Двадцать второго июня 1941 года германские войска начали наступление на СССР в трёх направлениях: восточном (группа армий «Центр») на Москву, юго-восточном (группа армий «Юг») на Киев и северо–восточном (группа армий «Север») на Ленинград. Кроме этого, в направлении на Мурманск наступала германская армия «Норвегия». Вместе с германскими армиями наступали на СССР армии Италии, Румынии, Венгрии, Финляндии и добровольческие формирования из Хорватии, Словакии, Испании, Голландии, Норвегии, Швеции, Дании и других стран Западной Европы.
Схватка Европы с СССР была смертельной. По существу, Гитлер Европу, кроме Польши, завоёвывал в стремлении объединить и подчинить воле Германии. А советских людей он стремился истребить и в боях солдат и офицеров, и мирное население, и наших военнопленных. О войне против СССР Гитлер говорил: «Речь идет о борьбе на уничтожение. … Война будет резко отличаться от войны на Западе».
Но всё шло у Гитлера не так, как было задумано: Сталин больше половины войск оставил далеко от границы, объявил мобилизацию после начала войны, в результате чего имел людей для комплектования новых дивизий, организовал эвакуацию на Восток военных заводов. Советские люди духом не пали, а стойко сражались за каждую пядь земли. Немецкий генеральный штаб ужасали потери Германии в людях и технике.
Гитлер, генеральный штаб Германии плану нападения на СССР присвоили наименование «Барбаросса», по имени германского императора ужасающей жестокости. 29 июня 1941 года Гитлер заявил: «Через четыре недели мы будем в Москве, и она будет перепахана». И ни один немецкий генерал в своих прогнозах не высказывался о захвате Москвы позднее августа. Для всех август являлся крайним сроком захвата Москвы, а октябрь – территории СССР до Урала по линии Архангельск – Астрахань.
Военные США считали, что в войне с СССР Германия будет занята от одного до трёх месяцев, а военные Англии – от трёх до шести недель. Они высказывали такие прогнозы, так как хорошо знали силу удара, которую Германия обрушила на СССР. Сколько времени Советский Союз продержится в войне с Германией, Запад оценивал по себе.
Германское правительство так было уверено в быстрой победе, что даже не посчитало нужным тратить средства на тёплое зимнее обмундирование для армии. И уверенность германского руководства в быстрой победе была вполне обоснованной, потому что после нападения на Советский Союз 5,5 миллионной армии у одной Германии, не считая союзников, ещё оставалось 4 миллиона солдат и офицеров, не задействованных в войне на Восточном фронте против СССР. На начало войны СССР не имел в резерве ни одного мобилизованного солдата и офицера, и поэтому расположил 57% войск во 2-м и 3-м эшелонах.
Вражеские войска наступали на фронте длиной более 2000 тысяч километров от Баренцева до Чёрного морей. Германия рассчитывала на блицкриг, то есть молниеносный удар по советским вооружённым силам и их уничтожение вследствие этого молниеносного удара. Расположение 57% советских войск во 2-м и 3-м эшелонах изначально способствовало срыву расчёта немцев на блицкриг. А в сочетании со стойкостью советских войск в 1-м эшелоне обороны полностью срывало германский расчёт на блицкриг.
Да и о каком блицкриге можно говорить, если немцы летом 1941 года не смогли уничтожить даже нашу авиацию. Это с «лёгкой руки» К. Симонова редкий автор, пишущий о 1941 годе, не вспомнает о советских самолётах, уничтоженных в первый день войны на земле, а в первые недели войны - на земле и в воздухе. Культурные люди, живущие в России, об этом, как правило, знают.
Но мало кто знает о том, что Германия за один месяц с момента нападения на СССР потеряла одну треть своих самолётов. Симонов об этом не написал, а либералы представляют утро 22 июня 1941 года, как безнаказанное уничтожение германскими ВВС советской авиации на земле и в воздухе. В действительности такого не было и не могло быть.
Безнаказанной бомбардировки не могло быть, так как немецким самолётам противостояло дежурное звено советских истребителей. Истребители поднимались в воздух по сигналу поста ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи) до прилёта вражеских самолётов. Посты ВНОС по звуку и визуально обнаруживали перелёт границы и докладывали по инстанциям. Немецкая авиация несла колоссальные потери, начиная с первого дня войны, когда целый день упорно пыталась бомбить и бомбила советские аэродромы. Но и сегодня Сталина обвиняют в непринятии мер по защите наших военных аэродромов в первые дни войны.
