Миропорядок меняется сегодня так стремительно, что институты, связанные с международной политикой, не успевают на это адекватно реагировать, полноценно осмыслять. В России сложилась робкая теория, что международное право (international law) – это нечто основательное и стабильное, учитывающее интересы всех сторон, тогда как продвигаемая коллективным Западом и северо-американскими элитами теория «правил» (rules) и основанный на них миропорядок (rules based order) — это какая-то хитрость в целях закрепить гегемонию. С этим стоит разобраться более детально.
Миропорядок Премодерна
Резюмируем принципиальные мутации миропорядка в последние 500 лет — то есть с начала Нового времени (эпохи Модерна).
До начала эры Великих географических открытий (совпадающей с переходом от Премодерна к Модерну, от традиционного общества к современному) мир был поделён на зоны нескольких автономных цивилизаций. Они обменивались между собой на разных уровнях, иногда конфликтовали, но никто из них не ставил под сомнение сам факт существования друг друга, принимая всё как есть.
Этими цивилизациями были:
1. Западно-христианская (католическая) эйкумена;
2. Восточно-христианская (православная) эйкумена;
3. Китайская Империя (включая культурных сателлитов — Корею, Вьетнам, отчасти Японию и некоторые государства Индокитая);
4. Индосфера (включая отчасти Индокитай и Индонезийские острова);
5. Иранская Империя (включая области Средней Азии под сильным иранским влиянием);
6. Османская Империя (наследовавшая в общих чертах значительную часть владений Аббасидов — включая Магриб и Аравийский полуостров);
7. Целый ряд самостоятельных и развитых африканских царств;
8. Две американские Империи (инков и ацтеков).
В каждую цивилизацию входило сразу несколько держав и часто много самых различных этнических групп. У каждой цивилизации имелась своя ярко выраженная религиозная идентичность, которая воплощалась в политике, культуре, этике, искусстве, образе жизни, технологии и философии.
По сути таким было районированием человечества в эпоху, когда все общества, государства и народы жили в условиях традиционного общества и строили своё бытие на основании традиционных ценностей. Все эти ценности были священными, сакральными. При этом они были различными для каждой цивилизации. Иногда больше, иногда меньше, в зависимости от конкретного случая, но в целом все цивилизации принимали существование других как данность (если, конечно, они с ними сталкивались).
Стоит обратить внимание на то, что и христианский Запад, и христианский Восток мыслили себя как отдельные эйкумены, как две Империи — с преобладанием Папского начала на Западе и имперского на Востоке (от Византии это передалось и Москве — Третьем Риму).
Этот порядок Бузан и Литтл называют «античными или классическими интернациональными системами»[1]. Карл Шмитт относит их к первому номосу земли[2].
Это была первая модель международных отношений. Никакого общего международного права в этот период не существовало, поскольку каждая цивилизация представляла собой законченный и совершенно автономный мир — не только суверенную культуру, но и совершено самобытное понимание окружающего бытия, природы. Каждая Империя жила в своем имперском космосе, параметры и структуры которого определялись на основе доминирующей религии и её догматов.
Новое время: изобретение прогресса
Вот с этого момента начинается самое интересное. Западное европейское Новое время (Модерн) привнесло с собой идею, совершенно чуждую всем этим цивилизациям, включая католико-христианскую — идею линейного времени и поступательного развития человечества (позднее это оформилось в идею прогресса). Те, кто принял эту установку, стал оперировать с основополагающими представлениями о том, что «старое», «античное», «традиционное» заведомо хуже, примитивнее и грубее, чем «новое», «прогрессивное» и «современное». Более того, линейный прогресс догматически утверждал, что новое снимает старое, преодолевает и по всем параметрам превосходит его. Иными словами, новое замещает собой старое, упраздняет его, встаёт на его место. Тем самым отрицается измерение вечности, которое стоит в основе всех религий и всех традиционных цивилизаций и составляет их сакральное ядро.
