Илья ГЛАЗУНОВ. Вечная Россия (1988)
Всё началось с того, что незадолго до нового года на углу Арбата и Калошина переулка я неожиданно увидел идущего навстречу Илью Сергеевича Глазунова. Набравшись духу, поздоровался с живым классиком и, получив в ответ доброжелательное приветствие, сказал, насколько важным и нужным для меня и для всех русских было и есть его творчество. Завязался разговор о судьбах русского народа, в котором не раз прозвучали слова о конституционно закрепленной дискриминации русского народа в современной Российской Федерации. На прощание Илья Сергеевич пригласил меня зайти к нему в Галерею на Волхонке, что я на следующий день и сделал.
Самого Глазунова там не застал — но оказалось, что он распорядился подарить мне свой двухтомник «Россия распятая», что и было сделано его очаровательной помощницей Светланой Сергеевной, которая передала мне и просьбу Ильи Сергеевича по возможности дать оценку этой его «книге-исповеди».
Разумеется, ни о какой «оценке» речи нет и быть не может. Даже не потому, что повествование далеко не закончено — в хронологическом плане, без учёта авторских отступлений, оно доведено только до 1964 года, то есть, впереди — еще почти полвека жизни великого художника и отечественной истории. А прежде всего — потому, что любые оценки здесь бессильны и бессмысленны.
Со взглядами Глазунова можно соглашаться или не соглашаться, но нельзя не согласиться с истиной его жизни — жизни человека, в блокадном ленинградском детстве потерявшего отца и мать, почти всю свою семью, которая, в свою очередь, была выброшена революцией из привычного привилегированного дворянского уклада и с огромным напряжением привыкала к новой реальности. Но — не эмигрировала, сохранив верность родной земле, России.
И вот, одиннадцатилетний Глазунов пишет своей тёте Асе в блокадный еще Ленинград, узнав о смерти матери, Ольги Константиновны, которую он по-домашнему называл Лякой: «…Теперь я остался без Ляки! Я — круглый сирота! Что мне делать? Я одинок, несчастен… Вчера под вечер пришло письмо от тебя; сперва говорили, что маме очень плохо, но после моих приставаний сказали, что дорогой нет!
Я весь вечер проревел, а утром проснулся и опять стал реветь. Тоня взяла меня в кровать, но я еще больше заревел, вспоминая, как я уютно спал рядом с Лякой… Атя! Атя! Для чего мне жить, я потерял всех, кого так сильно и безумно любил (за исключением тебя, дяди Коли, Аллы и Нины). Большое спасибо за письмо: больше никого у меня нету!.. Атя, Атя, кто заменит мне Ляку? Кто заменит дорогую мамочку? Кто меня с радостью прижмёт к сердцу? Что меня ожидает — жизнь, полная мук и страданий… Хочется домой, в свою семью, не хочу верить, что Ляки нет больше, Боже, Боже! Умоляю Бога, чтобы дал мне умереть от воды или от пули… Помни когда-то жизнерадостного круглого сироту. Пишите».
Бог дал Илье Глазунову другое: гений художника и долгую жизнь, насыщенную потерями и свершениями. Через 65 лет после давнего блокадного письма он словно заново вернётся к своему детству, чтобы сказать жесткие и правдивые слова: «В трагические минуты моей жизни я сам иногда с трудом удерживался на краю пропасти… И всё же сильные люди должны преодолеть в себе страх одиночества, залечить, казалось бы, неизлечимые раны предательства и, собрав волю и страсть к жизни, идти непреклонно вперёд. Иного пути нет. Сегодня мы — на пепелище России. Нужны вера и сила, чтобы бороться за её историческое возрождение и духовные идеалы, ныне сошедшие с рельс Европы… »
Это — не тот «патриотизм», который пытается оправдать и возвысить всё русское, безотносительно к его реальной ценности для самих русских и человечества в целом. Глазуновский патриотизм стремится вывести Россию, русский народ, русскую культуру на «космическую орбиту», самый высокий мировой уровень.
Очень показателен с этой точки зрения рассказ Ильи Сергеевича о том, как он рисовал портрет Юрия Гагарина вскоре после полета: «Мне запомнились серо-голубые глаза первого в мире космонавта, его открытая улыбка русского солдата. Он сказал мне своё знаменитое: «Поехали! У меня в распоряжении 15 минут. Вызывают к Никите Сергеевичу». Мельком взглянув на портрет, протянул уважительно: «Похож! » Он поставил в правом углу свой четкий автограф и пометил: «1961 год, апрель».
