Занятно наблюдать над современными русским западниками и либералами. Сам Запад и западный либерализм в последнее время настолько мутировали, исказились и видоизменились, что нуждаются в глубоком и основательном переосмыслении. Российские западники следить за всем этим не успевают, и отстаивают западные либеральные ценности прошлого, вчерашнего или даже позавчерашнего дня, которые на самом Западе радикально переосмыслены и во многом отброшены. Давно было замечено, что русские эмигранты в США и Израиле, бывшие в России образцом «прогрессизма» и авангардом западничества, оказавшись на вожделенной территории, довольно быстро превращаются в консерваторов. Русские в Израиле составляют костяк самых радикальных и ультраправых сионистов. Показательны случаи диссидента Владимира Буковского, ставшего в Англии едва ли не монархистом (правда британским, фанатом королевы Елизаветы), или ультралиберального Андрея Илларионова, доставшегося Путину в качестве советника от ельцинской системы, ставшего постепенно его яростным оппонентом, а эмигрировав в США, оказавшегося в первых рядах сторонников Трампа.
Может быть, благодаря той дистанции, которая свойственна для нас, последовательных русских консерваторов и славянофилов, вообще отвергающих любой либерализм – и старый и новый, равно как и любое западничество и прогрессивное, и консервативное, нам эти мутации в либеральной идеологии видны более контрастно и выпукло. Но в любом случае, подчас складывается гротескная ситуация, когда либералы в России, существенно отстав от постоянно меняющихся западных стандартов, защищают то, лишь когда-то было «либерализмом», а сегодня уже признается на самом Западе не политкорректным.
Выделим некоторые принципиальные различия между старым и новым либерализмом, облегчая задачу и самим российским либералам (кстати, по моему наблюдению довольно туповатым), и российскому обществу, поскольку если наши либералы начнут говорить на продвинутом языке либералов западных, наиболее прогрессивных и авангардных, то их скорее всего просто линчуют (туда им, впрочем, и дорога).
Итак начнем с главного, с определения демократии. Во-первых, либерализм как таковой - и старый, и новый - признаёт не любую демократию, а только «либеральную». Все остальное заведомо считается им «фашизмом» или «коммунизмом». Но если старый либерализм под «демократией» понимал вёе же власть большинства, по умолчанию состоящего из буржуазии (крупной, средней и мелкой), то новый либерализм и сам этот тезис считает «фашистским», потому что большинство, каким бы оно ни было, даже либеральным, способно в какой-то момент выбрать диктатора, который демократию и вовсе упразднит (далее следует аргумент reductio ad Hitlerum, а это шах и мат любому оппоненту). Поэтому сегодня (как мы выяснили в ходе одной полемики на канадском ТВ с Фрэнсисом Фукуямой) определение демократии это власть меньшинств – причем самых разнообразных – гендерных, этнических, социальных, ментальных и т.д. Причем, так как «большинство» заведомо подозрительно, то именно против него и направлена власть «меньшинств».
То есть современный новый либерализм полностью отвергает риторику большинства, народа, общества, и говорит о правах ЛБГТ+, мигрантов, ущемленных рас (критическая расовая теория, представляющая собой подчас «обратный расизм»), а также об экологии и о необходимости предоставлять нечеловеческим существам право участия в принятии политических решений.
Представим себе российских так называемых «системных либералов», начинающих заседание Правительства с гимна трансгендерам, минуты молчания в память Джорджа Флойда и обсуждений того, как еще больше ограничить политическую свободу большинства. По сути, что-то подобное среди них и гуляет, но весьма прикровенно. Напрямую взывать к новым стандартам демократии – то есть открыто призывать к власти меньшинств против большинства – не отваживается даже самая радикальная оппозиция. Её и так по пальцам пересчитать, но стоит кому-то из ее представителей просто воспроизвести дюжину предвыборных лозунгов Джо Байдена или Камалы Харрис, и этих пальцев не останется. В России не всё так плохо даже с умственным состоянием оппозиции. Именно поэтому они и становятся в эмиграции правыми (под подозрение в «правизне» на Западе в какой-то момент попал даже Навальный). А некоторые – например, многие ведущие "Эха Москвы", не дожидаясь репатриации, умудряются сочетать поддержку крайне правых в Израиле с сохранением статуса «либерала» в России. На самом деле, это логично. Для старых либералов. Для новых совсем нет.
