"ЗАВТРА". Александр Борисович, прошло более полувека с того дня, когда человек впервые полетел в космос. Сначала космонавтика развивалась буквально семимильными шагами. Что ни год, то событие, характеризуемое словами "впервые в истории человечества". Сейчас же много говорят о том, что ничего нового со времен Королева не создается, что в отечественной космонавтике наблюдается стагнация. А в мировой?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. После высадки американцев на Луну в 1969 году в мировой космонавтике произошло очень мало событий, которые можно было бы охарактеризовать как "впервые в истории человечества". Хотя достижения были и есть. Достаточно вспомнить прошлогоднюю посадку европейского автоматического зонда "Филы" на поверхность ядра кометы Чурюмова-Герасименко. Но о "семимильных шагах космонавтики" мы забыли уже давно. Да и трудно длительный период поддерживать тот темп, который человечество взяло в первые годы космической эры. Поэтому те, кто говорит о стагнации космонавтики, и не только в нашей стране, но и во всем мире, в определенной степени, правы. Основные принципы были заложены тогда и актуальны до сих пор. Бурно развиваются "молодые" космонавтики, китайская в первую очередь. Ну а корифеи космоплавания, российская и американская ракетно-космические отрасли, ищут новые возможности, чтобы сделать новый рывок. Поэтому стагнация отечественной космонавтики это и вынужденное явление. И не надо зацикливаться на этом. Надо сохранять тот потенциал, который есть. Чтобы в нужный момент двинуться дальше.
"ЗАВТРА". Сейчас из-за сложившейся экономической ситуации космические проекты России подорожали, в среднем, на 27%. При этом проект Федеральной космической программы на 2016-2025 годы подвергнется секвестру на 10%. Перспективы вырисовываются отнюдь не радужные…
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. Да уж… Космонавтика весьма затратная сфера деятельности человека. И многое зависит от объема тех средств, которые в неё вкладываются. Чем меньше денег будет выделено на космическую программу, тем меньше будет сделано. И не только в количественном выражении, но и в качественном. Хотя стоит подумать и о рациональном использовании средств, которые выделяются. Насколько я знаю, это весьма серьезная проблема в отрасли.
"ЗАВТРА". От многих ли проектов нам придется отказываться? И как может и должен происходить отбор — что оставить, а что заморозить?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. Пока трудно сказать, от скольких и каких проектов придется отказаться. Все будет определяться тем, насколько глубоко экономический кризис поразит нашу экономику. Вполне возможно, что его влияние будет не столь серьезным и придется лишь сократить вложения в те или иные проекты и отодвинуть сроки их реализации вправо, но не отказываться от них полностью. Но может быть и пессимистичный сценарий, когда придется отказаться от многих программ.
В любом случае, секвестру не будут подвергнуты программы в области обороны и национальной безопасности. Мы и так уже многие годы финансировали по остаточному принципу наши космические разведывательные системы, систему предупреждения о ракетном нападении и другие военные проекты. В нынешней международной обстановке такой "роскоши" мы не можем себе позволить.
Также не будет секвестрироваться проект Международной космической станции. Здесь мы будем полностью выполнять наши международные обязательства.
Наиболее "уязвимы" в плане секвестра программы по дальнему космосу, сверхтяжелому носителю, перспективному пилотируемому космическому кораблю. Боюсь, что сокращение финансирования в первую очередь коснется именно их.
"ЗАВТРА". По словам главы Научно-технического совета Роскосмоса Юрия Коптева, США предлагают продлить работу Международной космической станции до 2027 года. Может ли это быть выгодным для России, ведь уже во всеуслышание заявлено, что после 2024 года мы собираемся строить на орбите свою станцию?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. У нас много говорят. К сожалению, делают гораздо меньше. И решения о национальной космической станции пока нет. И неизвестно, будет ли вообще. Может быть, все ограничится только разговорами.
Хотя, по большому счету, особой необходимости в создании собственной станции я не вижу. С финансовой точки зрения выгоднее работать на борту Международной космической станции как можно дольше. Надо только эффективнее работать.
"ЗАВТРА". Как в контексте всего вышесказанного следует относиться к прозвучавшему недавно заявлению о том, что Россия и США намерены совместно создать новую космическую станцию после 2024 года при участии стран-партнеров?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. Пока Россия и США не приняли решения о создании новой космической станции. Этот вопрос еще только обсуждается. О чем и сообщили представители НАСА, фактически дезавуировав заявление главы "Роскосмоса" Игоря Комарова о том, что такое решение уже принято. В любом случае, двух станций, национальной и международной, российской космонавтике не потянуть. Поэтому окончательное решение останется за правительством.
"ЗАВТРА". А появившееся в январе сообщение, что Россия намерена предложить создать общую орбитальную станцию партнерам по БРИКС Китаю и Индии, можно считать слухами?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. Пока это также один из возможных вариантов дальнейшего хода событий. Причем вопрос о создании совместной станции со странами БРИКС целиком находится в политической плоскости. Я думаю, что ясность в вопросе будущей станции появится только после появления нового варианта Федеральной космической программы. Если там будет прописана новая станция и указаны возможные сроки ее создания, тогда уже можно будет говорить более или менее конкретно, с кем мы будем ее строить.
