Авторский блог Александр Пыжиков 10:24 1 декабря 2017

Неизбежный Октябрь

об истоках и предопределённости русской социалистической революции

Андрей ФЕФЕЛОВ. Александр Владимирович, в 1917 году произошла череда потрясающих, судьбоносных для целого мира событий… Что это было?

Александр ПЫЖИКОВ. Революция — эпохальная точка нашей истории, куда всё пришло, и откуда потом был дан абсолютно новый старт. Чтобы понять "что это было?" — нужно выделить два уровня проблемы — это жизнь правящей прослойки и народа того времени.

Начнем с правящей прослойки, поскольку ее участие было главным в 1917 году, ведь Февраль родился из того плана великих реформ, которые царская администрация создала в начале XX века.

Первая Мировая война была форс-мажором, который немного изменил ситуацию, но, в принципе, если бы война закончилась, был бы дан мощный старт. И причина февраля 1917 года заключается в этом предполагаемом экономическом росте. Кто будет бенефициаром этого роста? — в этом вопросе лежат истоки того, что произошло в феврале-марте 1917-го года.

От намечавшейся модернизации выиграла бы лишь одна группа — это группа петербургских банков, аффилированных с Правительством. Все, кто входил в орбиту этой немногочисленной группы стали бы операторами данного предполагаемого экономического роста. Все остальные, кто не являлся бенефициаром этого рывка, были в клане недовольных.

Во-первых, это дворянство, особенно те силы, которые ориентировались на сельхоз-модель, не нуждающуюся в индустриализации. Во-вторых, это московская купеческая элита. В этой предстоящей модернизации ей была отписана лишь вспомогательная роль, так как в бюрократической царской среде её никто не воспринимал носителем прогресса.

Так, мало-помалу между этими группами и бенефициарами экономической модернизации начало искрить.

Андрей ФЕФЕЛОВ. В этой истории про московское купечество, которое совершило Февральскую революцию в сотрудничестве с частью генералитета, достаточно велика и роль иностранных держав?

Александр ПЫЖИКОВ. Да, здесь интересы с Западом сошлись. Но, если возвращаться к внутренним причинам, то они заключаются в экономическом росте и расколе элиты.

Петербургские банки, которые были основными модераторами этого роста, не занимались политикой и, как потом оказалось — из-за этого и проиграли. Их, как настоящих технократов, не интересовало партийное правительство и партийное строительство, им это было просто не нужно. А московское купечество, которое оттеснили от всех управленческих рычагов, ударилось в партийное строительство. Они начали общаться с оппозиционной публикой — не только с либерально-профессорской, но и с разного рода революционными элементами. Причем, разницы большой они не делали — большевики, меньшевики, эсеры — всё сгодится, главное, есть цель.

И московская купеческая группа, и их политические союзники, которые находились в Думе и в партиях, смогли полностью выиграть информационную войну, которую сами же и инициировали. Им нужно было сломать модель относительных бенефициаров этого роста и занять главенствующее место. Позже к экономическому фактору добавился политический, пропагандистский расклад, породивший партийно-политический проект, которому ни Правительство, ни петербургские банки уже не смогли противостоять.

Намечался экономический рост и целые группы оказались бы на обочине. Здесь, собственно, и кроятся истинные причины февраля 1917-го года. Все вытекающие последствия — пропагандистская кампания, предательство генералов — берут начало отсюда.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Интересно, ведь этот заговор где-то зрел, он требовал физического пространства. Все эти люди должны были где-то собираться. Где это происходило?

Александр ПЫЖИКОВ. Это были общественные организации в Москве — Земский городской союз и военно-промышленные комитеты. Это были большие организации, где работали сотни тысяч человек. И все радикально настроенные кадры были сконцентрированы там. Эти общественные организации, по замыслу, должны были изображать голос народа. По схеме — в Думе раздаются требования политического характера, а за стенами Таврического дворца звучит голос народа, который поддерживает эти требования. Вот это и есть территория заговора.

Генералы ориентировались на общественные организации, а общественные организации вдохновлялись московским купечеством. Все три общественные организации были созданы в Москве и возглавлялись московскими людьми. Эти организации подняли пропагандистскую кампанию вместе с Думой, образовали не только организационную территорию заговора, но и пропагандистскую ауру вокруг этого. И активным подспорьем этой территории заговора стали Английское и Французское посольства.

Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть, условно говоря, прессе платили не американские банкиры и масоны, а московское купечество?

