Прошлая неделя начиналась на задворках информационного пространства дежурным обсуждением сделанного ещё 22 ноября заявления. Тогда глава Следственного комитета Александр Бастрыкин заявил, что России необходима государственная идеология и её нужно прописать в Конституции. Бастрыкин в последние годы стал самым высокопоставленным из заметных выразителей чаяний той среды, которую почему-то принято по аналогии с западными носителями примерно схожих взглядов называть "консервативной". Поэтому очень многие с ним согласились. Люди, израненные политическим постмодернизмом, истерзанные безумной пляской тысяч оттенков шизофрении и напуганные воспоминаниями о временах полной бессознательности принимающих большие решения лиц, откликнулись на предложение главного следователя страны с энтузиазмом и взялись предлагать свои варианты. Откуда-то слева раздались глубокие басы, вещавшие про невероятную актуальность марксизма-ленинизма. Напротив них хором церковных песнопений возгласили триаду Уварова. Некоторые зашипели про сегрегацию и Маринетти. Зачем я про это рассказываю? Затем, что минувшая неделя подарила сразу три сюжета, никак друг с другом не связанных, но интересным образом отвечающих на чаяния всех этих людей.
29 ноября издание Politico.eu опубликовало традиционный для себя список людей, которые сыграют наибольшую роль в европейской политике в наступающем году, причём традиционно список был разделён на несколько категорий. Самое большое внимание нашей прессы привлекла верхняя строчка в категории "разрушители": в почётной компании с Карлесом Пучдемоном и Виктором Орбаном там оказалась глава Центробанка России Эльвира Набиуллина. Отношение к Эльвире Сахипзадовне среди патриотической общественности бывает самым разным, вы и сами знаете ключевые тезисы той критики или, напротив, похвалы, которая летит со всех направлений в сторону этой любительницы необычных брошек.
Куда интереснее препарирования действий ЦБ РФ, которыми вслед за публикацией Politico занялись российские журналисты, будет взгляд на само издание. Ныне принадлежащая издательскому холдингу Акселя Шпрингера интернет-газета была основана в конце 2000-х беглецами с корабля The Washington Post. Последнее отразилось и на стиле Politico, и на поведении WaPo — некогда прославленная вашингтонская газета, поставщик первоклассной пропаганды и активный разжигатель множества скандалов и кризисов, пусть и начавший терять качество в 2000-х, после отпочкования ряда ценных авторов превратилась в низкопробную агитаторскую будку образца пиковой президентской кампании Хиллари. При этом сам по себе Politico несёт в себе как претенциозность своего родительского издания, так и последствия общего падения уровня западной журналистики: назвать материалы Politico или его огромного брюссельского отделения Politico.eu высококачественными можно разве что в контексте тотальной умственной отсталости, охватившей в первой половине 2010-х всю большую западную политическую прессу. То есть Politico с трудом можно назвать рупором каких-то глубин политики, как тот же Economist, — скорее, выразителем поверхностных чаяний условной "глобальной Клинтон". С учётом этого следует посмотреть, кого именно издание включило в нашумевшие списки, разделённые на три категории. В каждой из них оказалось по девять человек, а венчал всё "самый могущественный человек Европы 2024 года" Дональд Туск. Показательным является не только возвеличивание польского политического отхода. В категории "разрушителей", помимо Эльвиры Сахипзадовны и упомянутых выше Орбана и Пучдемона, оказались внезапная главная дипломатша Германии Анналена Бербок "за стремление говорить правду", фламандский сепаратист Том ван Грикен, о котором мы рассказывали в прошлом номере "Завтра", а также скандальный депутат от "АдГ" Бьёрн Хёке, замминистра иностранных дел Литвы Йовита Нелюпшене, немец-антиэколог Манфред Вебер и грузинский олигарх Бидзина Иванишвили. В параллельном зачёте "деятелей" лидерство захватила итальянская руководительница Джорджа Мелони, за ней следуют главная общеевропейка Урсула фон дер Ляйен, французский Макрон, "зелёный кардинал Киева" Андрей Ермак, султан Эрдоган, верховный европейский банкир Кристин Лагард, бумажная тигрица Марин Ле Пен, а также проталкивавший "зелёную сделку" евробюрократ Марош Шефчович и главный британский лейборист Кир Стармер. Наибольший интерес представляет третья категория — "мечтатели". На вершине списка, содержащего бросившего политику бывшего британского оппозиционера Найджела Фараджа, международного олимпийца Томаса Баха, чешского президента Петра Павла, уволившую главу своей ассоциации футболистку Дженни Эрмосо, ирландскую левачку (других там нет) Мэри Лу Макдоналд, президентшу Европарламента Роберту Метсолу и французского министра Жеральда Муссу Дарманина, значатся две фамилии. Расположенный на второй строчке Навальный там назван "русским Манделой", а Зеленский, именующийся "бегущим марафон", сравнивается с Черчиллем, Манделой (не русским, а обычным) и Мартином Лютером Кингом за то, что единолично поворачивает курс истории "не мощью своих армий, но собственными словами".