Идея линейного прогресса одновременно перечеркнула все формы традиционного общества (включая традиционное общество Западной Европы). Таким образом «античная интернациональная система» или «первый номос Земли» стали рассматриваться совокупно как прошлое, которое должно быть замещено настоящим по дороге к будущему. При этом в качестве настоящего (современного, Модерна) бралась модель пост-традиционного пост-католического (отчасти протестантского, отчасти материалистически-атеистического в согласии с парадигмой естественно-научного мировоззрения) европейского общества. В Западной Европе XVI-XVII веков впервые зародилась идея единой цивилизации (цивилизации в единственном числе), которая воплощала бы в самой себе судьбу всего человечества. Эта судьба заключалась в преодолении традиции и традиционных ценностей, а значит, отметало сам фундамент существовавших в тот период сакральных цивилизаций. Они не значили больше ничего, кроме отсталости (от современного Запада), набора предрассудков и ложных идолов.
Второй номос Земли
Так началось построение «глобальной интернациональной системы» (по Б.Бузану) или «второго номоса Земли» (по К.Шмитту).
Теперь Запад начинает трансформироваться сам и параллельно всё активнее влиять на зоны других цивилизаций. В самой Западной Европе идёт бурный процесс по уничтожению сакральных основ собственной культуры, демонтаж Папского влияния (особенно через Реформацию), формирование европейских наций на основе суверенитета (ранее суверенным считался лишь Папский престол и отчасти западно-европейский Император), слом и перемещение на периферию богословской догматики и переход к естественным наукам на основе материализма и атеизма. Европейская культура демидеивизировалась, дехристианизировалась и универсализировалась.
Параллельно этому полным ходом шла колонизация других цивилизаций — американского континента, Африки, стран Азии. И даже те Империи, которые сопротивлялись прямой оккупации — Китайская, Русская, Иранская и Оттоманская — и сохраняли независимость, подвергались культурной колонизации, постепенно впитывая установки западно-европейского Модерна в ущерб собственным сакральным традиционным ценностям.
Модерн, прогресс и научный атеизм колонизировал Западную Европу, а Западная Европа, в свою очередь, колонизировала остальные цивилизации — либо прямо, либо косвенно. На всех уровнях это была борьба с Традицией, сакральностью и традиционными ценностями. Борьба времени с вечностью. Борьба цивилизации в единственном числе с цивилизациями во множественном.
Вестфальский мир
Кульминацией этого процесса построения второй «интернациональной системы» (второго номоса Земли) стал Вестфальский мир, который положил конец 30-летней войне, основными сторонами которой были протестанты и католики (за исключением католической Франции, в силу ненависти к Габсбургам занявшей противоположную сторону). Вестфальский мир утвердил первую эксплицитную модель международного права – Jus Publicum Europeum, полностью отбрасывающую принципы средневекового порядка. Отныне носителями суверенитета признавались только национальные государства вообще без учёта их религии и политической системы (впрочем, все государства того времени были монархиями). Так высшей инстанцией внешней политики было признано национальное государство (État-Nation), образцом которого являлись не традиционные Империи или цивилизации, а современные европейские державы, вступавшие в эпоху бурного капиталистического развития, разделявшие в целом принципы Нового времени, естественных наук и прогресса.
Западная Европа Нового времени становилась синонимом цивилизации как таковой, а остальные неевропейские политические образования относились к «варварству» (если культура и политика были в них достаточно развиты) и к «дикости» (если народы жили в архаичных обществах без строгой вертикальной политической организации и стратификации). «Дикие общества» подлежали прямой колонизации, а их «безнадёжно отсталое» население обращению в рабство. Рабство это современное понятие. Оно пришло в Европу после конца Средневековья и вместе с Новым временем, вместе с прогрессом и Просвещением.
«Варварские державы» (к которым относилась и Россия) представляли опредёленную угрозу, справиться с которой можно было как прямым военным противостоянием, так и внедрением в элиты элементов, разделяющих западно-европейское мировоззрение. Подчас, правда, частичную модернизацию и европеизацию «варварские державы» использовали в своих интересах для противостояния самому Западу. Яркий пример реформы Петра Великого в России. Но в любом случае вестернизация разъедала традиционные ценности и политические институты эпохи «античных интернациональных систем».
Поэтому Барри Бузан называет эту вторую модель миропорядка — «глобальной интернациональной системой». Здесь признавалась только одна цивилизация, построенная на идее прогресса, технического развития, материалистической науки, капиталистической экономики и национального эгоизма. Она-то и должна была стать глобальной.
Суверенитет: эволюция концепта
Хотя в такой системе признавался номинально суверенитет каждого национального государства, это касалась лишь европейских держав. Остальным предлагалось довольствоваться статусом колоний. А «варварские государства» подвергались уничижительным насмешкам и высокомерному презрению. Прошлое — в том числе и западно-европейское прошлое — всячески очернялось (отсюда миф о «тёмном Средневековье»), а прогресс — гуманизм, материализм, секуляризм — воспевался.