А вот что писал Нарком авиационной промышленности СССР с 1940 по 1946 годы А. И. Шахурин: «За первые 14 дней боёв, по немецким данным, люфтваффе потеряли больше самолётов, чем в любой из последующих аналогичных промежутков времени. За период с 22 июня по 5 июля (1941 года – Л. М.) немецкие ВВС лишились 807 самолётов всех типов, а за период с 6 по 19 июля ещё 477 самолётов. Уничтожена была треть германских военно-воздушных сил, которые они имели перед нападением на нашу страну».
Советские войска имели самолёты, зенитки и умелых, бесстрашных лётчиков. Поэтому только за первый месяц боёв в период с 22.06. по 19.07.1941 года Германия потеряла 1284 самолёта. По данным, опубликованным в 2005 году коллективом авторов института всемирной истории РАН, в период с 22.06.1941 по 10.11.1941 года Германия в войне против СССР потеряла 5180 самолётов, а Советский Союз за это время потерял 10 000 самолётов.
Учитывая, что в советских ВВС в 1941 году преобладало количество самолётов предыдущего поколения, которые уступали по многим характеристикам самолётам люфтваффе, и то, что советская армия отступала, не всегда обладая возможностью перегнать самолёты на другие аэродромы, соотношение потерь подтверждает отсутствие у люфтваффе абсолютного господства в воздухе даже в первые пять месяцев войны.
Не только самолёты, но и другая военная техника вермахта уничтожалась частями Красной Армии в огромных количествах. Советские войска имели орудия, способные пробивать броню немецких танков, и грамотных, бесстрашных артиллеристов и танкистов. В. С. Бушин в своей книге «За Родину! За Сталина!» написал: «Самыми тяжёлыми для немцев были катастрофические потери танков… С июня по ноябрь 1941 года вермахт безвозвратно потерял 2326 танков (что больше трети всего парка) и около 800 бронемашин».
Конечно, в Красной Армии потери людей и техники были огромны, но в этом нет вины ни Сталина, ни правительства, ни советских военачальников. В то время во всём мире не было сил, способных противостоять немецкой армии без больших потерь и тем более остановить немецкую армию. Достаточно напомнить, что Франция сдалась Германии, попросила перемирия через 36 дней после начала немецкого наступления. Но критики Сталина не осуждают Францию, её армию, даже включили Францию в число стран-победительниц во Второй мировой войне, а Сталина, СССР осуждают и с маниакальным упорством выискивают ошибки Сталина, а в большинстве случаев сами эти ошибки выдумывают.
Все антирусские, антисоветские, либеральные авторы ни разу, ни слова не сказали об отдельных успешных для Красной армии сражениях, в результате которых немецкая армия отступала даже в июне 1941 года, а представляют нашу армию панически бегущей от врага. Даже гитлеровцы более объективно оценивали советскую армию, чем ради денег и наград оценивают сегодняшние либералы.
Отдельные немецкие генералы и историки оставили нам свои свидетельства о мужестве солдат и офицеров Красной Армии и огромных потерях Германией живой силы и техники уже в первые дни Великой Отечественной войны. Ни маршем во весь рост шли немцы на Москву, Ленинград и Киев, а ползли по-пластунски под разрывы снарядов и свист пуль. Даже французская армия в 1812 году пешком дошла до Москвы быстрее, чем немецкие дивизии с их передовой техникой.
Немецкие потери ужасали военачальников немецких войск. Бывший начальник штаба 4-й немецкой армии генерал Г. Блюментритт отмечал: «Первые сражения в июне 1941 года показали нам, что такое Красная Армия. Наши потери достигли 50%… Наши войска очень скоро узнали, что значит сражаться против русских».
Начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Франц Гальдер в своём дневнике 26 июня 1941 года записал: «Группа армий «Юг» медленно продвигается вперёд, к сожалению, неся значительные потери. У противника, действующего против группы армий «Юг», отмечается твёрдое и энергичное руководство». 27 июня он отмечал: «На фронте… события развиваются совсем не так, как намечается в высших штабах».
11 июля 1941 года Гальдер записал в дневнике следующее: «Командование противника действует энергично и умело. Противник сражается ожесточённо и фанатически. Танковые соединения понесли значительные потери в личном составе и материальной части. Войска устали». 17 июля он написал: «Войска сильно измотаны… Боевой состав постепенно сокращается…».