Александр ПЫЖИКОВ. Да, верно. Кроме этого был еще один денежный источник — Государственная казна. Все эти общественные организации существовали за счет бюджетных поступлений, которые по сумме были сопоставимы с самой большой морской инвестиционной программой, которая реализовывалась в начале XX века. Им было выделено до полумиллиарда рублей.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Получается, что Правительство Российской империи финансировало своих могильщиков.

Александр ПЫЖИКОВ. И начало этому финансированию положил самый влиятельный член Правительства — Кривошеин Александр Васильевич — почтенный министр и любимец царской четы.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Потрясающе! Но как элита, совершив акцию по свержению Царя, установив республику, тут же утратила власть, не смогла её удержать?!

Александр ПЫЖИКОВ. Февраль закончился триумфом. Весь март эйфория не покидала победителей. Первые проблески тревожного осознания появились только в мае: стали вдруг замечать, что народ вовсе не празднует, внутри масс слышно какое-то нарастающее бурление. Решили успокоить — дополнили состав Временного правительства представителями соцпартий. Не помогло. В июне случился июньский кризис, а в начале июля — провал наступления. Это уже была государственная катастрофа.

Правящая прослойка из-за своих же интриг начала стремительно распадаться, породив полный распад государственности. Перед Россией вставала новая реальность, которую раньше никто не замечал. Эта реальность была настолько колоссальна и чужда, что повергла в шок всех думающих людей.

Впервые царская Россия столкнулась с этой грозной реальностью в рамках обсуждения тех мер, которые получили название "столыпинская реформа". До этого долго и очень внимательно присматривались — кого же мы собираемся реформировать? Что это за "невиданная" основная часть населения — "крестьянство"?! Что оно из себя представляет, чем оно живет? Этот вопрос был поставлен в недрах царской бюрократии, которая после кропотливого и весьма высокоинтеллектуального изучения этого великого русского сословия выдала главный посыл — столыпинскую реформу в крестьянской среде проводить нельзя. Выяснили, что крестьяне представляют жизнь совершенно иначе, их понятие о жизни полностью противоречит имперскому гражданскому законодательству, которое было основано на римском праве, где частная собственность была корнем всего.

Как считал русский крестьянин, собственность (актив, который приносит прибыль) — не может быть приобретена за деньги. Собственность может быть приобретена, если в неё вложен труд. Например, если старший сын не участвовал и не вкладывал труд в участок земли, не способствовал приращению продукта, то он не имеет права его наследовать. По мнению русского крестьянина невозможно купить что-то за деньги, стать хозяином за богатство. Именно поэтому всех собственников заводов и фабрик крестьяне считали не собственниками, а дармоедами. Если ты купил актив за деньги, то ты становишься хозяином по имперскому гражданскому уложению, но в глазах народа ты не хозяин, а тот, кого и прибить — не грех, потому что ты поступаешь не по-божески.

Столыпин стремился ввести понятие частной собственности. Ему говорили — если мы резко внедрим частную собственность в народ, это затронет 1/10 часть населения, остальных мы только озлобим. Целые тома законодательства, основанные на кодификации обычаев русского крестьянства, учили, что в качестве переходного этапа нужна семейно-трудовая собственность. Если пойти по пути резкого внедрения частника — это закончится плохо. Все знали — волостной низовой суд работал с точки зрения того, что собственность создается трудом, а не покупкой. Это пытались сохранить царские бюрократы, которых Столыпин не слушал.

К лету 1917 года государственные власти были полностью деморализованы, и народ поступил так, как считал нужным — все достижения десятилетней столыпинской реформы за 3 месяца были сметены, и общество вернулось к своему состоянию до 1905 года. К этому никто не был готов — ни царское Правительство, ни общественники-либералы в лице кадетов, ни даже верхушка социалистических партий. Готовы были большевики, гениальный Ленин этот исход предсказывал.

Теперь, отвечая на ваш первый вопрос "что это было?", могу сказать: революция была проявлением магистрального менталитета нашего народа, отражая его представление о справедливости устроения жизни. Ни пропаганда, ни Запад никогда не могли бы сформировать в русском обществе того, что было обозначено вековыми устоями русского народа, его несущим архетипом.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Получается, что Россия не могла проскочить эту станцию под названием "Октябрь 17-го года"?

Александр ПЫЖИКОВ. Это историческая развязка, которая завязалась во второй половине XVII века. Это то событие, которое должно было произойти. И оно произошло.

1.0x