БИРЮЧИЙ КУТ. "Уходили мы из Крыма".
Денис ТРЕТЬЯКОВ. "Дьявол в твоём сердце" ("Выргород").
Денис ТРЕТЬЯКОВ и Children Slyness. "Другая жизнь".
Новые властные и общественные инициативы, связанные с казачьей тематикой хорошо ложатся на целых ворох пластинок донских музыкантов, появившихся на стыке осени и зимы. На Дону, кстати, в целом с раздражением отреагировали на околоказачий медиа-шум. И не стоит здесь искать сепаратистскую подоплёку, хотя популярность казакийских настроений вызвана, в том числе, и неуклюжим вторжением в казачью тему. Донцы хорошо знают, что казак — это не только и не столько усы, шашка, кресты (зачастую непонятного происхождения) и крики "Любо". Казак — это императив качества, а не количественные параметры. И казачья культура жива и проявляет себя подчас в самых неожиданных формах, далёких от официозного филармонического фолк-попа.
Впрочем, если брать дебютный альбом коллектива "Бирючий кут", то ревнителю казачьей темы совсем придраться не к чему.
Собственно, Бирючий кут, место, где возник Новочеркасск — столица Донского казачества — угол, где водятся волки (бирюки). Два века назад Бирючьим кутом считался весь массив холмов от Аксая до Новочеркасска. Связано место с именем атамана Платова, здесь находились принадлежавшие ему земельные участки.
"Бирючий кут" — очередной проект, за которым стоит талантливейший донской музыкант Олег Толстолуцкий. В начале осени я радовался пластинке "Курган" его коллектива "М.Я.С.О.", не за горами оказался и свежий повод для восторгов — альбом нового проекта. Нынешний цикл потребовал оригинальной марки, концептуального обобщения, поэтому — именно "Бирючий кут". Взяв такое название, музыканты словно приняли наследство за все эпохи территории, на которой разворачиваются архетипические истории пластинки. Казачьи поэты прошлого века Николай Туроверов, Павел Поляков, Юрий Гончаров обретают голос в двадцать первом столетии. "Уходили мы из Крыма" — настоящий казачий дарк-фолк. Только вместо скупых гитар европейского образца, наряду с громыхающим барабаном гудит и разливается гармонь. Голос — глубокий открытый баритон. Да, людям с академической ориентацией, наверное, камерное исполнение песни "Уходили мы из Крыма" от Николая Расторгуева будет ближе. Но лично на меня такая "непричёсанная" подача производит просто гипнотическое впечатление.
Денис Третьяков представлен в двух ипостасях, параллельных "Церкви детства". "Дьявол в твоём сердце" — многострадальная акустика. Тираж дисков печатался трижды, альбом был представлен летом, но никак не получалось выпустить пластинку без брака. За упорство издателям стоит сказать отдельное спасибо — число потенциальных альбомов культового дарк-шансонье на порядок превосходит имеющиеся официальные релизы. На диске представлен концерт шестилетней давности в ростовском клубе "ПодZемка". Название альбома отсылает к поп-песне шестидесятых "Devil in his heart", которую исполняли The Donays и "битлы" или же к драме семидесятых с Джейн Биркин в главной роли. Полностью выступление на пластинку не уместилось, но колорит и энергетика действа переданы идеально.
"Другая жизнь" — это второй опыт ремиксов на третьяковские проявления от питерского формации Children Slyness. Первым был "Лаокоон", нынче сумеречная электроника обрамляет третьяковские сольные опусы. Не могу назвать этот бутлег большой удачей, хотя кое-какие находки, несомненно, имеются.
Третьяков соединяет в себе европейского интеллектуала, независимого художника и автохтонного носителя донской традиции. Получается убийственный сплав южно-русского нигилизма, сарказма и внеземной тоски. У Третьякова по-ницшеански получается убивать не гневом, а смехом, но тут же возрождать слушателя солнечным фениксом. Здесь нельзя обнаружить простых ответов, зато с лихвой хватает проклятых вопросов.
В классической русской поэзии возникали образы "народного" Спасителя. Третьяков смело "одомашнивает" демонических персонажей. Это не очарование, но признание действующих лиц мировых процессов. Пусть те, кто желают прокатиться на дорогой яхте, знают, кому для этого придётся поклониться.
Некогда Евгений Всеволодович Головин выразился, что ему, конечно, ближе язычество, но это не значит, что правящий сегодня языческий Маммона ему нравится — "с этой сволочью не хочу иметь ничего общего". Когда диктатура ratio развела душу и тело, "собеседниками" человека стали машины. В конечном счёте, именно в мире телевизора, Интернета и банковской системы мы и живём "другой жизнью". И прорываться к истокам приходится самыми различными, в том числе окольными, путями.
