— Скажи ему, — улыбнулся полковник, — что человек умирает не тогда, когда должен, а тогда, когда может.
Габриэль Гарсиа Маркес, «Сто лет одиночества».
На протяжении последних лет крепло стойкое ощущение, что одной из главных тенденций в современном искусстве стала своеобразная культивация атмосферы упадка, отпадания, возведенного в Абсолют нигилизма – «декадентство и безрелигиозная мистика», говоря словами Николая Бердяева. Безусловно, уныние и поэтизация смерти в той или иной форме присутствовали в мировой культуре с давних пор, но кажется, что никогда ещё астенический пресс не давил на людей с такой силой.
Что же касается собственно кино, нельзя не отметить рост числа типажей, от которых прямо-таки веет инфантильным замогильем. Ещё 50 лет назад герои вроде персонажа Янковского из балаяновских «Полётов во сне и наяву» были достаточно редки. Сейчас же образ меланхолического бездельника, несущего смерть и разрушение, стал едва ли не главным и последовательно культивируемым. Особенно, в так называемом, европейском фестивальном кино – интеллектуальной игрушке пресыщенных снобов. И Московский Кинофестиваль в последние годы четко соответствовал этим сложившимся тенденциям. Однако, в последние два года ситуация начала меняться. Безусловно, самоубийственная дрянь вроде испанской «Мантикоры» появляется (и я думаю, что будет появляться) на московских экранах. Но надеюсь, что общей картины текущей фестивальной политики это не изменит.
Новые герои, разумеется, не стали оптимистичнее или позитивнее. Отнюдь. Но сгущающийся мрак последних лет не погружает их в кокон апатии. Они борются и стараются выжить. Не всем это удается, увы. Но общую линию фестивальных фильмов, как бы странно это не звучало, можно описать цитатой Джоан Роуллинг: «Никто не может жить в то время, когда другие выживают».
Подавляющее большинство фильмов, представленных на 45-м ММКФ можно условно разделить на две категории – «Легко ли быть молодым» и «Смерть среднему классу!». Если первый тип кинолент в той или иной степени либо описывал жизнь «поколения зуммеров» либо принадлежит авторству людей отнюдь не преклонного возраста. Второй же тип – это так называемое социальное кино, рисующее картины несправедливого мироустройства и, собственно, борьбу с этим самым мироустройством.
Получивший главный приз Кинофестиваля – «Золотого Георгия» - аргентинский фильм «Три брата» сорокалетнего Франсиско Паперельи в определенной степени соответствует второму описанному типу. Глухое предгорье Патагонии, разоренное крупным пожаром, и три брата, владеющие небольшой лесопилкой. Они на грани разорения и пытаются сохранить свой маленький бизнес среди мертвого сожженного леса. Братья «все как на подбор» - переполнены природной жизненной силой, брутальны и маскулинны. Но окружающий их мир враждебен во всем – владеющие транспортной компанией родственники мешают вывозу древесины, близстоящая в горах плотина грозит прорваться и затопить и так уже изничтоженную округу, а в довершении всего у старшего из братьев обнаруживают тяжелую болезнь. Председатель жюри ММКФ индийский режиссер Рахул Равайл сказал о «Братьях»: «Победителем фестиваля стал фильм с очень сильной историей, замечательной актерской игрой, визуальным оформлением и всеми элементами, из которых складывается душераздирающий фильм». Впрочем, лично мне, назвать историю, большая часть которой состоит из блужданий по мрачным палям и гарям, «душераздирающей» - весьма сложно.
Обилие латиноамериканского кино на последних ММКФ – ещё одна из знаковых тенденций фестиваля. И почти все они оказались «в призах». Разные по качеству и темпераменту, но близкие своей гражданской позицией. «Кино берет на себя важную социальную ответственность – и наша состоит в том, чтобы защищать культурное наследие…» отметил на пресс-конференции мексиканец Тонатью Гарсия, чей полнометражный дебют «Чёрная луна» получил «Серебряного Георгия» за лучшую режиссёрскую работу. Реальная история городских протестов в городке Джакомулько получил и награду Федерации киноклубов России, и приз зрительских симпатий.
Боливийскому актеру Фернандо Арсе, исполнителю главной роли в фильме «Те, кто внизу», вручили приз за лучшую мужскую роль. «…не только лучший актер Боливии, но и лучший актер мира» - это слова режиссера Алехандро Кирога. Не буду спорить. Мрачный нытик- крестьянин, закусывающий дешёвую водку листьями местного тонизирующего растения, и в исступлении пытающийся пробиться к источнику посреди пересохшего канала, был моим изначальным фаворитом в актёрском соревновании этого ММКФ. В его действиях хотя бы присутствовал примитивный жизненный смысл, чего нельзя сказать о поведении героев многих других лент.
Именно мотивация персонажей из программы «Русские премьеры» зачастую вызывало сильное, навевающее тоску удивление. Актёры из фильма «Туман», оказавшиеся в прокрустовом ложе откровенно надуманного сценария, с малопонятной целью бродят по камням северного острова и пытаются разыграть… Что? То ли психологический триллер, то ли мрачную драму из жизни метеорологов, то ли просто являются механическим дополнением к красиво снятому видеоролику «Посетите Русский Север». Возможно, сыграл свою роль факт собственно дебюта в игровом кино талантливой документалистки Натальи Гугуевой. «Думаю, мне помогло моё документальное чутье на настоящее. Благодаря ему и получилось совместить природу актёрского мастерства и природу севера». Не помогло и не получилось - всё это качественно далеко и от «Тумана» Джона Карпентера, и от «Двух долгих гудков в тумане» Валерия Родченко. Так, что вестись на знакомое название зрителю не стоит.