Перефразируя известные слова немецкого философа Иоганна Фихте, можно сказать: «Только в таких людях и через таких людей русская нация продолжит своё существование». И еще: «Когда русский национальный элемент в жизни государства оказался почти что табуирован, творчество Глазунова проникнуто самоуважением и верой русских в себя».
Илья Сергеевич вспоминает: «после „победы“ демократии на одном из приёмов супруга президента Ельцина Наина Иосифовна дружески журила меня: „Перестаньте всюду говорить: русские, говорите: россияне! “ Не случайно, как в Америке, из наших новых паспортов убрали родовое понятие — национальность». Начатое в ХХ веке распятие русского народа и России вовсе не завершено. Напротив, оно продолжается, и сколько еще будет длиться, пока неизвестно: ведь «один день у Бога — как тысяча лет, и тысяча лет — как один день».
Но — и в этом нет уже никакого сомнения! — рано или поздно «Россия распятая» преобразится в «Россию воскресшую». Где все мы, от воинов и святых Древней Руси до наших детей и внуков, будем стоять одной нерушимой стеной — как на картине Глазунова «Вечная Россия» (1988) — стеной, о которую разобьются, в конце концов, все волны «перестройки» и «рыночной демократии», с такой точностью воспроизведенные художником в полотне «Рынок нашей демократии» (1999).
И одним из первых вопросов, которые необходимо решить для воскресения России и русского народа, будет вопрос о собственности. Потому что иметь право на жизнь — мало для того, чтобы жить. Нужно иметь все необходимые средства для жизни. А именно этого и лишены русские в современной России. Давайте откроем действующую Конституцию Российской Федерации и прочитаем её девятую статью: «1. Земля и другие природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории. 2. Земля и другие природные ресурсы могут находиться в частной, государственной, муниципальной и иных формах собственности».
Прочитаем и задумаемся: что всё это значит? Ведь Конституция — Основной Закон страны, нормативно-правовой акт высшей юридической силы, который определяет и закрепляет фундаментальные принципы её государственного устройства. А что определяет и закрепляет ст. 9 нашей Конституции? Что земля и другие природные ресурсы Российской Федерации — ничьи?
Вы скажете: «Бред! Не может такого быть! » Но давайте еще раз прочитаем текст этой статьи и вдумаемся в неё.
Объект обозначен: «Земля и другие природные ресурсы».
Читаем дальше: «Используются и охраняются… » Кем они используются и охраняются? Государством? Народом? Кем угодно? Сами собой и сами по себе? Субъект не указан! Вообще не указан. Спрашивается: как такое вообще может быть? Что это за правовая норма высшей юридической силы? Кто такое мог придумать и для чего?
Но самое интересное — дальше: земля и другие природные ресурсы признаются основой жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории. Так вот, само существование русского народа, во-первых, никак не обозначено в Конституции РФ — как будто его не было и нет вообще; а во-вторых, у этого «несуществующего» народа не было и нет никакой «соответствующей территории», на которой он проживает.
В итоге получается, что любой политический субъект, выступающий от имени того или иного народа, указанного в Конституции РФ, имеет право использовать и охранять землю и другие природные ресурсы на той территории РФ, которые он считает «соответствующей территорией» своего проживания.
Иными словами, статья 9 Конституции РФ является статьей, «легализующей» любые формы межэтнической гражданской войны на всей территории нашей страны — в основном за счёт и против «несуществующего» русского народа. Перепись 2010 года показала сокращение числа русских в РФ за 8 лет еще на 4, 87 млн. человек. Законно напрямую изменить эту статью Конституции невероятно сложно.
Однако сделать это, на мой взгляд, необходимо — прежде всего для того, чтобы повысить стабильность и устойчивость политической системы РФ. Возможно, через статью 65 Конституции РФ, с установлением русской государственности как меры осуществления принципа равноправия русского народа с другими народами РФ. Думаю, что Илья Сергеевич Глазунов со мной согласится. И не только он, но и многие русские.
Илья ГЛАЗУНОВ. Рынок нашей демократии (1999)
