Каков поп, таков и приход
Рвущаяся в Госдуму на очередной срок группка приспешников Геннадия Зюганова, лидера соглашателей, выдающих себя за коммунистическую партию, всячески оберегает авторитет своего «высокочтимого» шефа. Всякое сомнение в его кристальной чистоте и бытовом альтруизме, вызывает у его сторонников приступы неконтролируемого бешенства, выливающиеся в потоки брани и оскорблений любого, кто посмеет высказать иное мнение и усомниться в их справедливости. Глядя на сегодняшнюю КПРФ, невольно задаёшь вопрос, что это за организация, откуда она взялась, кто её создал и для каких целей. Сторонники этого призрака недовольны такой постановкой вопроса и с возмущением заявляют; КПРФ – это наследник славных РСДРП (б) – КПСС. Но не произошла ли подмена. И если да, то кто это сделал и с какой целью. Когда выкладываются неопровержимые факты двурушничества и соглашательства главы КПРФ, то его сторонники заявляют, что это отдельные малозначительные эпизоды, которые являются небольшими «пятнами» на, в целом, безукоризненно чистом портрете предводителя. Так ли это, не являются ли «отдельные эпизоды» сплошной линией измен и предательств, не расплылись ли тёмные пятнышки в сплошное чёрное пространство дел и поступков Геннадия Андреевича? Попробуем разобраться и развеять злые чары. И тогда проступит зловещий портрет монстра со звериным оскалом, сработанный в американских спецлабораториях. Здесь приводятся только общеизвестные факты, которые и сам Зюганов никогда не пытался опровергать.
В Москве наш антигерой появился в восьмидесятых, как простой инструктор Отдела агитации ЦК. До этого, как водится, прошёл «школу комсомола» и отправился учиться в Академию общественных наук ЦК КПСС, после чего и зацепился в Москве. В начале перестройки, когда команда Горбачёва-Яковлева-Шеварднадзе развернула оголтелое фронтальное наступление на основы Советского государства, секретарь ЦК по идеологии и зав. Отделом по агитации, «архитектор перестройки», А. Яковлев обратил внимание на молодого инструктора, отличавшегося абсолютной беспринципностью и готового выполнять любую, самую отвратительную, прихоть начальства. Сам Зюганов признаёт, что горбачёвскую перестройку «воспринял как знамение, приближал как мог». По инициативе Яковлева, Зюганов был направлен на «повышение квалификации» в США, в школу, которую ранее прошёл сам Яковлев, и в которой, по информации некоторых источников, и был завербован штатовскими спецслужбами. Там Зюганов подвергся интенсивной идеологической и психологической обработке, в том числе с ним работали, по его собственному признанию, такие столпы антисоветизма, как Ричард Пайпс, Стивен Коуэн и Маршалл Голдман. После этого «форматирования», Зюганов возвращается в СССР, где его «духовный наставник» Яковлев приступает к операции «продвижение» молодого сторонника «социализма с человеческим лицом». Он делает его своим заместителем в идеологическим Отделе ЦК КПСС, обеспечивает получение мандата делегата XXVIII съезда КПСС. И, наконец, продвигает в участники Учредительного съезда Компартии РСФСР, где проводит последовательно в члены ЦК, члены Политбюро и ставит секретарём ЦК. Времена были тревожные; либералы рвали Советский Союз на части, был назначен референдум о судьбе страны. К референдуму о сохранении Союза Зюганов, по его собственным словам, никогда не относился всерьез. Это был первый тест на проверку зам зав. Отдела агитации в лояльности к Яковлеву (и его американским хозяевам), отвечавшего за проведение голосования. Летом 1991 года Зюганов мечется между Горбачевым, лидерами создающегося ГКЧП и группировкой Ельцина. Видя, как стремительно падает влияние Яковлева, строчит статью на своего шефа «Архитектор у развалин», подписывает