В 2009 году Европейская комиссия ввела в действие Директиву о ВИЭ (возобновляемых источниках энергии), которая с момента ее публикации стала обязывающим документом для всех государств, входящих в состав ЕС. К ВИЭ в этом документе были отнесены, прежде всего, солнечные, ветряные и гидроэлектростанции, а также электростанции, работающие на биогазе и на древесной щепе. Последний вариант смотрится несколько неожиданным, но до Парижского соглашения о климате, в котором основным критерием «зеленой энергетики» стало сокращение выбросов углекислого газа, было еще достаточно далеко, поэтому причин вычеркнуть отходы деревообработки и всевозможные кустарники к числу ВИЭ в 2009 году не было. Директива о ВИЭ удивительна своей категоричностью: не считаясь ни с какими экономическими предпосылками, странам ЕС было вменено к 2020 производить 20% электроэнергии за счет использования ВИЭ, к 2030 году – 30%, к 2040 году – 40% и так далее.
Латвия – передовик ЕС по «озеленению энергетики»
Рассмотрение причин, по которым требования Директивы оказались настолько жесткими, оставим за рамками данной статьи, в этот раз посмотрим на следствия. Новостные агентства вот уже больше десятка лет рассказывают о строительстве сотен и даже тысяч новых ветряных и солнечных электростанций в разных странах Европы, мелькают миллиарды инвестиций, сделанных за это время, причем отнюдь не только со стороны частных энергетических компаний, но и со стороны национальных правительств и самой Еврокомиссии. Во всем этом водовороте действительно интересных событий, однако, имеется и «тихая заводь», обнаружить которую не так уж и сложно, поскольку Еврокомиссия ежегодно подводит итоги внедрения ВИЭ в энергетику. С 2010 года в пятерке лидеров неизменно обнаруживается Латвия с ее 36% - такой была доля ВИЭ в общем объеме выработки электроэнергии в 2010 году, мало отличается она от этого показателя и сейчас. При этом нельзя сказать, что в Латвии вообще не строятся ветряные и солнечные электростанции – они тут появляются, но масштабного характера этот процесс не имеет (по крайне мере – пока не имеет).
Каскад ГЭС на Даугаве и антироссийские санкции
Секрет прост – своими показателями Латвия обязана каскаду ГЭС, построенных на Даугаве, крупнейшей реке этой республики, в советское время. Единственным исключением, да и то весьма условным, можно считать Кегумскую ГЭС, построенную близ одноименного городка в течение четырех лет – первые три (из четырех) гидроагрегатов заработали в 1939 году в независимой на тот момент Латвийской Республике. В 1944 году рядом с Кегумсом шли интенсивные бои – Красная Армия освобождала советскую Латвию от немецких оккупантов. Одним из итогов сражений стали полностью выведенные из строя гидроагрегаты, восстановить которые удалось только к 1952, и тогда же был введен в строй четвертый гидроагрегат. До 70-х годов прошлого века установленная мощность Кегумской ГЭС составляла 68 МВт, а в 1976 было начато строительство второго здания ГЭС, в котором в 1979 году начали работать еще три гидроагрегата мощностью по 64 МВт каждый. Нынешняя мощность Кегумской ГЭС составляет 264 МВт, это третья по мощности ГЭС Латвии. В марте 2014 года компания «Силовые машины» выиграла тендер на модернизацию Кегумской ГЭС, организованный «Латвэнерго» - российские специалисты должны были выполнить проектные работы, изготовить, испытать и установить три новых гидроагрегата мощностью по 77,8 МВт каждый. Эти работы были начаты, но не закончены – «Силовые машины» успели поставить два гидроагрегата, после чего оказались в очередном «крымском» санкционном списке США. Каким образом энергомашиностроительное предприятие умудрилось поспособствовать возвращению Крыма в состав России? Вероятнее всего, ответ нужно искать даже не у американских сенаторов, а у их психиатров – если, конечно, у них они имеются. «Латвэнерго» с того момента находится в замечательной ситуации: государственная компания не имеет возможности выплатить «Силовым машинам» оставшиеся суммы, модернизация Кегумской ГЭС не завершена, а юристы все еще не могут подобрать обоснования для разрыва подписанного контракта. До того момента, пока контракт официально не прекращен – нет и возможности организовать и провести новый тендер. Ситуацию можно описать коротко: если вашим другом являются США, враг вам уже не нужен, но Латвии, члену НАТО и ЕС, выбирать уже не приходится – от независимого государства в данном случае ничего не зависит.
Самая крупная ГЭС Латвии – Плявиньская, 10 гидроагрегатов которой по 89,4 МВТ (крупнейшая ГЭС Латвии и всего балтийского региона, 894 МВт установленной мощности) каждый, были введены в эксплуатацию в 1966 году. В январе 2014 года «Латвэнерго» подписало контакт на модернизацию двух гидроагрегатов с победителем международного тендера – с компанией … «Силовые машины». Не буду повторять текст, просто констатирую итог: 1 гидроагрегат поставлен, со вторым – не судьба. А вот с модернизацией Рижской ГЭС, можно сказать, повезло – победителем тендера 2016 года стала французская компания Alstom, которой предстоит за шесть лет за 100 млн евро модернизировать все шесть гидроагрегатов, в результате чего установленная мощность ГЭС увеличится на 12 МВт, до 414 МВт. Рижская ГЭС – это не только источник генерации электроэнергии, одной из ее задач является сглаживание пиковой нагрузки Риги, столицы Латвии и ее крупнейшего города, обеспечение оптимального режима работы двух крупных газовых ТЭЦ (Рижские ТЭЦ-1 и ТЭЦ-2).
