Экономисты по-разному оценивают перспективы мировой экономики. Каждый из них наверняка в чем-то ошибается, а в чем-то окажется прав. Однако существуют экономические теории, которые заслуживают внимания вне зависимости от того, в какой степени они соотнесены с реальностью.
В данной статье пойдет речь о теории мирового экономического кризиса М.Л.Хазина, при этом следует отметить, что отдельные вопросы теории разрабатывались Хазиным в соавторстве с другими специалистами.
Если экономический неолиберализм сравнить с мировой религией, то теория Хазина будет по отношению к нему непримиримой ересью. Противоречие между ними заключается ни больше ни меньше в оценке состояния и перспектив мировой экономики. С точки зрения господствующей парадигмы, существующая экономическая модель оптимальна, в целом способна успешно справляться с возникающими вызовами и в обозримом будущем неизменна. С точки же зрения Хазина, мировая экономика находится в кризисе, который вот-вот должен перейти в активную фазу и положить конец не только исчерпавшему себя механизму кредитного стимулирования или Бреттон-Вудской системе, но и капитализму в целом.
Теория Хазина не является первым описанием первого кризиса в истории человечества, поэтому вполне уместно ее сопоставить с другими подобными описаниями. При этом особый интерес для сравнения представляют наиболее ранние тексты такого рода, которые важны хотя бы потому, что дошли до нас через тысячелетия. Речь идет о мифологии.
Утверждение Хазина о конечности существующей глобальной экономической системы придает его теории ярко выраженный эсхатологический характер. Между тем специалистам известно, что эсхатологические представления связаны с космологическими, а мифы о конце мира связаны с мифами о начале. Общим местом в мифологии древних культур считается сюжет о возникновении мира из хаоса, который преобразуется в порядок усилиями какого-либо мифологического персонажа или группы. Однако при этом не всегда акцентируется способ, технология производства порядка из хаоса, которая тоже имеет отчетливые общие черты.
В древнеегипетском мифе бог ветра по поручению бога Ра разлучает поссорившихся бога земли и богиню неба, которые появились на свет крепко обнявшимися. Слитые воедино в начале творения небо и земля отделяются друг от друга, в результате в океане появляются острова и материки, поднимаются горы, с которых текут реки, люди, родившиеся из слез Ра, расселяются по долинам, строят города, распахивают поля и сеют зерно. Наступает золотой век.
Древнекитайский первопредок Паньгу зародился в изначальной вселенной, которая представляла собой сплошной хаос и по форме напоминала куриное яйцо. Он спал тысячелетиями, а когда проснулся, то увидел сплошной черный и липкий мрак, и сердце его наполнилось тоской. Не найдя выхода из яйца, Паньгу схватил топор и ударил им мрак перед собой. От удара яйцо раскололось, все легкое и чистое поднялось вверх и образовало небо, а тяжелое и грязное опустилось вниз и образовало землю. Паньгу затем долго стоял, упершись головой в небо и ногами в землю, чтобы предотвратить новый хаос, а когда небо и земля окрепли, он упал и умер. Его вздох сделался ветром и облаками, глаза - солнцем и луной, руки и ноги сторонами света... даже его пот стал каплями дождя и росой.
Кризис в первом из приведенных мифов обозначен ссорой божеств неба и земли, во втором - тоской Паньгу, а затем, на следующем этапе, его смертью. Соответственно в первом случае кризис разрешается разделением неба и земли, во втором - разбиванием яйца и, опять же, разделением неба и земли, а затем и разделением самого Паньгу на составляющие элементы мира.
Согласно теории Хазина, современная мировая экономика, которая представляет собой одну технологическую зону с унифицированными правилами, в результате кризиса распадется на несколько технологических зон. Таким образом, у Хазина проявлена, пусть не столь поэтично, та же схема, что и в приведенных выше мифах, а именно разделение целого на части.
Целостности, которой предстоит быть разрушенной в ходе кризиса, приписывается, как правило, заметная черта. Эта целостность огромна и чудовищна. Уже упоминавшийся Паньгу - гигант. Его индийский аналог Пуруша (из которого в результате жертвоприношения возникают небо и земля, касты древнеиндийского общества и даже стихотворные размеры) - тысячеглавый, тысячеглазый и тысяченогий, покрывающий собой всю вселенную. Огромна и ужасна вавилонская Тиамат, убитая и расчлененная Мардуком, а также порожденная ею армия монстров. Что касается мировой экономики в теории Хазина, то она охватывает собой весь мир, что ясно из самого термина, и вполне сопоставима с чудовищами мифов, поскольку, согласно описанию, обладает структурными диспропорциями колоссальных размеров.
Мифы о начале могут и не содержать повествований об убийствах и расчленениях чудовищ, из которых возникают упорядоченные природные и социальные миры. Все может быть несколько прозаичнее. В одном из полинезийских мифов говорится о пиршестве, которое было приготовлено богами для гостя - чужого бога Тикарау. Были также устроены состязания, во вовремя которых Тикарау притворился, что ранен и хромает, а затем подскочил к сваленной в кучу пище, схватил ее и стал убегать. Ему удалось достичь неба, но во время погони он потерял кокосовый орех, таро, плод хлебного дерева и ямс. Эти растения стали тотемами кланов.
Подобно тому как в мифе пища преобразуется в ряд продуктов, в теории Хазина предполагается, что технологические зоны, которые возникнут в результате распада мировой экономики, будут основаны на эмиссии региональных валют. В результате американский доллар утратит роль глобальной резервной валюты, наряду с зоной доллара появятся зоны евро, юаня, других валют и, возможно, зона рубля.
Предположение о влиянии данных сравнительной мифологии на происхождение теории Хазина можно исключить. Но при этом нельзя со 100-процентной уверенностью утверждать, что она представляет собой только лишь результат макроэкономического анализа, поскольку в этом случае, с учётом приведенных совпадений, придется признать ее проявлением универсальной модели или архетипа кризиса. Такой вывод потребовал бы длительной программы междисциплинарных исследований и привлечения существенных ресурсов для их реализации.
Уточнить детали создания концепции распада мира на валютные зоны в настоящий момент не представляется возможным. В Фонде экономических исследований Михаила Хазина не ответили на запрос об интервью. Между тем феномен проявления древнейшей мифологемы в современной экономической теории может быть интересен не только сам по себе, но и с точки зрения углубленного понимания и анализа экономических процессов.
