В последние десятилетия в великом множестве статей и диссертаций по гуманитарным наукам встречаются странные слова. На пару из них есть смысл обратить внимание. Странность их вовсе не в наукообразной загадочности, а в том, что это слова повседневного языка, которые по неведомой для массового читателя причине пишутся с прописных букв. Вот эти аномальные слова: «Другой» и «Чужой».
Из академической среды эти слова просочились и в публичную сферу, — интеллектуалы с важным видом используют их как привычные термины. Их мы можем встретить в следующих словосочетаниях: «феномен Чужого», «эпистемология Чужого», «категория Чужого», «архетип Чужого», «теория Другого», «конструирование Чужого», «проблема Другого/Чужого» и т.п. Столкнувшись с этим наукообразным вздором, обыватели резонно недоумевают и списывают всё на чудаковатость философов, по воле высших сфер забывших нормальную человеческую речь. Что они означают? Это вовсе не имена неведомых богов, а расхожие постмодернистские концепты.
По идее, концепты это тоже самое что и понятия, но именно постмодернистские концепты категорически не дотягивают до понятий. Содержание всякого добротного понятия раскрывается его определением, но постмодернисты против определений, это — «гробики для мыслей». В самом деле, понятийное мышление не очень способствует потоку сознания, нередко выдаваемому за глубину философской мысли. Кроме того, определения понуждают к ответственности за слова, а постмодернисты избегают ответственности, — «свобода мышления» превыше всего.
Так что же такое «Чужой»? Это, — постмодернистский концепт, сконструированный в рамках идеологической парадигмы предельной толерантности для борьбы с различными видами ксенофобии. Характерно, что грамматическая форма концепта намекает на его сакральный характер, поскольку всегда пишется с большой буквы, вопреки требованиям академизма. В самом деле, писали же: «Разум», «Природа», почему не теперь не нацарапать, — «здесь был Чужой».
Основной смысл концепта Чужого заключается в том, что в глубине человеческой психики содержится некая сущность, являющаяся воплощением крайней степени враждебности к внешним субъектам. В результате врождённого механизма психической проекции, который крайне сложно преодолеть, человек проецируют представление о Чужом на реальных людей: представителей других вероисповеданий, рас, народов и т.п. Сторонники концепта Чужого убеждены что, пролив свет на этот архетип в глубине собственной психики, аннигилировав его в свете чистого разума абсолютной терпимости и солидарности, люди полностью избавятся от предрассудков ксенофобии и во всем мире наступит мир.
Мы имеем дело с предельной субъективацией всех видов неприязни, — человеку цинично вменяется, что почти любая форма его неприязни и враждебности есть результат его неадекватного восприятия окружающих и самого себя. Утверждается, что окружающие неадекватно воспринимаются, поскольку они становятся объектом враждебного проецирования внутренней демонической сущности, — «Чужого»; собственная личность воспринимается неадекватно, поскольку она не подозревает о существовании подлой сущности, являющейся единственным подлинным источником ксенофобии, распрей, погромов и расово-религиозных войн. Иными словами, «Чужого» необходимо всячески корчевать из контаминированной личности, — как это делают некоторые герои одноименных фильмов Ридли Скотта. Для этих целей годятся разного рода «деконструкции» и «редукции», семинары преодоления ксенофобии и укрепления толерантности, разоблачения общности «пропагандистских конструктов», прововеди гностиков-трансгуманистов и молебны пацифистов. Фактически к вышеперечисленному и сводится суть «теории Чужого», — это ведь вам не тензорное исчисление и не квантовая механика.
С некоторой точки зрения, крайняя форма толерантной парадигмы логически последовательна, если, конечно, она допускает возможность добровольного согласия быть съеденным чужими, как форму заботы о ксеносах, имеющих свои естественные потребности. Сторонники этой «теории» не отдают себе отчета в том, что осознание так называемого архетипа Чужого является не более чем способом понимания подлинно чужеродного, — реального абсолютно враждебного субъекта. Они не понимают, что враги являются не только психическими конструктами, но порой и существуют в действительности. Порой они готовы изнасиловать и убить вас и ваших близких, абсолютно безотносительно к вашим рефлексиям и иллюзиям полного понимания семантики патриотических пропагандистских конструктов.
Полтора десятка лет назад в славном город Томске один мой добрый коллега, ныне – профессор Нестеров произнёс тост: «Так давайте же выпьем, чтобы «Чужой» наконец сдох!». Увы, до сих пор не сдох, - продолжает засорять мышление ассоциациями на инфернальные образы Ганса Гигера и Ридли Скотта, обеспечивших распространение столь заразного академического извращения. Пора перестать бездумно вставлять в научные тексты постмодернистские мемы, иначе может статься, что скоро впечатлительные студенты и, особенно, - студентки, и впрямь начнут почитать Чужого как неведомое недоброе божество, прячущееся в глубине личности каждого добропорядочного гражданина.
