Любопытно, чего люди больше всего боятся? Нового шага, нового собственного слова они больше всего боятся…
Ф. Достоевский
Историческое и физическое время — не совпадают. Век астрономический и век исторический начинаются не вместе. Истинный ХХ век начался с Первой мировой, а XIX — с наполеоновскими войнами. Новый век — это всегда новая парадигма, новый взгляд на мир и на человека, новые цели, новые нравы, новые технологии, новое оружие, новые враги и новые друзья.
Исторический XXI век ещё не наступил, мы доживаем (и изживаем) XX. И цепляемся за его истлевающую мудрость.
Мы — это всё человечество.
Народы по-прежнему тщатся жить прежними правилами, прежними взглядами и прежними целями. И прежними предрассудками. Они рвутся к каким-то целям, а оказывается, стремиться-то надо совсем не туда. Прежние карты и даже прежний компас — не действуют. Левое становится правым, прогрессивное — реакционным и отсталым. И наоборот. Многие привычные ходы не действуют, и прежние навыки не действуют. Накопленная мудрость — обнулилась. Мы — накануне новой жизни. Мы входим в неё — цепляясь за старое. Не понимая, что мы уже на совсем другой территории.
В конце прошлого века мы, русские, страстно рванулись к новой жизни, соединились с передовыми странами — и оказались на задворках жизни. Наверное, это и есть то, что Маркс называл иронией истории.
Это сейчас происходит с Грецией. Несколько лет назад она была допущена в "Четвёртый рейх" — новую европейскую империю. Вхождение в ЕС новых стран тогда ощущалось как необсуждаемое благо: прогресс, развитие, богатство. Вообще, всякое приобщение к мудрым и богатым странам традиционного капитализма казалось тогда непререкаемым счастьем. Но всё это было достижением прошлого века. А нынешний век посмеялся над устаревшими мечтаниями. Прошло совсем немного лет — европейская империя затрещала по швам. Распад начался в "слабом звене" — в Греции.
Здесь, на родине европейской цивилизации, мы наблюдаем драму перехода к новому веку. Или зависания в прошедшем веке — по слабости и близорукости.
Греки на своём референдуме вроде проголосовали за то, чтобы долги не отдавать и зажить своей жизнью. Но при этом вроде они хотят по-прежнему остаться в ЕЭС и в зоне евро. Как совместить одно с другим? — никак. Это невозможно. Как невозможно соединить прошлый и наступающий век. Как невозможно жить прежними навыками в новой реальности. Нынешние лидеры греческого народа задорны, но не прозорливы. Они ещё — в прошлом веке. Они не готовы отойти от богатых и влиятельных и искать новых союзов и новых друзей. Они всё ещё живут ветхими догмами о нерушимости границ, сложившихся в итоге Второй мировой войны, об общем рынке, о единой Европе. А эти идеи уже расползлись, как гнилая ткань.
Нужно искать новых идей и новых друзей.
Кто могли бы стать этими новыми друзьями?
Мне думается, мог бы сложиться неожиданный альянс Греции с Турцией. Надо договориться по Кипру, сделать его демилитаризованной зоной; наконец, всеобщим офшором, каким он и был совсем недавно. Вхождение в Европу Кипру ничего не дало, кроме обеднения и проблем: я знаю это, т.к. почти пятнадцать лет подолгу бываю на этом чудесном острове не только ради отдыха, но и ради бизнеса.
То, что Греция православная, а Турция мусульманская страна — ровно ничего не значит. Современная мировая распря идёт не по линии традиционных религий, а по линии борьбы Бога и мамоны. Мусульмане, странным образом, часто оказываются на стороне Бога в этой религиозной войне. Впрочем, как прозорливо заметил Вернер Зомбарт, всякая большая борьба народов — это борьбы религиозная. Кстати, он ещё сто лет назад говорил о борьбе "торгашей и героев" — обозначив этими условными терминами непримиримо противоположный дух — дух наживы и дух служения, золото и булат.
Греция и Турция ничего не добьются без огромной православно-мусульманской страны — России. Россия имеет многовековой опыт сожительства мусульман и православных. И не просто худосочной европейской толерантности, а полнокровной дружбы народов, сознающих себя хозяевами своей земли. И России такое объединение полезно и благотворно. Газопровод, проходящий по территории Греции и Турции, делает нас если не полными хозяевами положения, то весьма влиятельными игроками. Мне кажется, православие гораздо ближе к исламу, чем к католичеству и протестантизму. Несмотря на то, что с католиками и протестантами у нас единая Библия, сам дух религии — очень разный. Западные христиане погрузились в религию мамоны.
Сближение с мусульманским миром очень благотворно для России. Это мир молодой, пассионарный, готовый бороться, трудиться, добиваться своих целей. Современный Запад — это мир комфортабельного пенсионерства. Мир доживания. Стремление во что бы то ни стало с ним сблизиться и жить по его правилам ведёт нас в тупик. Это как если бы 18-летний пэтэушник пытался подражать жизни 60-летнего богатого рантье.
Сейчас время искать новые пути, неожиданные решения, асимметричные ответы.
Победит тот, кто первым шагнёт в ХХI век.