Постепенно, правда, статус суверенитета стал распространяться и на некоторые колонии, если им удавалось выйти из-под власти метрополий. Так произошло во время войны за независимость США. Позднее по этому пути последовали и иные колониальные образования, постепенно принимаемые в европейский клуб. Отныне Вестфальские принципы распространялись и на них. Это и называется Вестфальской системой международных отношений.
К концу XIX века она распространилась на часть освободившихся колоний и на ряд «варварских держав» (Россия, Османская Империя, Иран, Китай), которые внутри сохраняли традиционный уклад, но всё больше втягивались в «глобальную интернациональную систему», устанавливаемую Западом.
Первая мировая война была пиком Вестфальского порядка, поскольку между собой схлестнулись именно крупные национальные державы — страны Антанты, Царская Россия, Германия и Австро-Венгрия. В этом конфликте коалиции были созданы произвольно, так как участники представляли собой самостоятельные и вполне суверенные единицы. Они могли заключить союз с одними и начинать войну с другими, опираясь только на решение верховной власти.
Идеологизация интернациональной системы
К 30-м годам ХХ века Вестфальская система стала преобразовываться. Победа большевиков в России и создание СССР привели к резкому вторжению идеологического измерения в систему международных отношений. СССР выпадал из дуализма «современные общества» и «варварские государства», так как он бросал вызов всему капиталистическому миру, но не был инерциальным продолжением традиционного общества (скорее напротив — модернизация в СССР была предельно радикальной, и сакральные ценности уничтожались ещё в большей степени, чем на Западе).
Появление феномена европейского фашизма и особенно германского национал-социализма ещё более обостряло идеологические противоречия — теперь ужа в самой Западной Европе. Германия после прихода к власти Гитлера стала стремительно строить новый европейский порядок, основанный не на классическом национализме, но на расовой теории, воспевающей арийскую расу и унижающей все остальные народы (отчасти и арийские – кельтов, славян и т.д.).
Так к концу 30-х годов мир разделился по идеологическому принципу. По сути, Вестфальская система, всё ещё признаваемая на словах, ушла в прошлое. Суверенитетом отныне обладали не столько отдельные государства, сколько идеологические блоки. Мир стал трёхполюсным, где по-настоящему что-то да значили лишь СССР, страны Оси и державы либерального англосаксонского Запада. Всем остальным странам предлагалось примкнуть к тому или иному лагерю, или... пенять на себя. Иногда этот вопрос решался силой.
Вторая мировая война стала столкновением как раз этих трёх идеологических полюсов. По сути, мы имели дело с кратковременным наброском на систему международных отношений трёхполюсной международной модели с ярко выраженной конфликтной и антагонистической идеологической доминантой. Каждый из полюсов по идеологическим соображениям фактически отрицал всех остальных, что закономерно привело к распаду Лиги Наций и Второй мировой войне.
Здесь снова могли теоретически сложиться разные комбинации — Мюнхенский сговор предполагал возможность альянса либералов и фашистов. Пакт Риббентроп-Молотов — фашистов и коммунистов. Как мы знаем, реализовался союз либералов и коммунистов против фашистов. Фашисты проиграли, либералы и коммунисты поделили между собой мир.
Двухполярная система
По окончании Второй мировой войны сложилась двухполярная система. Теперь суверенитетом обладали не все номинально признанные «суверенными» страны, а из трёх идеологических лагерей остались только две. Ялтинский мир закрепил деление мера между капиталистическим и социалистическим лагерями, а выражением этой новой модели мирового порядка стала ООН. Международное право основывалась отныне на паритете (прежде всего ядерном) между капиталистическим Западом и социалистическим Востоком. Страны Движения Неприсоединения получали определённую свободу балансировать между полюсами.
Карл Шмитт называет двухполярность и баланс сил в условиях «холодной войны» «третьим номосом Земли», а Б.Бузан не выделяет в особую модель миропорядка, считая продолжением «глобальной интернациональной системы» (что несколько ослабляет релевантность его общей теории).
