Британская The Telegraph сообщает любопытное. Обсуждается вопрос о введении в британских университетах специальной квоты на новое меньшинство. Угадайте: кто они, эти слабые, особо защищаемые и специально покровительствуемые, которые сами не добьются не пробьются, не сумеют, не посмеют? Цветные женщины? Матери-одиночки?
Это прошлый век. В том смысле, что на эти меньшинства уже давно есть свои квоты и льготы. Новое меньшинство – это белые мужчины. Согласно исследованию, на которое ссылается автор статьи, в двадцати трёх из ста сорока девяти обследованных вузов среди учащихся преобладают женщины, притом, надо полагать, - цветные. Поэтому на повестке дня стоит защита тех самых белых мужчин, которые полвека назад считались опорой, защитой и надёжой, четверть века назад – по терминологии феминисток, «свинскими шовинистами», которые злокозненно не пускали женщин на руководящие и денежные места, а вот теперь - оказались в меньшинстве: их надо поддерживать и защищать.
О чём это свидетельствует? Очень вероятно – о цивилизационном упадке. Согласно действующей общественной конвенции, повышение роли женщины в обществе велено считать неоспоримым знаком прогресса и развития. Однако это предмет веры, а не опыта. Опыт столетий свидетельствует скорее об обратном: женщина умственно и творчески слабее мужчины. Все великие писатели, учёные, предприниматели – мужчины. Зачем же выдвигать на первые места в жизни тех, кто заведомо хуже и извините, глупее, кто менее сообразителен и предприимчив?
У меня есть сильное подозрение, что закулисные хозяева мировой игры нарочно выталкивают женщин вперёд. Расчёт прост. Они хотят оттеснить мужчин на обочину и дать дорогу коллективной тётеньке – более слабому, доверчивому, эмоциональному и легче манипулируемому существу. Которая, к тому же, будет благодарна за то, что её допустили, приняли, назначили, держат за что-то важное. Иметь с ней дело – легче. Не беда, что умственный уровень политики, СМИ, да всего, что ни возьми – падает на глазах. Зато подлинным хозяевам жизни легче обделывать свои делишки.
Есть у бабьего засилья ещё один важный плюс (с точки зрения хозяев жизни). Чем больше женщины ориентированы на карьеру – тем меньше они родят детей. Так что заодно и население уменьшится. Люди ведь сегодня всё в меньшей мере дополнительные рабочие руки и всё больше – лишние рты, которых, надо снабжать хлебом и зрелищами. Да и мужчины, оттеснённые на обочину, мало что значащие, замороченные, не понимающие, что им думать о мире и о себе, зашуганные политкорректностью и замордованные феминистками - удобны и не опасны.
Но процесс отжима мужчин на обочину жизни иногда идёт чересчур споро. Потому и приходится вводить, как теперь, квоты на новое меньшинство – белый мужчина.
Сейчас в передовых странах вовсю бушует так называемая позитивная дискриминация. Как нам рассказывали во Франции, при приёме на работу предпочитают цветного – белому, женщину – мужчине и т.п. Это, конечно, дискриминация, но - позитивная, её велено приветствовать. Об этом же самом писал Патрик Бьюкенен в давней уже книжке «Смерть Запада» - про Америку. Там он говорит, что белый, англосакс, протестант, мужчина – это самое подозрительное и мало перспективное сочетание свойств для карьеры. Для обычного человека малоперспективное. Те, кто из-за кулис дёргает за ниточки, без сомнения, сами белые мужчины. Это как в старинном польском фильме «Новые амазонки»: цивилизацией женщин руководит-манипулирует переодетый мужик.
Это глобальные причины столь ничтожного положения белых мужчин, что их готовы объявить новым меньшинством. Есть и более частные.
Сегодня во всём мире высшее образование уже не гарантированный путь наверх. Лет пятьдесят назад окончание университета практически гарантировало человеку место в пресловутом среднем классе. Сегодня – нет. Всё больший процент тружеников – это так называемый «прекариат» - люди невнятных, обрывочных и уж безусловно не профессиональных занятий. Марин Ле Пен в книжке «Во имя Франции» говорит, что треть работ, производимых во Франции, делаются силами таких вот трудящихся.
Ну и чего жевать жвачку в университете? - рассуждает «юноша, обдумывающий житьё». А что надо? Попасть в струю, что-то прикольное накреативить и стать богатым.
Девчонки, более консервативные, послушные, всё ещё надеются, что, выучившись чему-то, они окажутся кому-то нужными. А мальчишки, похоже, – ищут другие пути. Какие – они и сами не понимают, но старые - кажутся негодными. Отсюда – высшее образование и у нас становится всё более девичьим делом. Напротив Кремля, в старинном здании Московского Университета, расположены два факультета: журналистики и Институт стран Азии и Африки. В мои студенческие годы на обоих было полно парней, а среди востоковедов они абсолютно преобладали. Сегодня – одни девчонки. Это симптом: молодые мужчины не верят в перспективность образования. Учись-не учись – путь один: в прекариат. И у нас, и у них.