Почему Зеленский описывается в таких странных и явно насмешливых выражениях — предмет для другого разговора. Здесь же все эти списки приведены для понимания того, какие люди лучше всего соответствуют представлениям брюссельских отпрысков вашингтонской пропаганды о прекрасном будущем. Или — как в случае с разрушителями — ужасном. Глава Центробанка России позиционируется как "технократ" (популярное клише для описания беззубых европейских политиков неопределённой системы взглядов), проводящий "ястребиную монетарную политику". Её подъём наверх был "маловероятным" — по мнению Politico, этническая татарка из Уфы, что аж "в тысяче километров от Москвы", имела очень "скромные задатки": видимо, нерусским провинциальным женщинам у нас путь во власть закрыт. Упоминается, что в своей любви к брошкам Набиуллина, "вероятно, подражала бывшему госсекретарю США Мадлен Олбрайт" (как известно, изобретательнице ношения брошек), а чёрный костюм на пресс-конференции в марте 2022 года был тонким намёком на траур по поводу войны. Дальше Politico не сбавляет градус маразма: упоминает, что держать на плаву разорванную в клочья экономику будет ещё сложнее, что внутри страны растёт оппозиция политике Набиуллиной, что расходы растут, что мозги утекают, да и вообще всё плохо. Интересен не пропагандистский аспект текста, а тот кусочек, где говорится про оппозицию главе ЦБ. На прошлой неделе её монетарную политику раскритиковал Игорь Сечин, который от лица крупного бизнеса, недополучающего прибыли за счёт установленной Центробанком высокой процентной ставки, высказал недовольство этим с той позиции, что чем меньше прибыли, тем меньше налогов идёт в бюджет. Но тонкий баланс, который удерживает пользующаяся поддержкой Кремля руководительница ЦБ, направлен на удержание инфляции в узде, пусть и ценой недовольства акул рынка. Изменятся обстоятельства — подешевеют кредиты, и объёмы денежной массы поползут вверх к радости больших предпринимателей и недовольству конечного потребителя.
Такие очевидные, но безумно сложные прогнозы, как "зависимость действий от обстоятельств", не очень ясны тем, кто с религиозной верностью линии общезападной партии составил свой главный рейтинг уходящего года, руководствуясь зелёной дурью, сказками про фашистов, пыльной пропагандой с Навальным и Зеленским, а также клише с "технократами" и "ястребиной монетарной политикой".