Однополярный момент
Распад социалистического лагеря, Варшавского пакта и конец СССР привели к концу двухполюсного миропорядка, основанного на идеологическом принципе — капитализм против социализма. Социализм проиграл, СССР капитулировал и распался. Более того, признал и принял идеологию врага. Отсюда Российская Федерация, построенная на основании либерально капиталистических норм. Вместе с социализмом и СССР Россия утратила и свой суверенитет.
Так стал складываться «четвёртый номос Земли», до которого сам Карл Шмитт не дожил, но вероятность которого предвидел. Барри Бузан определил это как «постмодернистскую интернациональную систему». По всем признакам эта новая модель международных отношений и складывающаяся система международного права должны были закрепить установленную однополярность. Из двух полюсов остался только один — либеральный. Отныне все государства, народы и общества были обязаны принять единственную идеологическую модель — либеральную.
В это время возникают закрепляющие однополярность теории. Примером этого является «теория стабильной гегемонии» Роберта Гилпина[3]. Чарльз Краутхаммер назвал это осторожно «однополярным моментом»[4], то есть временным ситуативным состоянием мировой политики, а более уверенно Фрэнсис Фукуяма провозгласил «конец истории»[5], то есть необратимый и финальный триумф либеральной демократии, то есть современного Запада, в глобальном масштабе.
На политическом уровне это нашло своё отражение в призыве сенатора Джона Маккейна создать вместо нерелевантной более ООН новую международную организацию — Лигу Демократий, в которой были бы эксплицитно признаны полная и тотальная гегемония либерального Запада и верховенство США в мировом масштабе.
Возражения в связи с этим настроем радикально перейти к однополярно-глобалистской — постмодернистской — интернациональной системе высказал Самуил Хантингтон, который довольно неожиданно для культуры, основанной на Модерне и линейном прогрессе, на принятии универсализма западной цивилизации, причём в её апогее, внезапно высказал предположение, что после конца двухполярного мира произойдёт не конец истории (то есть полное торжество либерального капитализма в планетарном масштабе), а всплытие древних цивилизаций. Постмодерн как конец Модерна Хантингтон расшифровал как возвращение к Премодерну, то есть к той международной системе, которая существовала до эпохи Великих географических открытий (то есть до планетарной колонизации мира и начала Нового времени). Так он провозгласил «возврат цивилизаций», то есть новое появление тех сил, которые доминировали в «первом номосе Земли», в «антично-классической интернациональной системе».
Иными словами, Хантингтон предсказал многополярность и совершенно новую трактовку постмодернизма в Международных Отношениях — не тотальный либерализм, а напротив, возврат к суверенитету цивилизационных «больших пространств» на основе особой культуры и религии. Как станет ясно в дальнейшем, Хантингтон был совершенно прав, а Фукуяма и сторонники однополярности несколько поспешили.
Синхронизм разных типов миропорядка
Тут следует снова обратить внимание на концепцию «rules based world order». В 2000-е годы сложилась своеобразная ситуация, где одновременно действовали все системы международных отношений и соответственно все типы международного права. Давно забытые и вычеркнутые цивилизации в обновлённом виде заявили о себе и стали двигаться по пути институционализации — это мы видим в БРИКС, ШОС, Евразийском Экономическим Союзе и т.д. Премодерн сомкнулся с Постмодерном.
При этом в международном праве по инерции сохранились многие положения Вестфальской системы. Суверенитет национальных государств до сих пор — пусть только на бумаге — признаётся главной нормой международных отношений. Такие реалисты как С.Краснер[6] откровенно признали, что тезис суверенитета применительно ко всем, кроме по-настоящему великих держав, в современном миропорядке это чистое лицемерие и ничему не соответствует в реальности. Но мировая дипломатия продолжает играть в Вестфальский мир, от которого остались дымящиеся руины.
Миропорядок правил
Вместе с тем, сохраняет своё влияние и свою нормативность система Ялтинского мира. ООН до сих пор строится на презумпции двухполярности, где в Совете Безопасности сохраняется своеобразный паритет двух ядерных блоков — капиталистического (США, Англия, Франция) и бывшего социалистического (Россия, Китай). В целом ООН сохраняет видимость сбалансированной двухполярности и настаивает на том, что это и есть система международного права (хотя это — после распада социалистического лагеря и краха СССР — это скорее «фантомная боль»). Именно к этому любят апеллировать руководители современной России в своём оппонировании Западу.