коллективное письмо с критикой Горбачёва (по некоторым сведениям, Зюганов предварительно согласовал его текст с самим Горбачевым). В роковые дни августа 91-го поддерживает тесные связи с членами будущего ГКЧП Шениным, Варенниковым, Стародубцевым и другими, обещая, в случае выступления, поднять партийные массы в поддержку сохранения СССР. В последствие, когда ельцинский переворот был в стране осуждён, хвастался, что его «не без оснований называли идеологом ГКЧП». Но, буквально накануне создания Чрезвычайного Комитета, Зюганов исчезает из Москвы и его напрасно ждали на известной пресс-конференции19 августа, где он должен был призвать коммунистов поддержать выступление ГКЧП. Отыскался «храбрец» в горах Кавказа, откуда с безопасного расстояния, следил за развитием событий. Дальше начинается неимоверная эквилибристика. По некоторым данным, Геннадий Андреевич спешно готовит проект документа о запрете КПСС, который уже вечером 20 августа направляет Ельцину. Одновременно Зюганов знакомит с проектом Горбачева и добивается его согласия поддержать указ Ельцина о запрете компартии. При этом, сам Зюганов дистанцируется от этих решений. На словах он «решительно осуждает» акт Верховного Совета РСФСР о приостановке деятельности компартии. В сентябре Зюганов делает официальное заявление «против беззакония, которое совершается Горбачевым М.С. и Ельциным Б.Н. в отношении КПСС». В тоже время на закрытом совещании членов ЦК КПСС и КП РСФСР, по инициативе Зюганова принимается решение отстаивать в Конституционном суде возобновление деятельности КП РСФСР, а не КПСС, признанной «исторически сошедшей с арены». Но Ельцин запретил обе партии. Зюганов спокойно переходит на работу в контролируемый Гайдаром фонд «Возрождение». После чего, при посредничестве И. Рыбкина, конфиденциально встречается с Ельциным и Бурбулисом, от которых получает «добро» на создание «неэкстремистской» партии социалистической направленности, с исключением упоминания о классовой борьбе и революционном сознании и отказом преемственности от КПСС. С этого времени начинается его яростная борьба против сторонников возрождения КПСС, он делает всё от него зависящее, чтобы помешать созыву XXIX съезда КПСС, а когда весной 1992 года, он всё же состоялся, поддерживает решение Конституционного суда об окончательном запрете всесоюзной компартии. В те дни Зюганов прямо заявил, что «КПСС нельзя рассматривать как партию. Она была государственной структурой». Так оборотень избавился от своего грозного конкурента, который его и породил. Тогда же Зюганов полностью перешёл на рельсы «рыночного капитализма», заявив, что «под коммунистические знамена народ уже не собрать», но слово «коммунистическая» в названии своей партии сохранил как выгодный бренд. При этом подручный Зюганова Ю. Белов заявлял: «рынок — это суровая необходимость и альтернативы ему нет». В скорбные декабрьские дни 1991 года, в деле окончательного развала СССР, Зюганов сыграл решающую роль. О его деятельности в вопросе ратификации Беловежских соглашений Верховным Советом РСФСР, многие свидетели, в том числе Горбачёв, получавший информацию из спецслужб, сообщают, что Зюганов убеждал и даже требовал от депутатов фракции «Коммунисты России», голосовать за их ратификацию. Он приложил максимум усилий, чтобы за это проголосовали все коммунисты в Верховном Совете. Они были крупнейшей фракцией, и если бы не предательский поступок Геннадий Андреевича, то никакие «соглашения» не состоялись бы. Т.