"ЗАВТРА". Некоторыми экспертами высказывается мнение, что решение Роскосмоса продлить участие в проекте Международной космической станции до 2024 года, а затем разработать вместе с NASA новую орбитальную станцию противоречит интересам России. Мол, завязываясь на МКС до 2024 года, мы показываем партнерам по БРИКС, что ни о каких совместных проектах в ближайшее десятилетие говорить не приходится. Вы разделяете подобную точку зрения?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. Я не разделяю подобную точку зрения. Во-первых, для сотрудничества со странами БРИКС в космосе у нас есть не только орбитальная станция. Во-вторых, кто мешает строить будущую станцию, если такое решение будет принято, с нынешними партнерами по Международной космической станции, а также с Индией и Китаем. В-третьих, мне кажется ненужным переносить "политические предпочтения" на работу в космосе. Достаточно того противостояния, которое сегодня есть в мире. Пусть хотя бы космос будет демилитаризованным и аполитичным.
"ЗАВТРА". Создание сверхтяжелой ракеты-носителя и пилотируемая программа могут потребовать половины бюджета Федеральной космической программы. В связи с этим уже звучат заявления руководства отраслью о том, что "нельзя заниматься однонаправленной деятельностью, когда она связана с тем, что мы все остальное потеряем". Насколько реальна опасность, что сверхтяжелая ракета не только не полетит в ближайшее время, но даже не будет создаваться?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. Увы, но шансов на скорый полет сверхтяжелого отечественного носителя практически нет. Сегодня в "Роскосмосе" склоняются к адаптации тяжелой "Ангары" для нужд лунной и марсианской экспедиций. И использованию многопусковой схемы при реализации программ по Луне и Марсу. Конечно, это гораздо дешевле, чем создавать новую ракету сверхтяжелого класса. Может быть, и быстрее. Однако вряд ли с помощью адаптированной "Ангары" мы сможем организовать проведение полноценных пилотируемых межпланетных экспедиций. Не стоит также забывать, что сверхтяжелый носитель пригодится и при решении задач национальной обороны. Трудно сказать, какой будет в ближайшее время международная обстановка. Вполне возможно, что на околоземную орбиту придется доставлять тяжелые платформы с оборудованием, необходимым для обеспечения нашей национальной безопасности. И тут без сверхтяжелого носителя не обойтись.
"ЗАВТРА". На салоне МАКС-2015 будет представлен макет первой российской частной ракеты-носителя. Частный разработчик "Лин Индастриал" собирается представить трехметровый макет своей легкой ракеты-носителя "Таймыр" и камеру сгорания ракетного двигателя. Американцы давно привлекают частные компании для подобных целей, для нас же это первая ласточка. Насколько это верный и необходимый шаг?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. Американский частный бизнес в свое время тоже с трудом "пробивался" на космический рынок. Причем, трудности были у компаний, которые во много раз превосходили "Лин Индастриал" по финансовым ресурсам и производственному потенциалу. Но сегодня в США уже никто не спорит, что подобная практика — партнерство государства и частного бизнеса — дает ощутимые результаты. Мы только в начале этого пути. Не уверен, что ракета-носитель "Таймыр" когда-нибудь полетит. Но это — первая ласточка, с которой все начинается. И будет хорошо, если и российский частный бизнес активно включится в работы по освоению космоса. Пользы от этого будет гораздо больше, чем вреда.
"ЗАВТРА". Буквально на днях появилась информация, что NASA намерено осуществить в 2025 году высадку американских астронавтов на астероид, а точнее, на его фрагмент, который будет доставлен на орбиту вокруг Луны. Использовать для этой миссии планируется новый пилотируемый корабль Orion, который в 2014 году совершил свой первый испытательный полет. Как, на ваш взгляд, этот полет вписывается в линейку лунной и марсианской программ? И в чем его смысл?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. В настоящее время целью американской космонавтики является именно высадка астронавтов на астероидах. На Луну они не собираются, а Марс рассматривается ими в отдаленной перспективе. Поэтому "тренировка" с фрагментом на селеноцентрической орбите достаточно хорошо вписывается в концепцию освоения космоса. Правда, у меня есть сомнения в том, что им удастся реализовать задуманное в 2025 году. Дело это непростое. Тут сложности будут не с "Орионом", а с тем, как доставить в срок фрагмент на орбиту вокруг Луны. Ведь речь идет о небесном теле, масса которого в десятки и сотни раз превышает массу космического корабля. Этого еще никто и никогда не делал. Поэтому могут быть чисто технические сложности. Но если получится, то человечество получит технологию, которую можно будет в будущем использовать для защиты нашей планеты от астероидной и кометной опасности. Что совсем неплохо.
