Польско-российские отношения – дело особое, поскольку Польша имеет очень серьёзную причину ненавидеть Россию в любом состоянии. То, что сейчас они говорят о сносе памятников коммунистической эпохи – не означает ничего, кроме того, что именно коммунисты резко повысили силу России во всех отношениях, включая культурную и военную.
Польша – долгоиграющий проигрыватель, она сумела в своё время выбиться в статус великой державы, достаточно напомнить, что Пруссия, ставшая в конечном счёте основой немецкого государства, начиналась как вассальное герцогство Польши. Но хватило всего лишь пары веков легендарных шляхетских вольностей, чтобы Польша утратила не то, что статус великой державы, а статус державы вообще. Сейчас поляки много и красочно рассуждают о том, как злые москали делили Польшу, но предпочитают не упоминать, с кем москали это делали. Между тем, Польшу разделили в первую очередь между Австрией и той самой Пруссией, и разделили не по злобе, а потому, что эта самая вольная шляхетская Польша стала опасна не только для себя самой, но и для окружающих. Отмечу, в Польше был тогда допустим так называемых рокош, то есть официальный мятеж шляхтичей против государства, если данный шляхтич считал какое-то из своих прав нарушенным, а государство не защищало его право. Естественно и в подобных рокошах, и в постоянных войнах с соседями Польша катастрофически истощилась, и когда её делили, она оказалась не в состоянии сколько-нибудь заметно сопротивляться. Если пруссаки практически полностью онемечили доставшуюся им часть Польши, то в России поляки пользовались весьма значительной культурной автономией. Более того, они даже имели конституцию в то время, когда в остальной России о конституции и думать не могли.
Как оказалось, полученной поляками свободы как раз хватает для того, чтобы рассуждать о том, какие они великие, почему имеют право на величие и как они расправятся со злыми москалями, когда наконец-то от москалей освободятся. Так что Польша – это проявление сразу нескольких форм и аспектов нацизма. Именно не фашизма, а вполне конкретной его разновидности – нацизма. Помноженную на манию величия. Причём манию такого накала, что заставляют вспомнить старый-старый анекдот: «И с каких пор вы страдаете этим извращением?» - «Почему страдаю? Наслаждаюсь!» К сожалению, если рядовые поляки, имеющие вполне достаточно повседневных забот, не стремятся на каждом шагу доказывать своё величие, то руководители Польши, вынуждены постоянно разыгрывать карту «злых москалей» ещё и потому, что иначе у них спросят: а почему они так слабо распоряжаются теми возможностями, что у них есть.
Напомню, что знаменитый профсоюз «Солидарность» в конечном счёте, разваливший социалистическую Польшу, вырос на Гданьской судоверфи из забастовочного движения, порождённого помимо прочего тем, что польское руководство слишком долго набирало кредиты,и в Советском Союзе, и на Западе, вместо того, чтобы налаживать эффективную работу промышленности и сельского хозяйства, повышать производительность труда. В Польше, насколько мне известно, производительность труда уже в 70-е годы была заметно меньше, чем в Советском Союзе. Но польские руководители не желали этого признавать и в конечном счёте довели дело до серьёзного экономического кризиса и потрясений на почве этого кризиса. Это пример того, как национальная неадекватность приводит к экономическим сбоям, а экономические сбои в свою очередь усиливают национальную неадекватность.
В любом случае Польша – это ещё и пример того, что нацизм, как и прочие разновидности фашизма, возникают не от хорошей жизни. Это чаще всего проявление не столько чьих-то амбиций, сколько чьих-то серьёзных ошибок. Но в любом случае, то, что поляки имеют причину ненавидеть русских – для них не оправдание. Не оправдание потому, что, в конце концов, любой преступник ненавидит свою жертву, любой паразит ненавидит тех, с чьего стола подкармливается, но это не основание считать преступления приемлемыми, а паразитизм похвальным.
Пусть Польша и достаточно экзотический на общем фоне пример нацизма, в том смысле, что у поляков нацизм развился по причинам, встречающийся далеко не у всех, но это не отменяет сам факт нацизма. И не отменяет сам факт преступности нацизма. Таким образом, я не считаю решение польского сейма заслуживающим чего-либо, кроме официального осуждения. А как именно создавать необходимые технические условия для официального осуждения поляки могут узнать, например, на экскурсии в Нюрнберге.
