Конструкторское бюро приборостроения — КБП, Тульский оружейный завод, жемчужина оборонно-промышленного комплекса России. Сгусток материи, воли, инженерных замыслов, умственных и мускульных усилий тысяч людей. Как в древесных кольцах видна жизнь дерева, тучные и скудные годы, пожары и засухи, так в хронике завода видны его взлёты и падения, его борьба с разрухой, когда вокруг гибли блестящие военные предприятия, уходя в небытие, оставляя в тульской оборонной промышленности зияющие дыры.
На этом заводе тайно присутствуют великие оружейники прошлого, создававшие оружие русских побед, будь то война с Наполеоном или с Гитлером. На этом заводе, создающем оружие для будущих, ещё не развязанных войн, чувствуется невралгия современного мира: конфликтность на Ближнем Востоке, противоборство дипломатов, соревнование мировых оружейных КБ, стремительный взлёт технологий, концепция боевых действий, осмыслить которые дано лишь футурологам.
Ракетно-пушечный комплекс "Панцирь" — зенитная установка, оснащённая скорострельными пушками, увешанная гроздьями ракет. Локатор, компьютер, колёсная или гусеничная ходовая часть. Оружие бесконтактной войны, предназначенное для отражения массированной атаки крылатых ракет, когда авиационный носитель противника на дальних подступах к границе страны сбрасывает с борта сотни "Томагавков", которые мчатся на сверхнизких высотах, расходясь веером, готовые поразить ракетные шахты, штабы, центры управления страной, порты и электростанции. И батареи "Панцирей" являют встречный шквал ракетных залпов, уничтожающих одна за другой всю стаю крылатых ракет противника.
Будь такой "Панцирь" в распоряжении у Саддама Хусейна, не случилось бы трагического поражения иракской армии. Будь такой комплекс в распоряжении Милошевича, Югославия не погибла бы среди взрывов беспощадных натовских ударов. Если бы в распоряжении Каддафи были батареи "Панцирей", атаки французских штурмовиков и английских вертолётов на Триполи разбились об их непроницаемый заслон. Сегодня угроза бомбардировок нависла над Сирией. И зенитно-ракетные комплексы "Панцирь" могут встать на защиту Дамаска, заслонить от налётов врага небо Латакии и Алеппо.
Я иду по цехам завода и вижу, как мастера создают лазерные прицелы, вставляют в донце ракеты хрустальные рюмки лазерных приёмников. Готовые ракеты системы "Корнет" напоминают маленьких изящных дельфинов. И хочется погладить их глазированную кожу, шепнуть им ласковое слово. Ибо эти "Корнеты" в руках мужественных стрелков Хезболлы отбили атаку израильских войск на юге Ливана. И три десятка еврейских танков "Меркава", считавшихся неуязвимым оружием, горели среди оливковых рощ и ливанских холмов, подорванные "Корнетами".
На этом заводе работает патриарх русского оружейного дела, восьмидесятипятилетний академик Шипунов — гений с неусыпным разумом, с фантастическим воображением, создатель "Корнета" и "Панциря", конструктор "Тунгуски" и "Шилки" и множества образцов пушечного и ракетного вооружения, составляющих цвет и красу советской и русской армии.
Гений Шипунова не только в том, что он способен создать неповторимые и уникальные системы оружия, превосходящие современные ему образцы. И не только в том, что он угадывает тип вооружения, необходимый армии будущего, конструируя его под боевые задачи, которые ещё только туманно витают в головах военных стратегов. Его гений в том, что он создал завод, эту суперорганизацию, способную мгновенно реагировать на эволюцию мировой оборонной техники, реагировать на изменения в экономической и социальной жизни страны. Благодаря гению Шипунова завод перепрыгнул пропасть девяностых годов, пробился сквозь разрушительный шквал перестройки. Когда другие предприятия гибли, истребляемые бездарями или прямыми врагами государства российского, КБП вынырнул из клокочущего котла катастрофы, как выныривает из котла Иван-царевич — в новой красе и силе.
Аркадий Георгиевич Шипунов — плоть от плоти советской военной индустрии, когда сталинским рывком создавалась красная военная цивилизация, одолевшая агрессивную цивилизацию фашистов, когда послевоенный оборонный комплекс СССР сконцентрировал в себе невиданные материальные и духовные ресурсы, грандиозные школы управления, цвет науки и инженерной мысли.
Чтобы появились люди, подобные Шипунову, страна должна была построить множество заводов. Отрыть множество рудников и шахт. Пропустить сквозь институты и университеты миллионы одарённых молодых людей. Выиграть несколько войн. Построить океанический флот. Запустить орбитальные космические группировки. Шипунов — это цветок, расцветший на великом древе советской военной техносферы.
Драма минувших двадцати лет в том, что из оборонно-промышленного комплекса был вырван огромный фрагмент технологий, инженеров, учёных, мастеров, владеющих уникальными профессиями. Школа Шипунова, сохранится ли она среди непрерывных реформ и перестроек, то и дело ломающих вектор развития, вносящих хаос в систему управления оборонными предприятиями? Когда в отрасль, будь то зенитно-ракетная техника, танкостроение или авиация, вместо умудрённых и опытных профессионалов приходят так называемые менеджеры, управляющие не технологической мыслью, а финансовыми потоками. И вместе с этими потоками из отрасли вымываются идеи и их великолепные носители.
Здесь, на заводе, среди "Панцирей" и "Корнетов", скорострельных авиационных и корабельных пушек, чувствуешь грозное дыхание мира. Оружие вытачивает конфигурацию будущего. Создаёт направление цивилизации в её трагических и патетических проявлениях. Оборонно-промышленный комплекс России с его мыслителями и провидцами, подобными Шипунову, — такое же великое национальное достояние, как школы русской иконописи, русской литературной классики, Серебряный век русской поэзии.
Спасение и восстановление оборонного комплекса России так же важно стране, как сбережение рублёвской Троицы, реставрация собора Василия Блаженного, сбережение Ясной Поляны, где покоится прах великого Толстого, гения, который, "смертию смерть поправ", одухотворяет всю современную русскую жизнь.
