Президент Франции на обратном пути из Астаны совершил незапланированную посадку в Москве, чтобы встретиться с Владимиром Путиным. По слухам, важную роль в этом сыграл Нурсултан Назарбаев, который не только обрядил Франсуа Олланда в национальный костюм и шапку, не только договорился с ним насчёт филиала Сорбонны и поставок урана для французских АЭС, но и заверил своего визави, что российскую сторону не стоит опасаться: "плохо" его не примут, сейчас самый удачный момент и самые удачные обстоятельства. Сам ли "елбасы" проявил такую инициативу, или получил соответствующую информацию из Кремля, история пока умалчивает.
Конечно, поговорить главам двух государств было о чем. Например, о будущем совместных проектов в сфере энергетики, которые поставила под вопрос трагическая гибель главы корпорации Total Кристофа де Маржери в аэропорту Внуково (где, собственно, несколько символически и произошла встреча глав двух государств).
Или о режиме санкций против России, введенных Евросоюзом, где Франция играет далеко не последнюю роль.
Или о широко обсуждаемом в западных масс-медиа кредите в девять миллионов евро, который Первый Чешско-Российский банк предоставил Марин ле Пен, лидеру "Национального фронта" Франции и главному политическому оппоненту Олланда,.
Или о ситуации на Украине, где продолжается силовое противостояние киевской хунты и восставшего Донбасса, которое официальный Вашингтон и его союзники, в числе которых находится и Париж, трактуют как "агрессию России".
Или о прекращении работ по проекту "Южный поток", который в перспективе давал доступ к российскому газу всей средиземноморской Европе, от Болгарии до Испании.
Или даже о ситуации с Дамаском и Тегераном, в которой Париж традиционно активен, поскольку в ХХ веке между двумя мировыми войнами Сирия была подмандатной территорией именно Франции.
Но, конечно, ни в коем случае — как известно, в доме повешенного о верёвке не говорят, — на встрече Путина с Олландом не обсуждалась ситуация с двумя вертолётоносцами класса "Мистраль", "Владивосток" и "Севастополь", которые были построены французскими корабелами по заказу России, но не переданы вовремя российской стороне из-за давления США и НАТО. Теперь, согласно условиям контракта, Париж не только обязан вернуть Москве уже полученные за "Мистрали" деньги, но и выплатить неустойку в размере 3 млрд. долл. Чего никто во Франции не только не хочет, но и не может — ну, нет у "прекрасной Марианны" на это сегодня свободных финансов, хоть плачь. Но ведь хочется и антироссийскую невинность в глазах своих союзников-кураторов соблюсти, и российский капитал приобрести. Задачка, прямо скажем, не из лёгких.
Потому что, например, сколько ни артачились парижские банкиры и политики по поводу штрафа в 8,9 млрд. долл., наложенных правительством США на банк BNP Paribas за нарушение американских же санкций против Судана и Ирана, пришлось выплатить Дяде Сэму всю сумму до цента. И оплата "царских долгов" перед Францией, которая в своё время была организована Виктором Черномырдиным, прошла во Франции "на ура!" именно под лозунгом неуклонного соблюдения некогда, хоть сто лет назад, подписанных договоров.
А тут — такой неприятный сюрприз… Добро бы США или НАТО заплатили по российским счетам или хотя бы выкупили у французов сами "корабли раздора", которые теперь непонятно, куда девать, и из каких денег оплачивать труд своих же, французских рабочих — так нет же! Такая она теперь "атлантическая солидарность": как бомбить Муаммара Каддафи — "милости просим!", а как делиться ливийскими нефтью и газом — так "идите вон, и скажите спасибо, что убрали вашего кредитора!" (лидер Ливийской Джамахирии, как известно, оплачивал предвыборную кампанию предшественника Олланда Николя Саркози, и тот "расплатился" с ним "чёрной неблагодарностью" — активным участием французской авиации в ударах по ливийским городам и военным объектам)… Саркози теперь пришлось уйти с мировой сцены — видимо, навсегда, и супермодель Карла Бруни покинула незадачливого политика, но всему миру уже тогда стало ясно, что на Францию полагаться нельзя.
Тем не менее, по итогам прошедших во Внукове переговоров российский президент заявил, что по "Мистралям" есть контракт, который должен выполняться, но если не получится, "у нас претензий тоже особых не будет — конечно, мы надеемся, что нам возвратят деньги, которые мы уже заплатили…" То есть, надо понимать, неустойку в 3 млрд. долл. Путин французской стороне "простил", о ней речи не идёт? При всем уважении к Олланду, такого рода подарки не делаются "за красивые глаза". А для "хозяина Кремля", столкнувшегося с солидарной антироссийской и антипутинской позицией Запада, любых обещаний со стороны "хозяина Елисейского дворца" для такого шага было бы явно недостаточно. Всё это заставляет предполагать наличие за фасадом переговоров во Внукове некоей весьма обширной "тайной комнаты", содержимое которой вряд ли станет понятным "в ближайшие несколько дней", хотя и подобное не исключено…
За всеми этими перипетиями большой политики так и остаётся не до конца выясненным один простой вопрос: а нужны ли вообще России эти самые "Мистрали"? С военной точки зрения, вертолетоносцы данного класса — универсальные десантные корабли, способные решать широкий спектр тактических задач, но вовсе не они определяют стратегическую мощь военно-морского флота. И если индийцы, например, почти пять лет ждали завершения модернизации нашего авианесущего крейсера "Адмирал Горшков" в авианосец "Викрамадитья" — просто потому, что найти на мировом рынке за такие деньги другой флагманский корабль с аналогичными характеристиками было невозможно, а заказать и построить новый было бы и дольше, и дороже, — то с "Мистралями" совершенно иная история.
Утверждалось, что один или даже оба корабля должны были войти в состав Черноморского флота России. Который, как известно, базируется в Севастополе. И дело тут даже не в воссоединении Крыма с Россией, которое США и их союзники, включая Францию, категорически отказываются признавать. Дело в том, что потенциальная зона действия "Мистралей" охватывает всё побережье Черного моря на глубину до 300 км. А если учесть возможность выхода "Мистралей" в Средиземное море, — то и весь Большой Ближний Восток (от Марокко до Сирии), и Южную Европу. И если Россия таким образом демонстрирует свою принципиальную незаинтересованность в "политике канонерок", как это воспримут на Западе: как шаг навстречу или как проявление слабости?