е., роль Зюганова в развале страны была ничуть не меньше, чем Ельцина и Гайдара. И об этом стоит не забывать тем, кто рвётся голосовать за него. Если Ельцин выполнял грязную, чёрную работу открытого разрушителя, то Зюганов проделал скрытую, но по существу, главную, наиболее подлую её часть, обеспечив развал СССР и коммунистического движения. В том же, 1991 году, Зюганов начинает ревизионистские поиски «обновленной» идеологии. Собственно, ревизионизм Зюганова стал проявляться сразу по возвращению из США. Тогда он заявлял (явно не без подсказки своих заморских учителей и «наставника» Яковлева); «в основе идеологии и практики обновления России не может находиться никому не понятный пролетарский интернационализм… Нуждается в уточнении и корректировке, очень многое в марксистской доктрине, в том числе даже учение о безвозмездно отчуждаемой капиталистами прибавочной стоимости, об абсолютном и относительном обнищании рабочего класса, теории пролетарской революции с ее выводом о диктатуре пролетариата». Октябрьскую революцию назвал «тяжелейшим расколом, организованным по сословному признаку». Вместо классовой борьбы и защите интересов трудящихся, начал проповедовать «межклассовое согласие», утверждая, что с эксплуататорами можно договориться «по-хорошему». Такой вот «коммунист». Снимая с себя ответственность за развал СССР, написал, что «питательная среда для разрушения страны была изначально создана еще в СССР благодаря необдуманно провозглашенному «праву наций на самоопределение вплоть до отделения». Т.е., виноваты не Горбачев с Ельциным, и примкнувший к ним Зюганов, а Ленин. Также Зюганов обвинил СССР в «создании мощного союзного народно-хозяйственного комплекса и как его прямое следствие, подъем экономик национальных окраин, что привело… к развалу СССР, отделению от него «союзных республик». Вот так; оказывается надо было не развивать экономику, а пахать сохой, – вот чему научили Зюганова в Америке его наставники. То, что и сегодня мы выживаем за счёт советского наследства, у него не в счёт.
В грозовом 1993 году Зюганов продолжает гнуть свою предательскую линию. В это время банда Ельцина готовится к последнему броску на остатки Советской власти и социализма. В то же время, хлебнувший «шоковой терапии Гайдара», народ опамятовал, и готов был дать отпор зарвавшимся приватизаторам. Нужен был идейный и организующий центр способный сплотить народ, и дать решительный отпор ельцинистам. Люди традиционно уповали на Коммунистическую партию и её лидера. Но с инициативой первыми выступили Руцкой и Хасбулатов. И вновь троянским конём оказался Зюганов. В феврале 1993 г. он не поддержал Верховный Совет и вице-президента А. Руцкого в их борьбе против разрушительного курса. Более того, заявил, что «компартия никогда не стояла в оппозиции к демократизации и реформам». Это был, по сути, смертельный удар по рядам антиельцинской оппозиции. Воодушевлённый изменой Зюганова, Ельцин в марте издаёт антиконституционный Указ «Об особом порядке управления страной…» (ОПУС). Этот, по сути, преступный указ, вызвал возмущение в широких слоях, и прежде всего у коммунистов; все ждали решительного выступления лидера, но Зюганов ограничился рядом обтекаемых заявлений, в которых ответственность за обострение возложил на неких лиц из окружения Ельцина. Более того, публично встретился с Руцким, и под камеры, чтобы дошло до Ельцина, заявил, что снимает с себя ответственность за последствия конфликта. Выступая на пресс-конференции, заявил, что готов поддержать «любого прагматика, стремящегося к политической стабильности (?) в стране».
Этого и требовалось Ельцину: он закусил удила. Но всё же, 1 мая 1993 г., во время праздничной демонстрации в Москве, произошло столкновение сотрудников милиции с манифестантами. Зюганов и некоторые лица из его окружения, шедшие в голове колонны и оказавшиеся вблизи места схватки, в очередной раз, под камеры телеканалов, трусливо бежали через Нескучный сад.