Значительно интереснее «Русских премьер» была традиционная внеконкурсная программа «Русский след», особенно её азиатско-африканская часть. Ланкийский «Первый учитель» - то ли экранизация одноименной повести Чингиза Айтматова, то ли римейк фильма Андрея Кончаловского - любопытный поиск точек соприкосновения между современной жизнью Шри-Ланки и послереволюционной Киргизии. А события танзанийского «Перетягивания каната» переносят на другой «райский» остров – Занзибар – и отсылают нас к истории 1954 год, борьбе местной компартии за независимость. Главный герой, прошедший обучение в Москве, скрывается от британских властей, влюбляется в местную индианку, пишет революционные статьи и крайне эффектно бежит из-под стражи через джунгли. Красивые пейзажи Занзибара могут очаровать неискушенного зрителя, не знающего о событиях, произошедших десятилетием позже. Тогда восставшее коренное население Султаната (Занзибар к тому моменту целую неделю был независимым государством) обратило свой гнев против местных арабов и, задолго до Пол Пота и руандийского геноцида, уничтожило по разным оценкам до двадцати тысяч человек.
Но вернёмся к фильмам основного конкурса – и награждённым, и обойдённым призами. Ещё один аргентинский фильм «Путь к успеху» казался мне много выигрышнее своего «золотого» земляка. Но думается, что злую шутку с этой лентой сыграла её типическая жанровость. Банальным роуд-муви сейчас трудно удивить, а ещё сложнее восхитить зрителя, настроенного на более сложную ноту. Пузан-неудачник, владелец захолустной автомастерской, везёт своего малолетнего племянника в Буэнос-Айрес на просмотр в известный футбольный клуб. Незаконность грядущей сделки мало смущает главного героя. Его совсем мало, что смущает – этические рефлексии не про него. Жить на попечении родной сестры? Так уж сложилось! Уехать, не заплатив с бензоколонки? Конечно! Обворовать своего слепого дядюшку? Обязательно! Давно знакомый тип жизнелюбивого негодяя, находящего бесчисленные оправдания своей подлости. «Благодаря мундиалю месседж нашего фильма стал ещё мощнее», - сообщил режиссер Себастьян Родригес. Но вот при чём здесь собственно футбол?
Ещё одна картина, оставшаяся вне призов, франко-румынская лента «Невеста мертвеца». Самая яркая и запоминающая в основном конкурсе. В горной трансильванской деревне французские интеллектуалы снимают документальный фильм о сакральной обрядовости этих мест. За основу киношники берут три самых значимых и события в жизни любого человека – крестины, свадьба и похороны. Ощущение неизбежной катастрофы: в своей нынешней легковесности потомки древних галлов уже не в состоянии понять древние тайны и предыстории местных обычаев. Впрочем - тем хуже для них и для самой румынской деревни.
Предчувствие беды - этим же ощущением буквально пропитан сербский конкурсный фильм «След зверя». Само время действия – осень 1979 года – тревожит знанием: через полгода умрет Иосип Броз Тито и запустится механизм развала Югославии. Главный герой – журналист белградской «Политики» попадает по роду деятельности в провинциальный городок восточной Сербии, где сплетаются воедино разные сюжетные линии. Военные преступления пятидесятилетней давности. Нынешняя нечистоплотность высших чинов Госбезопасности СФРЮ. И, присущая этим местам, – мистика ритуального отцеубийства. Сын известного сценариста и режиссера «югославской чёрной волны» Живоина Павловича – автор «Зверя» Ненад сказал на пресс-конференции: «Старшее поколение очень хорошо восприняло картину, потому что они помнят, как это было. С молодым поколением сложнее…» Но, несмотря на то, что фильм действительно и эстетически, и эмоционально глубоко утоплен в атмосфере конца семидесятых, «След зверя» завоевал приз жюри российской кинокритики.
А вот болгарский режиссёр Теодор Ушев свой специальный приз жюри за картину «Фи 1.618» так и не получил. Странное дело – известный режиссер-аниматор, номинант на «Оскара», свой дебютный игровой фильм сам прислал в отборочную комиссию ММКФ. Из Канады – места нынешнего проживания – ни на презентацию фильма, ни на награждение режиссёр по понятным причинам приехать не смог. Не было на закрытии фестиваля и представителей посольства Болгарии – обычно при отсутствии лауреата приз вручают представителям посольства. Позже в своем маловразумительном видеообращении Ушев объяснил свои резоны политическими мотивами. Но и о возможном внешнем давлении на режиссёра со стороны властей места пребывания забывать не стоит. Хотя сам фильм получился ярким и интересным. Футуристическая антиутопия, смешавшая в себе «Метрополис» Фрица Ланга и замятинское «Мы», заслужила награду по праву.
Но надо отдавать себе отчёт, что подобные случаи будут повторяться. Внешнее давление на иностранных гостей ММКФ, если и ослабеет, то не скоро. Кто-то из кинодеятелей предпочтёт Московскому Международному тихую гавань второсортных фестивалей. Кто-то просто остережется возможного остракизма. Кто-то испугается собственной смелости, ужаснется и побежит. Ну, а для нас новую актуальность новое значение приобретёт горьковское: «С кем вы, мастера культуры?»
Фото: кадр из фильма «Три брата» («Золотой Георгий» ММКФ)