В самом расцвете лет 29 ноября скончался столетний Генри Киссинджер. Почему-то в российском информационном пространстве посчитали хорошим тоном на прощание помахать покойному, отдать ему должное как "достойному врагу" и применить к нему эпитеты в духе "последний нормальный американец". Никто не снимал шляпу по тем, в чьей крови по локоть были испачканы руки старого Генри, так что и по нему слёз лить мы не будем. Важно отметить, в каких выражениях Киссинджера описал Дмитрий Медведев: "…Он был прагматиком, который учитывал реалии, а не просто следовал канонам американской политики". И с этой позиции фигуру Киссинджера необходимо рассмотреть более подробно. Действительно, видимых следов realpolitik в деятельности современных США всё меньше, зато догматичности и по-настоящему религиозной преданности определённым идеологическим принципам — всё больше. И Киссинджер, который не ушёл в тень, не тух на пенсии где-то на Нантакете, а до последнего (вспомните летний визит в Китай) пытался что-то починить, что-то наладить, зашить какие-то дыры и в целом воскресить дух того самого прагматизма, должен был прожить до ста лет. Его рок-н-ролл был мёртв, а он до прошлой среды — ещё нет. Вспомните, как умер министр обороны времён Джеральда Форда и Буша-младшего Дональд Рамсфелд: только после того, как история на примере бегства американцев из Кабула показала ему всю гибельность и ошибочность тех путей, которые он так активно прорубал в начале нулевых. Упоминавшаяся выше Мадлен Олбрайт умерла только после того, как на примере восточноевропейского кризиса увидела плоды безответственности внешней политики США времён "тучных девяностых" и эпохи абсолютной гегемонии. Вот и Киссинджер должен был дожить до того, чтобы собственными глазами увидеть крах трудов всей своей карьеры. Нет, речь не только об отношениях с Китаем, архитектором которых (не всегда справедливо) считают покойного. Действительно, бодания с Пекином заходят всё дальше, а ставки растут всё выше, и если раньше эксперты, памятуя о взаимозависимости двух крупнейших экономик мира, отвечали на перспективы серьёзной вражды нечто вроде "милые бранятся — только тешатся", то сегодня, экстраполируя лёгкость и непринуждённость, с которой устроили разрыв европейской и российской экономики, уже строятся серьёзные прогнозы на аналогичный разрыв по Тихому океану. Даже широко ожидавшаяся встреча Си и Байдена в Сан-Франциско не дала ничего, кроме пары недель отдыха измученного города от вездесущих бомжей и наркоманов, — лидерам стран просто нечего обсуждать, а разногласия зашли далеко за предел возможности дипломатического решения.
Киссинджер должен был увидеть ещё и ошибочность своих попыток подхода к малороссийскому кризису с позиций глобалиста-прагматика. Да, с каждым днём международная поддержка Украины падает, отрезвление внутри страны растёт, даже киевские пропагандисты, ещё недавно бодро вещавшие о череде побед, стали очень тихи; и, по сути, единственное, что подкрепляет веру в то, что Украина дотянет до декабря 2024-го, — наше осознание типичного упрямства людей, которые даже с пониманием гибельности своих путей не готовы свернуть с дороги, на которой они пожертвовали уже столь многим.
Участие Киссинджера в украинском вопросе можно описать при помощи клише из боевиков про полицейских — тех самых, где подозреваемого допрашивают плохой и хороший коп. Генри был хорошим. Ещё прошлой весной он предложил Украине отказаться от части территорий во имя сохранения России в орбите европейского (а стало быть, и американского) влияния. Не сработало: Киссинджера осмеяли, внесли на сайт "Миротворец" (где сейчас на его странице красуется плашка "ликвидирован"), а территории, ни капли не заботясь о сохранении в европейской орбите, Россия забрала и так. Плохим копом тогда выступал другой юноша, товарищ Сорос, предлагавший давить до последнего. Шло время, и "хороший коп", подстраиваясь под настроения своего круга и под те самые "реалии", за приверженность которым покойного похвалил Медведев, предложил следующий вариант: вступление доступных частей Украины в НАТО, ведь она всё равно как бы уже там. Сказано это было минувшей весной и объяснялось предотвращением попыток Киева вернуть утраченные территории. Это в представлении старца должно было снять ключевой вопрос конфликта. Реалии реальности не соответствовали чаяниям "реалиста": на тот момент, когда свежи в памяти были военные поражения России в Харьковской области и в Херсоне, а киевские военные и политические начальники в преддверии контрнаступления уже бронировали столики в севастопольских ресторанах, такое предложение от самого Киссинджера казалось попыткой зафиксировать положение, заморозить конфликт. Но конфликт продолжился, и сейчас подобное предложение, если бы оно было сделано всерьёз, на смех подняли бы уже у нас.