"ЗАВТРА". Безусловно. Но вернемся к Марсу. Несмотря на то, что первых землян планируется отправить к Красной планете очень не скоро, Роскосмос и НАСА планируют приняться за разработку "маршрутной карты" программ по пилотируемым полетам к Марсу. Это говорит о том, что нам следует ждать совместного полета?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. В вопросе совместных работ по организации полета к Марсу пока также нет никаких принятых решений, тем более плана работ. Как и в вопросе будущей орбитальной станции. Поэтому говорить о том, будут или нет совместные экспедиции к Красной планете, еще рано. Однако надо учитывать, что организация подобной экспедиции вещь очень и очень дорогая. И в одиночку заниматься такими работами, вероятно, менее рационально, чем делать в международной кооперации. Причем, не только с привлечением потенциала России и США, но и европейских стран, Японии, Канады и других. Так что, если где-нибудь лет через 20 (не раньше) человечество и полетит к Марсу, то очень велика вероятность, что это будет совместный полет.
"ЗАВТРА". Сейчас стартовал годовой космический полет россиянина Михаила Корниенко и его американского коллеги Скотта Келли. Для наших заокеанских партнеров столь длительное пребывание их астронавта на орбите будет впервые. У нас же есть опыт подобных миссий, правда, не на МКС, а на "Мире". На ваш взгляд, данный полет представляет больший интерес для нас или американцев?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. Для американцев. Вы правильно сказали, что у нас уже есть опыт полетов такой продолжительности. И даже большей. Для американцев же это новое, неизведанное. Впрочем, и для отечественной космонавтики от годичного полета будет немалая польза. Наши космонавты давно не летали столь долго. Крайний полет длительностью более года состоялся в 1998-1999 годах. А, как известно, "все течет, все меняется". И подобные эксперименты необходимо проводить регулярно, чтобы обновлять и пополнять результаты исследований.
"ЗАВТРА". Насколько вероятна возможность второго, третьего и последующих годовых полетов? Так ли уж они нам необходимы? Или вполне можно ограничиться одним?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. Я уже сказал, что результаты годичных миссий надо регулярно обновлять. Поэтому уже сейчас партнеры по МКС обсуждают возможность проведения еще нескольких годовых полетов. Возможно, и большей длительности. Так что вероятность новых продолжительных полетов на МКС очень высока. И они нужны.
"ЗАВТРА". Во время недавнего пилотируемого старта на Байконуре глава Роскосмоса Игорь Комаров пригласил российских звезд эстрады и кино, при наличии терпения и финансовых средств, отправиться в полет на МКС. Мы возобновляем космический туризм? И полет Сары Брайтман может стать первым, но не последним, особенно, если американцы в 2018 начнут эксплуатировать свой новый пилотируемый корабль?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. Я никогда не был сторонником "космического туризма". На мой взгляд, в космос должны летать профессионалы, чтобы там работать. Но если руководство отрасли не видит иного пути, то пусть этим занимаются. Польза от этого небольшая, но, к счастью, и вреда немного.
"ЗАВТРА". Строительство космодрома "Восточный" планируется закончить в самое ближайшее время, а уже в декабре намечен первый непилотируемый запуск. В будущем же планируется, что с него будет стартовать не обещанный ранее новый космический корабль, а проверенный временем "Союз". Наверняка, у многих граждан возникает в связи с этим вопрос: стоило ли ради этого затевать такое дорогостоящее строительство или можно было обойтись Байконуром?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. Строительство космодрома "Восточный" нельзя рассматривать в отрыве от государственной политики по усилению нашего влияния на Дальнем Востоке. Необходимо развивать этот регион, чтобы его не потерять. А это означает перевод на восточные окраины России высокотехнологичных отраслей промышленности, что привлечет туда и людские ресурсы. Строительство космодрома как раз и находится в русле такой политики. Вслед за стартовыми площадками должны быть созданы и предприятия по сборке ракет-носителей и космических аппаратов. А потом — научно-исследовательские институты и конструкторские бюро. Только так мы сохраним за собой Дальний Восток.
"ЗАВТРА". Не отпадет ли в этом случае надобность в аренде Байконура? И в состоянии ли будет Россия иметь на балансе два космодрома?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. "Восточный" еще не скоро сможет полностью заменить Байконур. Пока летают "Протоны", по крайней мере. Да и всегда лучше иметь резерв. Хотя, я думаю, вложения в Байконур постепенно будет уменьшаться. Так же, как и арендная плата — Казахстан сейчас ведет переговоры с Россией о передаче ему ряда площадок и части территории космодрома.
"ЗАВТРА". Может ли представлять Байконур технический и экономический интерес для других космический держав?
Александр ЖЕЛЕЗНЯКОВ. Байконур интересен, прежде всего, для Казахстана, на территории которого он находится — это единственный для них шанс стать космической державой. Также может заинтересовать Украину, производящую ракеты-носители, но не имеющую собственной стартовой площадки. Возможно, интерес проявит какой-нибудь международный консорциум, который захочет выйти на рынок пусковых услуг. Но в такой кооперации, вероятнее всего, будет присутствовать и Россия. А вот те страны, которые уже занимаются освоением космического пространства, вряд ли придут в Казахстан. Они уже имеют собственные стартовые площадки, поэтому вряд ли будут переносить их на территорию другого государства. Но всё это — в будущем. А пока космодром — наш, пусть и на условиях аренды.
Беседовала Юлия НОВИЦКАЯ
На фото: международная космическая станция