Следующий пункт: гуманизм. Это тоже тезис старых либералов. Он больше не работает. Новый либерализм считает самого человека… Вот кем вы думаете? Явно не угадали. Он считает его «фашистом». Разум – «фюрер», органы тела – послушные конформисты и коллаборационисты, тайные бессознательные желания – репрессируемые слои, меньшинства, диссиденты. Уже у Гоббса, основателя западной политологии, мы видим уверенность в том, что человек есть просто социальный хищник. Старый либерализм с этим соглашался, новый нет. Если человек таков, то от него надо избавиться.
Защита человека устарела. Надо совершить бросок к постгуманизму. Это означает передача инициативы на планете
- Искусственному Интеллекту (он будет решать всё более справедливо и беспристрастно, а главное стремительно и с опорой на колоссальные объемы информации);
- роботам (которые не будут утаивать налогов, потому что у них нет программы наживы любой ценой);
- нейросетям, которые будут искать оптимальные решения любой проблемы, не будучи отягощенными человеческими предрассудками;
- киборгам и химерам, сплаву людей и машин, что многократно улучшит человеческие способности;
и наконец, тем из людей, которые будут способны органично встроиться в этот «дивный новый мир» (остальные вымрут сами собой или не сами собой).
Новые либералы преимущественно постгуманисты, и считают себя именно теми, кто встроится. И даже построит ту реальность, в которую придется встраиваться. Человек исчерпал свои возможности. Он только преграда на пути цифрового будущего (открыто в России это способен провозгласить только Греф).
Нечто гротескное происходит и с главной ценностью либерализма – свободой. Территория личной свободы стремительно сокращается. Под предлогом борьбы международным терроризмом, «агентами Путина» и китайскими похитителями новых технологий, а также для обеспечения антиковидных мер и выявления тех, кто их не признает или нарушает, система глобального слежения стала на Западе нормой. И новые либералы не только не возмущаются, но именно они-то эту систему и навязывают. «Сокращение свобод и ограничение прав есть кратчайший путь к всеобщей свободе и соблюдению прав человека». Звучит несколько противоречиво, но новый либерализм не боится противоречий. Ведь закон исключенного третьего придумал Аристотель, а он поддерживал институт рабства. Теорема доказана. Свободу Навальному и в Гуантанамо всех, кто с этим не согласен.
Далее образование. Традиционное образование учит людей… вы сами можете продолжать – да, именно, ему самом – «фашизму». Науки ориентированы (с эпохи Ф.Бэкона) на покорение природы. Это ли не «фашизм»?! Сегодня экологическое сознание требует, напротив, защищать природу от человека. Экообразование призвано изменить сложившееся положение дел. Классическое образование, даже либеральное, рассказывало о военачальниках, вождях, государствах, открытиях и общественных деятелях. Но большинство из этого было историей насилия, колонизации, подавления меньшинств, токсического патриархата и… ну дальше сами вставляйте любимое ругательное слово либералов – F-word. Значит, всю историю надо переписать с точки зрения жертв, меньшинств, женщин, инфузорий, водорослей, извращенцев и т.д. Любое обобщение в образовании неуместно, поэтому речь идет только о трансляции наборов технических компетенций (скилов), а также о настойчивой и эффективной прививке против… (подставляем сами F-word). Долой такое образование, даешь новую парадигму.
Культура и искусство также должны удовлетворять новым идеологическим требованиям. Эта сторона известна больше всего. Про квоты на цветных, гомосексуалистов, мигрантов и инвалидов в кинематографе или о запрете Данте, Баха и Бетховена высказались с ёрничеством или ужасом в России почти все. Но это только вершина айсберга, так как всё основное находится в идеологических корнях нового либерализма. И это тотально. Более того, это тоталитарно. У Оруэлла в "1984" есть жуткий эпизод про пытки с крысами, вцепляющимися в лицо жертвы. Каждый человек больше всего боится чего-то особенного – самого страшного. И именно это с ним рано или поздно случается. Новые либералы больше всего боятся F-word, и от ужаса строят предельно бесчеловечное, тоталитарное, не чурающееся организованного геноцида, переписывающее историю, вводящее жесточайшую цензуру глобальное общество, всё более и более напоминающее…
