Давно стало общим местом утверждение, что сегодняшняя Россия занимается тем, что проедает советское наследие. Но эти ресурсы не беcконечны и если мы не начнем переход к созиданию, нас ждёт весьма печальная участь.
Причем наследие это состоит не только из материально-технической базы, но и из культурного наследия а также геополитических завоеваний. И почти по всем направлениям сегодня наблюдается откровенная сдача позиций.
Как-то совсем незамеченным прошло заявление председателя комитета Государственной думы по образованию Вячеслава Никонова о том, что за последние двадцать пять лет число русскоговорящих людей, проживающих за пределами России, сократилось до 50 миллионов.
«Это необратимо, потому что русский язык сохранялся только там, где он являлся частью системы образования. То есть если там в школах преподают русский язык, то мы можем послать учителей, но их и не всюду пошлешь, а в некоторых странах русского языка в системе образования нет, он идет как второй иностранный, как третий иностранный.… Если он обязательный или он является государственным, как в Белоруссии, то проблем нет. В Киргизии сейчас обязательный», — констатировал Никонов.
На самом деле это катастрофа. И признание полной несостоятельности организаций вроде возглавляемого всё тем же Никоновым фонда «Русский мир». Ведь, как следует из текста президентского указа, он как раз и создавался «в целях популяризации русского языка, являющегося национальным достоянием России и важным элементом российской и мировой культуры, а также для поддержки программ изучения русского языка за рубежом».
Итак, налицо очередное геополитическое поражение. И если вдуматься, оно не столь уж неожиданно.
Весь двадцатый век ареал распространения русского языка в мире не просто рос, а рос очень стремительно. И не только потому, что на планете стремились прикоснуться к нашей великой культуре. Язык был символом. Символом нового мира, символом надежды на новую, более справедливую жизнь, на развитие. Именно поэтому на русском больше всего говорят не только в экс-советских республиках, но и в Африке, на Ближнем Востоке, в Латинской Америке. То есть в тех местах, которые были ареной ожесточенного столкновения западной и советской моделей.
А что сейчас? Какую альтернативу мы предлагаем миру? Да по большому счету, никакой. Мы даже не в состоянии послать на конкурс «Евровидение» (оставим за скобками в данном случае рассуждения о том, что нам там в принципе делать) исполнителя с песней на русском языке. Из страны, совершающей экспансию, мы превратились в ее объект.
Да и само слово «экспансия» приобрело в нашем языке подчеркнуто негативный характер. Причем не только в случаях, когда мы осуждаем, например, американскую экспансию на Украине и постсоветском пространстве в принципе, но и когда говорим о своей истории. Дескать, нужно сидеть у себя дома и никуда носа не показывать, иначе тебя назовут агрессором.
Ну, во-первых, если ты достаточно сильный, то плевать, как тебя называют. Ты действуешь исходя из своих национальных интересов и пусть тебя кто-то попробует остановить. В принципе, именно это мы и продемонстрировали в ситуации с Крымом. И признание уходящего американского посла Теффта, что санкции, которые были введены против нас, имели лишь одну альтернативу – военные действия – дорогого стоит. Нас по-прежнему (ну или снова, это как посмотреть) боятся. Но и мы боимся. Что «цивилизованный мир не поймет.
Во-вторых, есть объективная реальность, которая заключается в том, что этот самый «цивилизованный мир», в который мы за чем-то ломимся, забыв, что мы есть Русская Цивилизация и по большому счету нам никто больше и не нужен, уже стоит всеми своими «цивилизованными» танками и ракетами буквально на нашем пороге. И в наших же интересах его отодвинуть как можно дальше.
Процитирую человека, которого никак в симпатии к России не заподозришь – главу компании «Стратфор» (или «теневого ЦРУ», как его часто называют) Джорджа Фридмана.
«Учитывая тот факт, что Западный Альянс, НАТО, серьёзно заявляет о доминирующем присутствии на Украине и на Кавказе и уже утвердился в странах Балтики, выдавливая Россию далеко в глубь треугольника, с её южным флангом потенциально раскрытым Украине как члену НАТО – русские должны понимать своё положение, как ужасное.
