У каждой исторической эпохи имеются свои почитатели и — свои ненавистники. Вместе с тем существует незыблемая истина, выведенная ещё Александром Сергеевичем Пушкиным: "Что пройдёт, то будет мило". Но всегда ли — мило? Вероятно, именно этой формулой воспользовались организаторы проекта "Остров 90-х". Мероприятие должно было вызвать прилив ностальгии… по десятилетию стрельбы, разрухи и деградации. Безусловно, многие со мной не согласятся и приведут в пример свою первую — купленную в киоске, а не у фарцовщика — американскую жвачку. Или же со светлой грустинкой припомнят, как покупали на ВДНХ вожделенный "видюшник" — аккурат в уголке павильона, под обшарпанной барочной лепниной, которую уже причислили к образцам тоталитарного искусства, но окончательно отколоть и вышвырнуть пока не решались… Впрочем, устроители "Острова 90-х" рассуждали куда как более масштабно: "1990-е дали нам новый лексикон, новую литературу, новый кинематограф, новую музыку, новую моду. Они дали нам иное качество жизни — пришло время вспомнить, как это было, и взглянуть на прошлое другими глазами". Креативный фестиваль проходил 20 сентября в московском "Музеоне", однако же одним только действом сие не ограничилось. В наши дни главным источником информации, пропаганды и вдохновения считается Интернет. Вернее, блогосфера. Поэтому в "Фейсбуке" и прочих социальных сетях тут же начался флешмоб, посвящённый "эпохе головокружительных возможностей". Сорокалетние дядьки с умилением рассказывали о своих юношеских подвигах, вызванных действием спирта Royal, а молоденькие студентки выкладывали детские поляроидные фото за подписью: "Вот какая я была забавная!".
Больше того — на нас обрушился шквал ностальгически грустных, взрывоопасно гневных, а также скучно-аналитических публикаций. Отметились все: от коммунистов — до черносотенцев, от либеральных старушенций — до юных путинцев. Так, общественный деятель Егор Холмогоров выразился следующим образом: "Разделение, касающееся оценки 90-х, проходит по простому критерию — для одних это было время возможностей. Для других — время невозможностей". Я бы сказала много иначе: 1990-е годы оказались временем феерических возможностей для отдельных людей на фоне тотальных невозможностей для общества в целом.
Мои 1990-е — выбор смыслов и поиски себя. На первый взгляд, всё чинно. Я получала второе высшее образование в модном о ту пору юридическом вузе, крутила по видео "Барри Линдона" с "Гибелью богов", читала Ницше, Вирджинию Вульф и жизнеописания французских королей Галантного века. Сидела в своей удобной нише, будучи замужем за человеком, удачно вписавшимся в рынок, но при этом (о, чудо!) совершенно ничего не воровавшим (я надеюсь!). Голову кружило от разнообразной музыки, глянцевой прессы — тогда ещё удивлявшей нездешним броским шиком, околополитических тусовок и первых восторгов от общения с компьютером. Эра возможностей — если цитировать Холмогорова! Мне ли бранить девяностые?! Но. Вокруг и около, в соседних дворах и на каждом километре, царил беспрестанный хаос, который многие тогда принимали за свободу. Стрельба по ночам никого уже не волновала и не вспугивала. "Живём, как в Чикаго", — констатировала моя мать и вспоминала культовую комедию своей юности "В джазе только девушки". Ценность человеческой жизни была мизерной, а мерой всех вещей объявлялся доллар. Можно ли быть счастливым и самодостаточным в разваливающейся стране? Сидеть в уютном креслице, когда рушится крыша? Пировать во время чумы? Но пировали же! Под мотивчики Ace of Base и 2 Unlimited, под протяжное "I saw you da-a-ancing” от Yaki-Da и под "Девочку в автомате" Жени Осина. "Плачет девочка в автомате…" А мальчики — с автоматами. Все против всех.
Остров 90-х. Первое, что приходит в голову, это — остров невезения из популярной песенки Андрея Миронова. "Весь покрытый зеленью, абсолютно весь" — зелень, зелёные, баксы. Девяностые покрыты именно зеленью. Или же — плесенью. Зелень на плесени. Стразы и блёстки на крови. Неоново-тревожная надпись Casino в холодной ночи — утром будет ещё пара трупов в малиновых пиджаках. "Как назло на острове нет календаря — ребятня и взрослые пропадают зря". Шатались по замусоренным барахолкам — искали счастье с лейблом USA. Время безвременья. Без календаря и дат — новые не приживались, старые вычёркивались. Остались только две даты — балаганный август-91 и задымлённый октябрь-93.
На мой взгляд, 1990-е — время проверки. Кто ты — человек или предатель? Барыга? Слабак? Обыватель? А может — боец? Нас всех просеяли через сито под названием "девяностые". Нас лишили ориентиров, точнее — мы сами избрали странную мораль. Антимораль. Легко быть чистым, когда везде — вымыто, а ты попробуй не испачкаться, если грязь объявляется признаком цивилизации, свободы, нового мышления. Увы и ах, мы все в той или иной степени замараны. Так, публицистка и писательница Наталия Осс высказалась вполне откровенно: "Травма 90-х сидит глубоко внутри и у тех, кто был успешен, и у тех, кто пострадал". Я скажу грубее — нам ещё очень долго отмываться от зелени, плесени и копоти девяностых.