Так кто же и какими средствами сократил этот «боевой состав» и «материальную часть»? Их сократили советские солдаты и офицеры советским оружием. Германские самолёты уничтожались советской авиацией и зенитками, а танки уничтожались в подавляющем большинстве случаев советской артиллерией.
О боях, проходивших 22 июня – 3 июля 1941 года, немецкий генерал Курт фон Типпельскирх писал: «До 3 июля на всём фронте продолжались упорные бои. Русские отходили на восток очень медленно и часто только после ожесточённых контратак против вырвавшихся вперёд немецких танков».
Пауль Карелл в своей в целом неправдивой книге «Гитлер идёт на восток» всё-таки даёт высокую оценку мужеству советских солдат, сражавшихся в Белоруссии в конце июня 1941 года: «Русские сражались фанатично, и их вели решительные командиры и комиссары, которые не поддавались панике, возникшей после первых поражений». Однако, обратите внимание, вместо слова «храбро» пишет слово «фанатично», между прочим заявляет об имевшей место панике, и разумное мужество советских бойцов превращает в неразумный фанатизм скорее даже не бойцов, а командиров и комиссаров.
Указанные свидетельства говорят о существовании двух правд: всем известной правды поражений советской армии, да ещё в преувеличенных во много раз масштабах, и никому не известной правды побед советской армии летом 1941 года. Только в России интеллигенция так информирует население страны. Во всём мире, напротив, прежде всего, вспоминают о победах, а о поражениях стараются вспоминать как можно реже или вообще не вспоминать.
29.06.1941 года Ф. Гальдер записал в дневнике: «Русские всюду сражаются до последнего человека… Лишь местами сдаются в плен». Некоторые российские исследователи утверждают, что в приграничных сражениях в плен сдавались в основном только безоружные сапёры, количество которых составляло более 150 тыс. человек.
Большинство взращённых либеральной Россией историков на радость Западу всех окружённых в бою советских солдат и офицеров автоматически зачисляют в число пленных. Причём количество окружённых берут по первоначальной численности бойцов. Более того, они называют известные и официально подтверждаемые сведения о количестве личного состава воинских подразделений не только до окружения, но и до начала боевых действий.
Таким образом, вольно или невольно происходит весьма значительное увеличение количества советских военных, взятых противником в плен. А окружённые дивизии сражались, уничтожали наступающего врага и вместе с другими советскими войсками задерживали продвижение войск Германии и её союзников.
Немецкий генерал Гюнтер Блюментрит в книге «Роковые решения вермахта» пишет: «Поведение русских войск даже в первых боях находилось в поразительном контрасте с поведением поляков и западных союзников при поражении. Даже в окружении русские продолжали упорные бои… Там, где дорог не было, русские в большинстве случаев оставались недосягаемыми. Вот почему русские зачастую выходили из окружения. Целыми колоннами их войска ночью двигались по лесам на восток. Они всегда пытались прорваться на восток, поэтому в восточную часть кольца окружения обычно высылались наиболее боеспособные войска, как правило, танковые. И все-таки наше окружение русских редко бывало успешным».
Клеветники России в один голос пишут, что Сталин в первые дни войны растерялся и только «мужественные» люди типа недоразвитого государственного деятеля и развитого негодяя Хрущёва не допустили отречения Сталина от управления страной в первые дни войны. При этом любят ссылаться на воспоминания А. И. Микояна. Но эти воспоминания не могут приниматься всерьёз, так как многие исследователи считают, что воспоминания Микояна при печати были полностью переделаны. Наверное, прочитав «свои» воспоминания, Микоян от возмущения перевернулся бы в гробу. Но мёртвые не могут протестовать.
А живые протестуют: кто резко, кто сдержанно, как, например, Ю. В. Емельянов, который пишет: «И всё же, несмотря на множество правдоподобных деталей, многое в рассказе Микояна вызывает сомнения, и прежде всего его утверждения о том, что Сталин находился в прострации «два дня». Дело в том, что из воспоминаний самого Микояна следует, что сцена в Наркомате обороны (Сталин требовал от начальника генерального штаба Жукова точных данных о боях на западном фронте, но, не имея точных сведений, Жуков не смог ответить на вопросы Сталина – Л. М.) разыгралась вечером 29 июня 1941 года, а решение о создании ГКО было принято днём 30 июня. Скорее всего, лишь в течение нескольких часов между поздним вечером 29 июня и днём 30 июня Сталин оставался у себя на даче и никого не принимал». То есть информация, изложенная в воспоминаниях Микояна, не соответствует им же приведённым и подтверждаемым другими документами фактам.