Запад же стремится закрепить однополярную систему — Лигу Демократий, Форум Демократий, признав тех, кто с этой гегемонией не согласен «странами-изгоями» (rogue States). Пока это не удаётся сделать на уровне международного права, остающегося номинально вестфальски-биполярным, поэтому-то глобалисты и решили ввести понятие «правил» и провозгласили основанный на них миропорядок, где правила создаются, внедряются и защищаются только одним центром — глобальным Западом.
В триумфе западной либерально-капиталистической цивилизации теоретики глобализма видят доказательство теории прогресса. Все остальные системы — цивилизации, национальные государства, противостояние идеологий и т.д. — в прошлом. Они сняты, преодолены. Правила глобальной доминации коллективного Запада становятся в таком случае пролегоменами к строго однополярному Новому Мировому Порядку.
Именно поэтому претендующая на восстановление цивилизационного суверенитета Россия так яростно и атакует правила, стремясь настоять либо на своём Вестфальском суверенитете (второй номос Земли), либо на чём-то ещё большем, что гарантировано ядерным оружием и местом в Совете Безопасности ООН.
Только в самое последнее время после начала СВО Кремль стал всерьёз задумываться о действительной многополярности, которая есть, по сути, возврат к традиционному до-Колумбовому цивилизационному миропорядку. Многополярность предполагает систему международного права, в корне отличную от однополярности, передающую статус суверенитета от национального государства к Государству-Цивилизации, то есть новому изданию традиционной Империи, а также принцип равноправия всех полюсов.
Гептаполярность
Сегодня после XV саммита БРИКС такая гептаполярность из семи цивилизаций в целом намечена:
1. либеральный Запад;
2. маоистско-конфуционский Китай;
3. православно-евразийская Россия;
4. ведантистская Индия;
5. исламский мир (суннито-шиитский);
6. Латинская Америка;
7. Африка.
Её контуры обрисованы вполне отчётливо. Но новой системой международного права, конечно, эта модель пока не стала. До этого далеко.
Однако следует обратить внимание на то, сколь глубоким должен стать полный и радикальный разрыв с Западом, чтобы обосновать право цивилизаций и свойственных им традиционных ценностей на существование. Всем полюсам потребуется отвергнуть основные постулаты Запада, последовательно и навязчиво внедряемые в нём самом и во всём человечестве с началом Нового времени:
- индивидуализм,
- материализм,
- экономизм,
- технологии как судьба,
- сциентизм,
- секуляризм,
- доминация денег,
- культура гедонизма и распада,
- прогрессизм и т.д.
Это необходимо вырвать из своей культуры каждому, кто претендует на самостоятельный полюс, на самобытную цивилизацию. Ни одна из больших культур, кроме западной, не основывается на этих принципах. Все традиционные ценности полностью противоположны этому.
Постепенное освобождение от колониальной идеологии Запада с необходимостью предопределит и основные параметры новой системы международных отношений и новой модели международного права.
Пока же сторонники многополярного уклада призваны реактивно противодействовать укоренению правил, диктуемых глобальным Западом, в агонии цепляющимся за однополярный момент. Но скоро этого будет мало, и страны расширенного БРИКС — всплывшие цивилизации — должны будут поставить вопрос о значении сакральности, Традиции и её ценностей, о вечности и трансцендентном измерении бытия.
Новый номос Земли — впереди. За его очертания и идёт сейчас ожесточённая битва. В первую очередь на Украине, которая и представляет собой фронт между однополярным и многополярным миропорядком. И все структуры разных слоёв международного права — от антично-классической до Вестфальской, двухполярной и однополярной — наглядно присутствуют в этой жестокой войне за смыслы и ориентации нового мира, который создаётся на наших глазах.
Примечания:
[1] Buzan B., Little R. International Systems in World History. Oxford: Oxford University Press, 2010.
[2] Schmitt C. Der Nomos der Erde im Völkerrecht des Jus Publicum Europaeum. Köln: Greven, 1950.
[3] Gilpin R., Gilpin J. M. Global political economy : understanding the international economic order. Princeton, N.J : Princeton University Press, 2001.
[4] Krauthammer Ch. The Unipolar Moment// Foreign Affairs. New York: Council on Foreign Relations. 1991. N 70 (1). P. 23–33.
[5] Fukuyama F. The End of History and the Last Man. NY: Free Press, 1992.
[6] Krasner S. Sovereignty: Organized Hypocrisy. Princeton: Princeton University Press, 1999.
Публикация: Международная жизнь
