и результатах этого первого за четыре года саммита можно догадываться только по полунамёкам. Эти полунамёки исходят из норм поведения, принятых в современной западной политике. Например, если по итогам разговора с китайцем ты ничего не добился, нужно вежливо улыбнуться, пожать ему руку, а дома на пресс-конференции объявить, что от этого вьетконговского ниндзи воняло супом из собачатины. Мы много раз видели такое на примере американского президента, европейских лидеров, да и тех же самых брюссельских чиновников. Здесь же — как, кстати, и после апрельского визита в Пекин той же Урсулы с Макроном — ничего подобного не было. Да, был дежурный бубнёж про то, как Си, пристыженно отводя глаза и краснея в цвета своего флага, выслушивал тезисы о недопустимости нарушения прав человека в Тибете и Синьцзян-Уйгурском районе, но такие вещи воспринимаются скорее как дань этикету и автоматом исключаются из картины так же, как глаза не воспринимают всё время находящийся перед ними нос. Никаких обзывательств из безопасного собственного дома не последовало — только сеансы самоуспокоения политического характера. Более того, даже американские санкции, запретившие субсидировать покупку любого электромобиля с произведённой в Китае батареей (таких, по разным оценкам, от 2/3 до 3/4 всего рынка), европейцы не поддержали, вопреки духу времени не пожелав вредить собственному производству.
Да, аналитика от обратного в духе "а мог бы и полоснуть" не даёт внятных ответов, но позволяет делать предположения. Явным провалом саммит не закончился, что можно предполагать на основании отсутствия явно враждебных шагов по возвращении. Вместе с этим всё политическое содержание разговора с самого анонса не рисовало никаких перспектив: Мишель открыто объявил, что едет в Китай склонять его на сторону Запада в противостоянии того с Россией. "Не шмогла": никакого спроса с брюссельских путешественников за невыполнение такого амбициозного плана нет, а обязательное упоминание, наряду с тибетцами и уйгурами, святых мантр про экологию и напряжённость вокруг Тайваня всеми силами убеждает: мы хотя бы попытались.
Возвращаясь к теме торговых путей, следует помнить, что Европа имеет не так много возможностей связаться с Азией транспортными коридорами: Ближний Восток привычно ходит ходуном, на возможность нового пожара в Закавказье намекал пару месяцев назад госсекретарь США Блинкен, а для полноценной работы Севморпути в качестве равнозначимой замены маршрутам морских перевозок через Суэцкий канал требуется обсуждавшееся на саммите в Дубае глобальное потепление. Вот и получается, что единственный путь для связи Запада и Востока пролегает через Россию. И прямым указанием на уязвимость этого пути на прошлой неделе стали взрывы на бурятском участке Байкало-Амурской магистрали. Украинские СМИ описали это как "подрыв тоннеля на границе России и Китая". Простим незнание географии тем, кто защищает Авдеевку из Канады: от Северомуйского тоннеля, где террористом был совершён поджог цистерны с топливом, до границы по прямой где-то 570 километров, а единственная страна, с которой граничит Бурятия, — Монголия. То, что удар был нанесён по столь чувствительному месту, показывает: переговорные позиции обрастают нюансами, и каждая сторона всё сильнее намекает противнику на его уязвимости. В таких условиях следует быть особенно внимательными к попыткам врага улучшить свои переговорные позиции.