Тетрадь записей лиц, принятых И. В. Сталиным в период с 21 июня по 3 июля 1941 года, констатирует факт, что во все указанные дни, кроме 29-го и 30-го июня, Сталин в Кремле принимал посетителей. В тетради указаны не только даты, время и количество принятых, но и фамилии посетителей.
В указанное выше дни, когда Сталин в Кремле не принимал посетителей, 29 и 30 июня Сталин решал государственные вопросы и работал на даче: обдумывал положение в стране, на фронтах, особенно на западном фронте, сдавшем Минск, редактировал «Директиву Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б)», подготавливал текст предстоящего выступления перед народом по радио и другие документы. Необходимо отметить, что все свои выступления Сталин подготавливал лично сам. О какой растерянности может идти речь, если только в первый день войны 22.06.1941 года Сталин принял 29 человек.
В. М. Жухрай говорит, что такие смелые, решительные люди, перешедшие рубикон смертной казни через повешение, не могут растеряться. А Сталин был не похож на себя, потому что по свидетельству академика Б. С. Преображенского 22.06.1941 года Сталин был болен тяжёлой формой флегмонозной ангины с температурой под 40 градусов, и только страшные события начавшейся войны заставили его, держась за стены, встать с дивана на даче в Волынском и поехать в Кремль. О болезни Сталина также пишут участники Великой Отечественной войны: доктор исторических наук Б. Г. Соловьёв и кандидат философских наук В. В. Суходеев.
О поведении Сталина 22.06.1941 года Молотов говорил Чуеву: «Растерялся – нельзя сказать, переживал – да, но не показывал наружу… Что не переживал – нелепо».
По воспоминаниям первого секретаря КП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко, Сталин позвонил ему 22 июня в 7 часов утра. Другой свидетель событий тех дней Чадаев вспоминал, что Сталин зашёл в кабинет к Молотову после его выступления по радио.
Находясь у Молотова, Сталин по телефону разговаривал с позвонившим ему Тимошенко. Существует множество воспоминаний от Г.К. Жукова до лётчика М. В. Водопьянова, в которых рассказывается о разговоре с И. В. Сталиным 22.06.1941 года. В энциклопедии историк В. В. Суходеев пишет: «Узнав о начале войны, Водопьянов 22 июня 1941 года прилетел на гидросамолёте с Севера в Москву. Приводнился на Москве-реке в Химках – и сразу же поехал в Кремль. Его принял И. В. Сталин (героев Советского Союза и социалистического труда Сталин принимал вне очереди – Л.М.). Водопьянов предложил осуществить налёт бомбардировщиков на фашистскую Германию, бомбить Берлин.
- Как вы это себе представляете? – спросил Сталин и подошёл к карте.
Водопьянов провёл линию от Москвы до Берлина.
- А не лучше ли отсюда? – спросил Сталин и показал на острова Балтийского моря.
С островов Саарема (Эзель) и Хиума (Даго) советская авиация нанесла бомбовые удары по Берлину и промышленным центрам Германии. И это было в первые дни Отечественной войны».
И. В. Сталин 22 июня 1941 года в 4 часа 30 минут созвал в Кремле заседание Политбюро ЦК ВКП(б) с целью рассмотрения вопросов по переводу страны на работу в условиях военного времени. На заседании присутствовали нарком обороны маршал С. К. Тимошенко и начальник Генерального штаба генерал армии Г. К. Жуков. Одним из решений, принятых 22.06.1941 года советским правительством, было решение о преобразовании Прибалтийского, Западного и Киевского особых округов в Северо–Западный, Западный и Юго–Западный фронты. Их командующими стали соответственно генерал–полковник Ф. И. Кузнецов, генерал армии Д. Г. Павлов, генерал–полковник М. П. Кирпонос». О том, что 22 июня три указанных особых военных округа были преобразованы во фронты указывает и Г. К. Жуков.
Вместе с тем остаётся вопрос: почему Сталин не выступил по радио 22 июня 1941 года? Возможно в связи с болезнью горла. Но, судя по приёму посетителей и действиям по управлению государством, он имел силы для выступления. Разделяю мнение Молотова, что основной причиной отказа Сталина от выступления в первый день войны была неясность положения на фронтах. А Сталин всегда объяснялся с народом честно, обстоятельно и ясно.