Наконец, Генри должен был увидеть и парадоксы американской политики в Южной Америке. Главный из них состоит в том, что за 2023 год США одержали в борьбе за континент ряд важных побед: продавили своего человечка в президенты Эквадора, пропихнули нужного товарища в Парагвае, в Аргентине добились победы на президентских выборах фаната США. Парадокс же состоит в том, что у себя на заднем дворе, или, если угодно, в мягком подбрюшье, Вашингтон, пусть даже и одерживая победы, вынужден плыть против течения. О самом ярком примере этого мы поговорим чуть позже, а сейчас стоит вспомнить, что основным направлением деятельности старого Генри в период его руководства американской дипломатией была именно Южная Америка, хоть куда чаще и вспоминают Китай. Ровно 200 лет назад, 2 декабря 1823 года, президент Джеймс Монро в своём послании к Конгрессу изложил систему принципов исключительного влияния США в Западном полушарии. Сделано это было в ответ на раздел Европы Венским конгрессом, экспертом по которому позднее был Генри Киссинджер. Генри вовсю следовал доктрине Монро: со своим "сороковым комитетом" он был прямо причастен к уничтожению режима Альенде и установлению режима Пиночета (которого нынешняя американская пропаганда, несмотря на рассекреченные документы, на голубом глазу всё активнее называет свободным выбором чилийского народа). Киссинджера считают инициатором ряда программ и операций, нацеленных на уничтожение левой оппозиции проамериканским военным режимам в Чили, Бразилии и Уругвае (операции "Коломбо" и "Кондор"). Наконец, Генри активно работал на аргентинскую программу государственного террора, рухнувшую только вместе с режимом хунты, не выдержавшей веса поражения в войне за Фолкленды.
Разговоры о том, что деятельность Генри шла на пользу США, и этим оправданы любые его злодеяния, — бессмыслица. Любые слоновьи танцы в посудной лавке тонкого механизма мировой политики, которыми Штаты занимались задолго до Киссинджера и занимаются по сей день, неизбежно влекут за собой отложенные катастрофические последствия для Америки, и корни деревьев собственных достижений, падающих на современный Вашингтон, подточил своими неосторожностью и высокомерием сам Киссинджер. Одних только художеств Генри в Южной Америке (а ведь были ещё Вьетнам, Бангладеш, Балканы, Ангола, Родезия, Камбоджа и Кипр) хватит, чтобы сказать: замарался этот человек дальше некуда, и никакие выражения пиетета, никакой корректный тон, никакое уважение к мёртвым не замаскируют того факта, что людоед-прагматик, каким бы приверженцем realpolitik и принципов вменяемости он ни был, всё равно остаётся людоедом. Врагом его делает не нахождение на противоположной нам стороне, а цинизм, беспечность и некомпетентность, с которыми Америка Киссинджера запускала свои загребущие руки в десятки региональных конфликтов, не заботясь об издержках и последствиях.