Как с Наполеоном, Вильгельмом и Гитлером, инициатива в руках других. Для русских стратегическим императивом является уничтожение той инициативы или, если это не возможно, укрепить Россию как можно более твёрдо на её географических преградах, концентрируя все доступные силы на Северно-Европейской равнине, не раздувая их чрезмерно».
Тот случай, когда и врага не зазорно процитировать. Хотя бы потому, что он прямо называет вещи своими именами. Перед нами действительно стоит вопрос выживания. И решить его с минимальными для страны потерями можно только путем экспансии.
Надежды на «союзников» в этом вопросе нет и быть не может. Да и союзников у нас, как известно, двое – армия да флот. Ну еще оборонно-промышленный комплекс и спецслужбы. Остальные – в лучшем случае попутчики, поддержка который весьма условна и заключается в основном в следовании логике «как только они покончат с русскими, возьмутся за нас, поэтому пока будет поддерживать Москву». Именно в этой логике действуют и Пекин, и Дели.
Конечно, стратегическое партнерство с Китаем это хорошо, но и про то, что история наших с ними военных конфликтов насчитывает три с лишним столетия – от пресловутых «цинских пограничных конфликтов» середины 17 века до столкновений на острове Даманский, тоже не стоит. Действовать на западном направлении нам явно предстоит с оглядкой на Восток.
История же наших взаимоотношений с европейскими «братьями-славянами» прекрасно и исчерпывающе описана русским гением Федором Достоевским:
«Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа, так Россия, отняв их у турок, проглотила бы их тотчас же, «имея в виду расширение границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени»…
России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества».
В ноябре 1877 года написаны эти слова. А как будто про нынешние власти, например, Болгарии, в угоду американских хозяевам (и себе в ущерб) торпедировавшим проект «Южного потока», говорится.
Точно так же прав Федор Михайлович и в другом своем прогнозе:
«Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды они все непременно обратятся к России за помощью. Как ни будут они ненавистничать, сплетничать и клеветать на нас Европе, заигрывая с нею и уверяя ее в любви, но чувствовать-то они всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, а не раньше), что Европа естественный враг их единству, была им и всегда останется, а что если они существуют на свете, то, конечно, потому, что стоит огромный магнит — Россия, которая, неодолимо притягивая их всех к себе, тем сдерживает их целость и единство».
Разумеется, прибегут. И попросят о помощи. И мы поможем. Не требуя, как обычно, ничего взамен. А может быть, зря? Может быть хватит заниматься геополитической благотворительностью? И пора быть может уже выставить счет тем, кто, будучи обязан нам самим своим существованием, позволяет себе высказывать требования в наш адрес о какой-то «компенсации».
Я сейчас даже не о Прибалтике, хотя и к ним это тоже относится. Речь о Польше. Не хотите ли, панове, расплатиться сначала за захват власти, за ущерб, нанесенный Москве и Кремлю? За гонения на Православную церковь в 20 веке? С 1919 по 1924 годы польские власти закрыли 111 православных храмов, 50 церквей разрушили, 150 церквей переоборудовали в костелы. В 1926 году в Варшаве взорвали большой в Европе православный Кафедральный Собор Александра Невского. Не большевики-безбожники взорвали, прошу заметить. Позднее, уже перед самой Второй мировой войной, было разрушено еще около ста пятидесяти храмов.
Самое удивительное, что об этом все предпочитают молчать. Позиция вечно оправдывающейся стороны ничем не лучше навязываемой нами Западом модели, в соответствии с которой нам можно только «платить и каяться». Пора уже выходить из окопов.
Экспансия в современном мире подразумевает не только военную мощь, но и идеологическое противоборство. Образно говоря, экспансии силовой должна предшествовать экспансия культурно-идеологическая. Именно поэтому давно назрел и перезрел вопрос о необходимости создания в нашей стране Министерства пропаганды. Без такой структуры мы обречены на поражение сначала в борьбе идеологий, а затем уже и на поле брани. Допустить подобного развития событий мы не имеем права.