Вконец перетрухнувший Зюганов, позвонил премьер-министру В. Черномырдину и договорился о встрече для «урегулирования ситуации», где, по словам очевидцев, «валялся в ногах», доказывая, что никакого отношения к волнениям не имеет. Выйдя к журналистам, трясясь, публично заявил, что оппозиция «не хочет эскалации насилия», и сожалел по поводу нарастания «антимилицейских и антиомоновских» настроений, чем обескуражил противников Ельцина, фактически переложив вину за обострения политической ситуации с власти на протестующий народ. В общей директиве, руководство КПРФ рекомендовало партийным ячейкам «не дать вовлечь себя в провокации». Как вёл себя «лидер КПРФ» в октябре, после издания Указа № 1400, как подло бежал с баррикад у Дома Советов, бессовестно бросив людей, деморализовав обороняющихся, которых призвал туда, я подробно описал в предыдущих статьях. В Москве появились листовки ФНС за подписью Зюганова к кампании гражданского неповиновения и сопротивлению. Насмерть перетрусивший «лидер» бросился опровергать свою подпись, доказывая, что это фальшивка. После разгрома Верховного Совета, Зюганова интересовали два вопроса: 1-й – сохранение себя как лидера преданной им партии, и 2-е – получение тёплого места в новой Госдуме. За спиной товарищей, он проводит тайные переговоры с ельцинским министром юстиции Калмыковым о легальной деятельности КПРФ, клятвенно заверяя, что КПРФ выступает «против политического экстремизма» и за «досрочные выборы как мирный выход из сложившегося в стране кризиса» и будет во всём поддерживать Ельцина. А затем обращается к председателю ЦИК Рябову и умоляет допустить его лояльный блок к выборам, на что получает милостивое разрешение с самого верха. Для властей было важно, в этот период, привлечь на выборы как можно больше избирателей, чтобы подтвердить свою легитимность. И прислужничество Зюганова оказалось весьма кстати. 21 октября 1993 г. деятельность КПРФ была официально разрешена. В нынешнюю выборную кампанию представители КПРФ нагло заявляют, что их партия старейшая и существует с 1898 года. Разумеется, это подлая ложь, т.к. после запрета КПСС и КП РСФСР, Зюганов договорился с Ельциным, что создаст новую партию, никак не связанную с предшественниками и которая отказывается от классовой борьбы и революционной теории. В тоже время, по доносу Зюганова, от участия в избирательном процессе были убраны все «экстремисты», т.е. реальные конкуренты КПРФ, в том числе РКРП Анпилова и СКП—КПСС Шенина. Как довольно отмечала в те дни проельцинская пресса, только Зюганов «идеально приспособлен для политической деятельности в условиях демократии». Оппозиция еще пыталась сопротивляться. 7 ноября 1993 г. в различных городах России запрещенные партии организовали демонстрации с целью показать, что борьба с незаконным режимом продолжается. «Истинный демократ» Зюганов, напротив, призвал воздержаться от празднования годовщины Великого Октября, чтобы «не обострять обстановку». Тогда впервые члены КПРФ попытались обуздать соглашательские порывы Зюганова, приняв 28 октября 1993 г. решение совместного пленума Московского горкома и городской контрольной комиссии КПРФ, осудивших проводимую им линию на участие в выборах. Московские коммунисты признали выборы незаконными и объявили об их бойкоте, «чтобы не признавать легитимность нового режима». При этом большинство участников пленума потребовали отставки Зюганова за «проельцинскую позицию и продолжение соглашательской линии Горбачева». Это решение он цинично проигнорировал. Зюганов рвался в Думу, предавая всё и вся. Став в декабре 1993 года депутатом новоиспечённой Думы, Зюганов поспешил заверить Ельцина и компанию (а возможно, и своих американских наставников), что «у компартии нет ничего общего с теми, кто стремится восстановить Россию в границах бывшего СССР».