И только Сталин мог написать слова: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». Это чисто сталинский стиль, когда предложения не очень красивы, но каждое слово запоминается на всю жизнь. Да и сам Молотов не отрицает, что он составлял текст речи вместе со Сталиным.
23 июня 1941 года было принято постановление СНК и ЦК ВКП(б) об образовании Ставки Главного командования под председательством С. К. Тимошенко. 10 июля Ставка Главного командования была преобразована в Ставку Верховного командования и фактически её возглавил Сталин. 8 августа 1941 года Ставку Верховного командования преобразовали в Ставку Верховного Главнокомандования (ВГК), и Сталин стал Верховным Главнокомандующим, а Г. К. Жукова назначил своим заместителем в августе 1942 года.
Сталин не был удовлетворён деятельностью Наркомата обороны. 19 июля 1941 года И. В. Сталин заменил С. К. Тимошенко на посту наркома обороны, а своим 1-м заместителем на данном посту в августе 1942 года назначил Г. К. Жукова. В результате Сталин в самом начале войны взвалил на свои плечи, как руководство государством, так и руководство Советскими Вооружёнными силами.
С июня 1942 года начальником Генерального штаба – основного оперативного рабочего органа Ставки Верховного Главнокомандования по стратегическому планированию и руководству Вооружёнными Силами на фронтах - был назначен А. М. Василевский, который до этого являлся заместителем начальника Генерального штаба Б. М. Шапошникова. В октябре 1942 года Сталин назначил Василевского ещё и заместителем наркома обороны СССР. И как начальник Генерального штаба, и как заместитель наркома обороны А. М. Василевский находился в непосредственном подчинении у И. В. Сталина. Наркомом (министром) вооружения СССР в 1941 году был назначен Д. Ф. Устинов, который тоже непосредственно подчинялся председателю СНК И. В. Сталину.
Сталин осознавал, что отступление Красной Армии неизбежно приведёт к оккупации немцами значительной территории страны. Об этом свидетельствовало принятое 24 июня 1941 года решение о создании Совета по эвакуации во главе с Л. М. Кагановичем для руководства эвакуацией населения, учреждений, военных и иных грузов, оборудования предприятий и других ценностей. 3 июля 1941 года председателем Совета по эвакуации был назначен Н. М. Шверник.
Через три дня Советом по эвакуации было принято постановление о порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества, а также постановление о вывозе из Москвы государственных запасов драгоценных металлов, драгоценных камней, Алмазного фонда СССР и ценностей Оружейной палаты Кремля. Как пишет Ю. В. Емельянов, 26 июня И. В. Сталин позвонил Г. К. Жукову в Тернополь и сказал: «На Западном фронте сложилась тяжёлая обстановка… Можете вы немедленно вылететь в Москву?».
Прибыв в Москву, Г. К. Жуков застал Н. Ф. Ватутина и С. К. Тимошенко бледными, осунувшимися, с покрасневшими от бессонницы глазами. И. В. Сталин был не в лучшем состоянии. Жуков пишет: «Поздоровавшись кивком, И. В. Сталин сказал: «Подумайте вместе и скажите, что можно сделать в сложившейся обстановке?» - и бросил на стол карту Западного фронта…». Обсудив положение, маршал Тимошенко и генералы Жуков и Ватутин предложили создать новый рубеж обороны к востоку от Минска на рубеже Западная Двина – Полоцк – Витебск – Орша – Могилёв – Мозырь и начать подготовку для создания тылового рубежа по линии Селижарово – Смоленск – Рославль – Гомель. «Эти предложения И. В. Сталиным были утверждены и тотчас же оформлены соответствующими распоряжениями», вспоминает Г. К. Жуков.
29.06.1941 года была принята «Директива Совнаркома СССР и ЦК ВКП (б) партийным и советским организациям прифронтовых областей». Это был глубоко продуманный документ, конкретно определяющий действия советской власти и народа в годы войны.
30.06.1941 года был создан Государственный комитет обороны (ГКО). В состав ГКО вошли: И. В. Сталин (председатель), В. М. Молотов (заместитель председателя), К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков, Л. П. Берия». Во время войны в состав ГКО вводились новые известные государственные деятели: А. И. Микоян, Н. А. Вознесенский, Л. М. Каганович, Н. А. Булганин.