Энергобаланс Латвии в советское время и в годы независимости
Если коротко, то «советское энергетическое наследство» в Латвии было весьма «зелёным» и достаточно сбалансированным: крупные ГЭС вырабатывали электроэнергию и «снимали» пики нагрузки с тепловых электростанций, тепло в городах вырабатывали угольные котельные. С учётом чётко выраженной политики деиндустриализации, которую проводят политические руководители республики, энергетики могли бы чувствовать себя достаточно спокойно. Государственное объединение «Латвэнерг» справлялось с обеспечением куда как более мощной промышленности советской поры и населения в 2,9 млн человек (в настоящее время население Латвии составляет 1,9 млн человек), то в новых условиях, да еще и при перевыполнении требований ЕС по «озеленению» энергетики волноваться, казалось бы, стоит только о своевременной модернизации оборудования. Ленинградская компания «Силовые машины», на которых в свое время, были изготовлены все котлы, турбины, гидроагрегаты для всех электростанций Латвии даже после приватизации профиль деятельности не меняла, архивные записи о том, что именно и для каких именно ТЭЦ и ГЭС было произведено и поставлено, в Санкт-Петербурге никто не растерял. Договаривайся по ценам и срокам, составляй план модернизации и чувствуй уверенность в завтрашнем дне. Но не тут-то было! В политической жизни обретшей независимость Латвии дули совсем другие ветра…
Одновременно были начаты сразу два крупных проекта – Латвия начала массовый перевод городских котельных с угля на газ и строить малые ГЭС на своих небольших реках. В экономике есть такое понятие, как отраслевой баланс и, как бы плановую экономику ни ругали, про этот баланс Госплан помнил всегда. Если промышленные предприятия перестают быть государственными, да еще и их количество резко уменьшается, единственный способ «добыть» деньги на оба этих проекта можно было только одним способом – повышать тариф как для населения, так и для бизнеса, связанного с промышленным производством. Бизнес отреагировал первым, пользуясь открытыми настежь дверями в рамках ЕС, и эту реакцию можно охарактеризовать ровно одним словом – «эвакуация». Следующим отреагировало население, и тоже совершенно естественным образом: если сокращается количество рабочих мест, надо переселяться туда, где они имеются. Дополнительным стимулом для бегства промышленности и населения стал так называемый «зелёный коэффициент»: поскольку себестоимость электроэнергии, вырабатываемой на малых ГЭС, выше рыночной, государство щедрой рукой выплачивает их владельцам соответствующую компенсацию, средства на которую и собирает со всех, кто еще не успел уехать. В 2016 году окончательно банкротировал крупнейший в Латвии потребитель электроэнергии – Лиепайский металлургический завод, основанный в 1882 году. Завод пережил две революции, две мировых войны, несколько смен государственной власти, останавливая работу только во время бомбежек – все пережил, кроме независимости Латвии в составе ЕС. Но я не о том, какими были социальные последствия для Лиепаи после массового увольнения сотрудников завода – это, безусловно, интересно, но не это тема статьи. С момента остановки электродуговой сталеплавильной печи Лиепайского металлургического завода энергетика Латвии оказалась в ситуации, о которой подавляющее многие страны мира могут только мечтать: теперь электростанции республики вырабатывают ровно столько энергии, сколько ей требуется. Новейший рецепт достижения энергетического баланса – деиндустриализация и депопуляция до момента полного уравновешивания спроса и предложения. Никакой иронии: судя по всему, этот рецепт будет широко применяться – к примеру, в том же направлении движется молодая европейская демократия на брегах Днепра.
То, что при этом Латвия намерена вкладывать деньги в строительство ветряных и солнечных электростанций, а министерство экономики в январе 2020 года явило проект «Национального плана по энергетике на 2021-2030 годы» стоимостью 10 млрд евро, никакого отношения к энергетике и к здравому смыслу не имеет. Если латвийские политики вот таким способом пытаются уговорить Еврокомиссию на соответствующее субсидирование, то это их проблемы и их надежды на то, что в результате появится хотя бы небольшое количество новых рабочих мест. Есть у латвийских энергетиков и куда как более насущная проблема, связанная с теми самыми ГЭС и, как ни странно, с тем, что происходит в Эстонии на ее Нарвских ГРЭС. Баланс спроса и предложения энергии в Латвии действительно достигнут, но этот баланс похож на среднюю температуру по больнице, которая, как известно, всегда нормальная, если усреднить температуру больных воспалением легких с температурой тех, кого уже доставили в морг. В период между ледоставами на Даугаве с выработкой электроэнергии все в полном порядке, можно даже ее излишки соседям поставлять, а вот зимой настает время накапливать воду в водохранилищах и снижать выработку – климат в Латвии не похож на экваториальный. Для решения проблемы сезонного дефицита Латвия и оставалась до последнего времени участником электрического кольца БРЭЛЛ. Но это уже совсем другая история, которую можно рассказывать только после того, как мы посмотрим на энергетическую отрасль Литвы и Эстонии и на то, как складываются отношения Латвии с Россией и Белоруссией.