В чём же заключается "борьба с течением", которую Вашингтон вынужден практиковать в Южной Америке? В том, что, несмотря на представление о континенте как о зоне исключительных политических интересов США (давайте, так уж и быть, забудем XIX век с испанскими амбициями или цветение коммунизма в XX веке), он всё дальше ускользает в пекинские руки. Можно, конечно, лишний раз привести показатели торговли с США и Китаем или же вспомнить о доле китайских компаний на местных рынках, но это ни о чём не будет говорить. Куда красноречивее об этом свидетельствует переобувание на лету синьора Хавьера Милея. Новоизбранный президент Аргентины, похожий то ли на Земфиру, то ли на Отара Кушанашвили, принялся с бешеной скоростью отказываться от своих предвыборных обещаний. "Тоже мне новость, — скажете вы, — политик обманул избирателей". И будете правы. Но особенность ситуации по отношению конкретно к Милею состоит в том, что, отказавшись от безумия, он превратился во вполне себе нормального политика. Конечно, как много раз писалось в наших материалах, Милея характеризуют не слова и даже не видимые на поверхности поступки, а связи с наркомафией и глобалистскими финансовыми кругами, которые неизбежно будут использовать Аргентину для производства и распространения всякого нехорошего товара. Но в том, что касается поверхностной политики, Милей стал на удивление корректен и разумен. Так, почти сразу некоторые члены его команды стали заявлять, что рвать на государственном уровне с Китаем никто не станет, да и частному бизнесу вести с Поднебесной дела запрещать не будут — либертарианцы же. Затем пошли разговоры, что придётся договариваться о важных вопросах с Бразилией. Сравните это с тем, как Хавьер обещал порвать все связи со страной самбы и туканов. А потом Милей и вовсе съездил в США. Там ему не были рады: Байден с фанатом и подражателем Трампа встречаться отказался, Камалу Харрис, судя по частоте её появлений на публике в последнее время, просто утопили в Потомаке во избежание дальнейших скандалов, госсекретарь Блинкен решил, что это не его работа, так что встречаться с Милеем отправился советник Байдена по нацбезопасности Джейк Салливан и — внезапно — любитель синих платьев Билл Клинтон, чья жена активно продвигала Салливана наверх. После демонстрации столь высоких отношений и паломничества на могилу своего кумира ребе Шнеерсона Милей вернулся домой и объявил, что хотя в БРИКС Аргентина вступать не будет (на этих словах банкиры данного объединения выдохнули), но и с идеями о долларизации экономики и закрытии Центробанка тоже пока повременит. Словом, Милей в нужный момент отбросил обеспечившую ему популярность шизофрению и повысил градус вменяемости, справедливо рассудив, что без резких движений шанс дожить до конца срока, особенно со склонной к установлению военной хунты вице-президентшей, намного выше. Ему бы ещё подстричься и перестать водить дружбу с наркобанками и помойками Клауса Шваба, и будет нормальный человек. Выбор в пользу вменяемого следования обстоятельствам вместо исступлённого соблюдения догм своей либертарианской религии, где во всём виноваты леваки и китайцы, — естественный и нормальный для ситуации, в какой сегодня оказалась Аргентина. Пожелаем же ему на этом пути удачи и новой причёски.
Разговоры о необходимости внедрения в России закреплённой законодательно идеологии достигли своего пика 27 и 28 ноября. Тогда в Москве прошёл Всемирный русский народный собор. Но, вопреки ожиданиям любителей святых монархов или генсеков-философов, никаких конкретных шагов по утверждению в Конституции какого-нибудь анархо-этатизма сделано не было. Вместо этого одна из главных инициатив мероприятия — предложенная калининградским губернатором Алихановым "карта русского" для упрощения репатриации или создание списка коренных народов России для упрощения этой самой репатриации — обосновывалась сугубо прагматическими интересами вроде привлечения высококвалифицированных кадров или предотвращения метаморфозы всё большего числа городских районов в Котельники. И государство, часто неуместно резкое в некоторых сферах, проявляет в вопросах поиска идеологии деликатность и осторожность. Прямо сейчас на фронтах Малороссии, Магриба, Сахеля и Леванта сражаются наши люди. Сражаются под флагами своих регионов, городов и объединений, носят патчи с флагами Империи и Союза, стяги с ликом Христа. Все они льют кровь за Россию и её будущее, пусть и взгляды на это будущее у них различаются. Но в ситуации, когда глобальная информационная норма отказывает нам в праве на будущее в принципе, различия между идеологиями становятся несущественными. Патриарх сказал, что для любви к родине идеология не нужна и что важнее любой идеологии мировоззрение. Разумный прагматизм и умелое исполнение собственного дела — следуя дорогой Хавьера Милея, важно не превратиться в Генри Киссинджера, но, держа баланс и сохраняя ясность суждений, оставаться Эльвирой Набиуллиной.