Историк Ю. В. Скороход указывает Л. П. Берию вторым заместителем председателя ГКО и ставит под сомнение утверждение о том, что Берия с началом войны оставался наркомом НКВД. Решение о создании ГКО принималось Президиумом ВС СССР, ЦК ВКП(б) и СНК.
ГКО являлся чрезвычайным высшим государственным органом СССР в годы войны, ему принадлежала вся полнота власти в стране. Постановления ГКО имели силу законов военного времени. Все партийные, государственные, военные, хозяйственные и профсоюзные органы обязаны были беспрекословно выполнять решения и распоряжения ГКО. Упразднили ГКО после окончания войны с Японией Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 сентября 1945 года.
О первой встрече со Сталиным со времени начала войны рассказывает в своих воспоминаниях и А. Е. Голованов: «3 июля, на двенадцатый день войны, я неожиданно получил распоряжение немедленно прибыть в Москву. Центральный аэродром, на котором сел наш самолёт, был замаскирован под поле, где женщины убирают урожай.
Через некоторое время я оказался в Кремле, в уже знакомом кабинете. Народу было много, но я мало кого знал. Вид у всех был подавленный. Многие из присутствующих были небриты, их лица, воспалённые глаза говорили о том, что они уже давно не высыпаются. Оглядевшись, кроме уже знакомых мне лиц, узнал, по портретам, Н. А. Вознесенского. С удивлением увидел, что В. М. Молотов одет в полувоенную форму защитного цвета, которая ему совсем не шла.
Среди присутствующих резко выделялся Сталин: тот же спокойный вид, та же трубка, те же неторопливые движения, которые запомнились ещё с первых моих посещений Кремля до войны, та же одежда.
-Ну, как у вас дела? – спросил Сталин, здороваясь.
Я кратко доложил обстановку и что за это время сделал полк.
-Вот, что, - сказал Сталин… Займитесь разведкой. Это будет ваша главная задача». Из описания этой встречи тоже не видно никакой растерянности, а тем более паники со стороны И. В. Сталина. Командующий советской дальней авиацией, в дальнейшем главный маршал авиации, вышеуказанный А. Е. Голованов писал о том, что всю войну, с первых её месяцев ночами авиация дальнего действия (АДД) постоянно бомбила объекты в городах Германии и её союзников: Данциге, Кенигсберге, Берлине, Будапеште, Бухаресте, Варшаве, Хельсинки и в других городах напавших на СССР государств.
Все без исключения либеральные источники в России и за границей и большинство патриотических изданий считают причиной поражений Красной Армии летом и осенью 1941 года ошибки Сталина. Но мало кто берёт на себя труд, позволяющий установить истинную причину поражений и отступлений Красной Армии летом и осенью 1941 года.
А причина отступлений армии никак не была связана ни с ошибками Сталина, ни с ошибками военных, а была связана со значительным превосходством в силах войск Германии над войсками СССР. Народ это понял ещё во время войны и написал в песне, которая начинается словами «22 июня ровно в четыре часа Киев бомбили, нам объявили, что началася война». О причине отступлений Красной Армии в этой песне поётся: «Врагов шли большие лавины, их не было сил удержать".
До начала боевых действий на Восточном фронте армия Германии в июне 1941 насчитывала 8,5 млн. чел., а СССР – 5 млн. чел. Вместе с армиями напавших на СССР союзников в июне 1941 года Красной Армии численностью в 5 млн. человек противостояли более 12 млн. человек войск Германии и её союзников. Надо учесть, что и численность «новой Германии», то есть объединённой Европы, составляла значительно более 300 млн. человек и к 1941 году более чем в 1,5 раза превышала численность СССР, в котором в то время проживало 195 млн. человек.
Поэтому Германия после нападения на СССР имела почти четыре миллиона обученных, вооружённых солдат и офицеров, не задействованных на Восточном фронте, и из Европы перебрасывала свои войска на те участки фронта, где наступление войск Германии и её союзников замедлялось или останавливалось. Войскам Красной армии постоянно приходилось противостоять не только вторгшимся на территорию СССР 5,5 миллионам войск противника, но и свежим, направляемым им на помощь летом и осенью 1941 года воинским частям.