Сладостно полетели годы «думских заседаний», где Зюганов предавался бесконечной демагогии, с одной стороны «бичуя ненавистный режим», а с другой не препятствуя принятию огромного количества буржуазных, по сути, и антинародных, по содержанию, законов. Внутри КПРФ назревало массовое недовольство двурушнической политикой председателя партии и его ближнего окружения, подобранного им самим по принципу личной преданности. Количество членов партии стало неуклонно падать. Из КПРФ стали выходить целыми парторганизациями. К 2004 году в партии сложилось твёрдое убеждение, что Зюганов действует в интересах врагов России и трудового народа, и должен быть смещён со своих постов. В июле 2004 года, в полном соответствие с Уставом, в Москве собрался Х съезд КПРФ, который снял Зюганова с поста Председателя партии, и выбрал вместо него Тихонова. Казалось, интриганству прожжённого политикана пришёл конец. Да не тут-то было. Каким-то невероятным образом неведомые силы, решением Министерства юстиции РФ (!?), признали съезд недействительным, а в это же время Зюганов, вопреки не только уставных норм, но и в нарушение Закона о политических партиях, согнал кучу никому неведомых людей, которых объявил «съездом», вновь избрал сам себя председателем, а членов настоящего съезда, проголосовавших против него, поголовно исключил из партии. Партия уменьшилась в разы. Несмотря на мощную поддержку властей, постоянное мелькание на экранах и в эфире, ряжение в скоморошьи костюмы, даже изображение из себя «истинно православного христианина», поддержка народа соглашательской мелкобуржуазной партии неуклонно снижается. Но Зюганов продолжает упорно оболванивать страну, добиваясь того, чтобы она вконец утратила способность сопротивляться и рассыпалась на уездные уделы, которые станут лёгкой добычей американских наставников агента Зю. Пока на политическом поле страны витийствует КПРФ, эта ЦеРеУшная разработка, никакие положительные изменения в нашей жизни невозможны. И не только на левом фланге, но и во всей стране, т.к. исторически (традиционно) влияние социалистических идей в России очень велико.
Ныне главной заботой Зюганова стала борьба за недопущение объединения различных коммунистических организаций и групп в единую, подлинную марксистско-ленинскую партию, которая станет конкурентом и могильщиком ренегатов. В предыдущие годы его усилиями удалось развалить немало центров объединения. Каких только подлостей и провокаций, засылки агентов, обращений в прокуратуру, суды и в Минюст, не предпринимал старый провокатор, чтобы не допустить создание Коммунистической партии. На сегодняшний день, по сути, КПРФ превратилась в самую оголтелую и яростную антикоммунистическую силу России. Но, вот в 2009 году коммунисты, под жесточайшим прессингом зюгановцев, исключительно собственными силами истинных ленинцев, провели III объединительный съезд, который принял решение о преобразовании общественной коммунистической организации в политическую партию. И только в 2012 году, преодолев яростные атаки зюгановцев, партия была официально зарегистрирована. Несмотря на отчаянные усилия, поддержку «неизвестных доброжелателей», чёрная эра невиданного предательства Зюганова, этого ставленника Яковлева и американских наставников, ответственного за развал Советского Союза и запрет КПСС, подходит к своему логическому концу. Найдёт ли на этот раз в себе Россия разорвать злые чары этого злодея с физиономией сытого поросёнка, вылепленного в спецлабораториях США, или так и продолжим жить в этом затхлом мирке псеводкоммунистических галлюцинаций, транслируемых из заморских центров психологической войны. Жаль искренних сторонников Зюганова, этих несчастных наивных людей, упорно не видящих истинного положения вещей, продолжающих потреблять гигантские дозы политического наркотика производимого чародеем-кудесником Зюгановым с приспешниками, в результате употребления которого люди мечтают, проснувшись, увидеть вновь живым погибший СССР, и упивающихся этим самообманом. Присутствие КПРФ искажает, как мощный источник помех, всю окружающую действительность. Просыпайтесь, сбросьте с себя пелену обмана. И знайте, что после наркотической дозы наступает ломка и хочется принять новую дозу, чтобы снова забыться, снова избрать Зюганова и впасть в новые наркотические галлюцинации. Но помните, что увеличение дозы неизбежно ведёт к смерти, к смерти России. Переживите ломку, сопротивляйтесь. Очнитесь, думайте.
