Информация о том, что "Норильский никель", вернее — учреждённый этой компанией Глобальный палладиевый фонд (Global Palladium Fund, GPF) выпустил первые цифровые активы (токены), обеспеченные физическими запасами металлов, пока исключительно для оформления контрактов со своими партнерами Traxys SA и Umicore SA, не вызвало особой реакции в медиасфере. Хотя само по себе это событие весьма показательное. Так сказать, первая ласточка нового витка глобализации. И это не преувеличение.
Хотя GPF-токены подаются в качестве всего лишь технологически удобного инструмента для инвестирования и торговли, потенциальная сфера их использования значительно шире. Собственно, никто этого особо и не скрывает. Прежде всего, "Норникель" — это горно-металлургическая компания, и цифровые инновации — вообще не её профиль. Действительно, выпуск GPF-токенов разработан и осуществлен на блокчейн-платформе Atomyze швейцарской компании Tokentrust AG в рамках проекта Hyperledger Linux Foundation (HLF). Цель которого обозначена как «обеспечение упрощенного цифрового доступа к сырьевым и малоликвидным рынкам», иными словами — к рынкам «третьего мира».
Ещё в июне 2019 года, когда "Норникель" только заявил о начале сотрудничества с HLF, исполнительный директор этого проекта Брайн Белендорф заявил, что такое сотрудничество не только расширит их присутствие в России, но и даст новые возможности для совершенствования и продвижения открытой блокчейн-технологии Atomyze в промышленном секторе. Таким образом, "Норникель" выступит в роли не только «первой ласточки», но и «подопытного кролика» для соответствующих информационно-финансовых экспериментов. В данной связи поневоле вспоминается — и дай бог, чтобы не к месту — известный афоризм: «Кролики думали, что любят друг друга. На самом деле их разводили».
Как отмечается, все сделки с GPF-токенами будут проходить в публичном облаке IBM Cloud, что обеспечит безопасность пользовательских данных, а также защиту от внешних и внутренних угроз. Не получится ли по факту, что таким образом из-под российской юрисдикции будет выведена значительная часть транзакций, связанных с продукцией «Норникеля» (а на GPF-токены планируется только в первый год работы перевести от 10% до 20% контрактных сделок компании)? Не возникает ли у нас на глазах новый тип офшоров: цифровых, «облачных», — отношения с которым государству урегулировать будет куда сложнее, чем с какими-нибудь «традиционными» офшорами имеющими государственный или квазигосударственный статус, типа того же Кипра или Британских Виргинских островов?
В данном случае речь идёт о многих важнейших вещах. Прежде всего — о возможности проекции государственного суверенитета в цифровое пространство: так, как оно проецируется в пространство водное, воздушное или хотя бы космическое. И это касается не только России, но и всех остальных стран мира, не исключая и США, пока претендующих на абсолютную власть в данном цифровом пространстве. О том, насколько ожесточенная борьба идёт в этой сфере, свидетельствуют не только перипетии президентских выборов 2020 года в Соединенных Штатах, но и, например, мощное противодействие институтов американской государственной власти проектам корпоративных цифровых валют, «стейблкоинов». И если Марку Цукербергу пока удалось отстоять свою «либру» — правда, ценой смены названия и параметров проекта, с привязкой его к доллару и американскому законодательству, то Павлу Дурову не удалось даже этого, его «грам» почил в бозе, и с 2021 года часть сервисов Telegram станет платной, что, несомненно, негативно скажется на популярности этого мессенджера и его дальнейших перспективах. Не до жиру — быть бы живу!
В России всё, как видим, намного проще и немного наоборот. Хотя выпуск токенов "Норникеля" изначально планировался уже в конце 2019 года, а в реальности состоялся на год позже, всё же «добро» от государственных регулирующих органов, судя по всему, было получено. Официальное или нет, в данном случае не так важно. Куда важнее то, что эти органы, очевидно, считают инновации и инвестиции приоритетными ценностями, принципиально не затрагивающими проблемы государственного суверенитета и национальной безопасности. Особенно — в данном случае, являющемся внутренним бизнес-проектом одной из крупнейших российских корпораций в сверхмодной ныне сфере «цифровой экономики».
Будем надеяться, что это так и есть. Хотя, как известно, дорога в ад (даже в его «цифровое» отделение, если таковое существует) вымощена благими намерениями и, если внимательнее присмотреться, благими надеждами.
Илл. Николай Копейкин