Вооружён вермахт был лучше Красной Армии, так как снаряжался на войну с СССР Америкой и Европой. Некоторые авторы обращают внимание на то, что «вооружения, которое Германия захватила в поверженных странах, было достаточно, чтобы сформировать 200 дивизий. Нет, это не ошибка: 200 дивизий. У нас в западных округах стояло 170 дивизий. Чтобы обеспечить их вооружением, СССР потребовалось несколько пятилеток. Во Франции после ее разгрома немцы сразу же изъяли до 5000 танков и бронетранспортеров, 3000 самолетов, 5000 паровозов. В Бельгии присвоили половину подвижного состава для нужд своей экономики и войны...
«Без чешской военной промышленности и чешских танков у нас не было бы четырех танковых дивизий, что сделало бы невозможным нападение на Советский Союз», - признавался подполковник танковых войск вермахта Гельмут Ритген. Стратегическое сырье, вооружение, материалы, техника - объединенная Европа обеспечивала нацистов всем необходимым. В том числе человеческими ресурсами: около 2 миллионов человек пошли добровольцами в гитлеровскую армию.
Несмотря на помощь США в развитии германской промышленности и захвату Германией в Европе огромного количества вооружений и транспортных средств, в июне 1941 года Красная Армия не уступала Германии в количестве всех видов вооружений. Но только к концу 1930-х годов СССР дорос до уровня, необходимого для создания новой военной техники: танков и самолётов нового поколения, и в основном поэтому укомплектовать войска новой техникой до войны не успел.
Стрелковое оружие, орудия всех калибров и миномёты по боевым характеристикам не только не уступали, а во многих случаях и превосходили оружие Германии. Советская военная техника нового поколения также не уступала технике германской. Например, в 1941 году германская армия не имела техники аналогичной советским тяжёлым танкам KB, бронированным штурмовикам ИЛ-2 и реактивной артиллерии, типа БМ-13 ("Катюша"), могущей поражать цели на расстоянии более восьми километров. Советские средние танки Т-34 превосходили германские танки.
Орудий и миномётов Красная Армия имела на 19 800 единиц больше противника, на 86 единиц больше имела боевых кораблей основных классов, а также РККА превосходила напавшего противника по количеству пулемётов. Но противостоять противнику на равных Красная армия не могла по причине меньшей численности войск и способной противостоять противнику техники в войсках. А противостоять немецким танкам могли только советские танки Т-34 и КВ, но их в войсках было ещё недостаточно.
Превосходство противника в численности и вооружении являлось причиной отступления советской армии летом и осенью 1941 года. Все остальные факторы не имели значительного влияния на развитие военных событий в указанное время.
Мог ли СССР к 1941 году создать армию по количеству равную армии Германии и армиям её союзников, то есть численностью более 12 млн. человек? Конечно, нет. Надо понимать, что эти 12 млн. мужчин надо было изъять из народного хозяйства во время, когда враг угрожал нам войной, и страна дорожила каждой парой рабочих рук. Кроме того, надо призывников вооружить и обучить военному делу, одеть, обуть и обеспечить нормальным питанием.
У только что вставшего на ноги после двух опустошительных войн СССР не было средств для содержания вооружённых сил, равных по численности вооружённым силам богатого и огромного по численности «государства» – Европы, объединённой Германией. С началом войны предприятия с восьмичасового рабочего дня перешли на работу по законам военного времени, что позволило увеличить призыв мужчин в армию.
Как правило, мало кто желает разбираться с причиной отставания СССР от Германии в численности вооружённых сил и обеспечения их современной военной техники. Всё списывают на ошибки Сталина. И не принимают во внимание, что после окончания войн, которые начались в 1914 и закончились в 1922 году, у СССР для мирного строительства и подготовки к отражению новой агрессии оставалось только 19 лет мирного времени. Из этих 19 лет четыре года ушли на восстановление народного хозяйства после Первой мировой и Гражданской войн. Но даже в эти мирные годы приходилось отбиваться от армий Японии и Финляндии.
Деньги до конца 1930-х годов тоже вкладывались в развитие промышленности, так как надо не только спроектировать новую технику, но и организовать её массовое производство, а для такого производства надо количественно и качественно поднять уровень всех производственных мощностей страны. Удивительно, но Сталин сумел до начала войны запустить в серийное производство новую военную технику. Насколько это сложно, и каких огромных государственных расходов требует, может понять только тот, кто сам работал и запускал в производство образцы новой военной техники. Но большинство критикующих Сталина не понимают и не хотят понять, что лично Сталин и советский народ в 1930-х годах совершили трудовой подвиг, спасший нацию от полного истребления гитлеровцами.
