Резкие действия и решительные меры применяются нашим государством не так часто и не так уместно, как хотелось бы многим. Именно поэтому поиск смелых и категоричных шагов лёг в основу контент-политики множества лояльных государству СМИ и отдельных публицистов. На минувшей неделе таким шагом оказалось закрытие информационного бюро НАТО в Москве. Это событие повлекло за собой колоссальное изменение глобального геополитического ландшафта: работу потеряли целых три сотрудника бюрократического аппарата организации, работавшие при посольстве Бельгии, да и с десяток российских журналистов и копирайтеров остались без регулярной подкормки со стороны брюссельской штаб-квартиры. Вслед за этим Россия отозвала своё представительство в этой самой штаб-квартире — сокращённое до 10 человек, оно буквально в начале месяца стало целью очередных обвинений в шпионаже, на что российские власти и вовсе решили закрыть микро-ведомство.
Этот шаг тут же стал мишенью для самых разных трактовок. Одни говорили, что разрыв всех формальных дипломатических связей с НАТО является немотивированной агрессией и варварством на месте дипломатии. «Как так можно — столь нагло плевать в протянутую руку, ведь Альянс столько раз выражал готовность к диалогу?» — при этом действия как самого Альянса, так и отдельных его членов ничуть не важны. Постоянное санкционное давление, инспирированная государствами непрерывная травля со стороны СМИ, открытая враждебность в заявлениях и непререкаемая верность идеологическим клише времён холодной войны, очевидно, совсем не мешают готовности к диалогу. Другие же восторгались мудрым и дальновидным решением российского руководства, закрывшего ненужные структуры спустя каких-то семь лет после того, как в них окончательно отпала всякая необходимость. Шли разговоры о том, что сделанное стало жёсткой и недвусмысленной декларацией окончательного разрыва с НАТО, этакое «прощай» военным силам Северной Атлантики. Утверждалось даже, будто разрыв с НАТО стал началом нового курса в отношениях с Западом. В чём он выражается и почему за новый курс отвечают те же люди, никто так и не понял.
Разумеется, это событие получило на сто процентов больше внимания, чем заслуживало. Никаким диалогом в отношениях НАТО и РФ и не пахло. Дело даже не в событиях 2014 года. Просто вести диалог с блоком, изначально направленным на твоё уничтожение, — очень специфическая трактовка понятия «дипломатия». Подобное могло считаться уместным в 1998 году, когда представительство при НАТО только создавалось, но с тех пор молодая Российская Федерация отрастила себе какое-никакое подобие гордости и способность вести самостоятельную политику. В силу понимания полной ненужности представительства обеими сторонами оно всегда стояло без дела, будучи очередной бесполезной структурой в богатой на бесполезные структуры внешней политике России. Долгие годы оно переваривало бюджетные деньги, сокращаясь и время от времени всплывая в каких-то едва слышных обвинениях локального уровня. Но что же изменилось сейчас? Изменения можно уложить в три пункта. Во-первых, недавнее обличение десятка шпионов в спецпредставительстве России при НАТО, вероятно, заставило многих руководителей внешнего направления политики впервые обратить внимание на подобное предприятие, задаться вопросом о том, зачем оно вообще нужно. Во-вторых, необходимость симметричного ответа (традиция таких ответов на высылки дипломатов идёт ещё с советских времён) требовала выслать представителей НАТО при РФ, но вот беда — ни одного североатлантического дипломата в осенней Москве не нашлось. Зато нашлись три бюрократа-пиарщика то ли из НАТО, то ли из посольства Бельгии, ставшие жертвами ассиметричного ответа России. Возникает вопрос: почему бы не закрыть заодно и военное представительство НАТО в Москве, чья деятельность, несмотря на аналогичную многочисленность сотрудников, была лишь приостановлена? И здесь мы вплотную подходим к третьему изменению в отношениях НАТО и РФ. Все реальные контакты между Альянсом и Россией сегодня — и это открыто признают как у нас, так и у них, — ведутся не через дипломатические каналы, не через говорящие головы Столтенберга и Лаврова, не через Богом забытые синекуры бесполезных представительств и информационных бюро. Они по большей части идут через военных. Военные не привязаны к расписанию саммитов, им неведом дипломатический этикет, они не ограничены рамками регламентов международного общения. Отчасти, возможно, именно поэтому последним коготком натовского чудовища, официально цепляющимся за Москву, стало военное бюро.
Россия не нуждается в НАТО ни как в факторе влияния на мировую политику, ни как в сопернике, ни уж тем более как в союзнике или советчике. Но Альянс остро нуждается в России. Жуткие сказки о бесконечном могуществе опаснейшего врага не только тешат ностальгию бабки, вспомнившей, как она в холодную войну девкой была, но и в принципе оправдывают существование Альянса. Страшная правда, которую никогда не признают жрущие сотни миллиардов долларов сановники НАТО, бесконечные генералы и военные атташе состоит в том, что Россия не стремится и не может стремиться к экспансии на запад. Этот фронт больше никогда не откроется, этот театр военных действий больше никогда не поставит новой кровавой пьесы. НАТО — старый сторож, охраняющий навеки затворённую дверь, изредка слышащий вдалеке какие-то отзвуки бурной жизни. Эта жизнь бьёт ключом где-то далеко — на Тихом океане из Австралии, США и Британии создаётся AUKUS, где-то там же Индия, Израиль, ОАЭ и всё те же США строят вторую итерацию QUAD. НАТО пыжится, старается переориентироваться, готовит новые стратегии, делает громкие заявления, но нужда в организации безвозвратно ушла. Европейская политика теряет свою значимость, глобальный фокус смещается в Азию. Руки НАТО слабеют, её дряхлые пальцы соскальзывают, унося когда-то грозную и могучую Организацию Североатлантического договора туда, где ей самое место — в тёплое и понятное небытие двадцатого века.
